Не тот пропал, кто в аварию попал,

а тот, кто, став участником дорожно-транспортного происшествия, не смог защитить свои собственные права на предварительном следствии и в суде.

Так, по крайней мере, считает постоянный автор «Молодежки», присяжный поверенный адвокат Леонид Алексеевич ОЛОВЯНИШНИКОВ. По его мнению, даже незначительные аварии могут привести к самым печальным последствиям, а коль скоро каждый водитель может попасть в непредвиденную ситуацию на дороге, он должен быть готов к тому, чтобы, правильно оценив обстановку, юридически точно ответить на вопросы инспектора полиции. Как это сделать? Вот послушайте адвоката:

— Хочу сразу объяснить читателям газеты, почему сегодня решился поговорить на тему дорожно-транспортных происшествий и возможных их последствий. Уверен, что любой профессиональный водитель, способный по винтикам разобрать и собрать свой автомобиль, не всегда готов отстоять собственные права с точки зрения анализа и осмысления автопроисшествия в следственных и судебных инстанциях.

Проблема заключается еще и в том, что в настоящее время ни следствие, ни суд на все сто процентов не могут гарантировать участникам аварии, что всевозможные экспертизы и последующие за ними решения будут безошибочными. В полиции происходит смена поколений, не хватает опытных специалистов, в самом же суде напрочь отсутствует специализация судей по автодорожным происшествиям. На мой взгляд, это нонсенс. Были годы, когда данный вопрос в прокуратуре курировал М.Кеэрдо, а в Верховном суде Эстонии — А.Виярд. Сейчас таких профессионалов практически не осталось.

И все-таки, что следует предпринять человеку, оказавшемуся участником аварии? Многие считают, будто сами способны разобраться в ситуации. Что ж, тогда они, разумеется, берут на себя всю полноту ответственности за последствия. На их месте я так бы не поступил. По крайней мере, получить консультацию опытного юриста не помешает никому. Правда, здесь возникает уже другая проблема: у какого юриста такую консультацию следует получать? Как ни странно, специализирующихся на дорожно-транспортных происшествиях адвокатов у нас в стране дефицит. Проверить же юриста на предмет того, разбирается он в проблеме или нет, очень просто. Для этого ему надо задать вопрос: каким образом он собирается разрешить дело клиента? И если этот способ будет понятен, логичен и доступен клиенту, то можно вести разговор о совместном договоре и дальнейшей правовой помощи в административном суде.

Мой опыт последних двадцати пяти лет, когда я серьезно стал заниматься автопроисшествиями, приводит к мысли, что в тридцати процентах случаев водители, совершившие аварию, сами сажают себя на скамью подсудимых в результате неправильных показаний. В моей практике были случаи, когда это приводило к лишению человека свободы.

Иногда водитель на допросе по незнанию занижает скорость своего автомобиля на момент аварии, хотя делает это себе во вред. Вот почему огромную роль в положительном разрешении дела играют показания самого водителя: ведь ни следователь, ни прокурор, ни адвокат, ни суд не могут с большой точностью смоделировать ситуацию на дороге во время происшествия. Чтобы «проиллюстрировать» проблему, приведу конкретный пример из моей адвокатской практики.

Тринадцать лет назад

Именно столько лет прошло с того момента, как на Таллиннском шоссе в Нарве было зарегистрировано дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом. Мой подзащитный Борис Рогозин (здесь и в последующих случаях фамилии клиентов будут изменены), двигаясь на автомобиле «Запорожец» со скоростью сорок километров в час, «проявил невнимательность к дорожной обстановке, не выбрал необходимую скорость с учетом интенсивности движения, в результате чего сбил передней частью машины семилетнего Сергея Карандышева, который от полученных телесных повреждений скончался».

Приговор суда первой инстанции был строгим — Рогозин лишался свободы сроком на четыре года. Вторая, кассационная, инстанция при участии прокурора Кеэрдо этот приговор отменила, прекратив дело за отсутствием состава преступления. Как подобное оказалось возможным?

Давайте коротко разберем ситуацию, в которой оказался мой подзащитный. В тот день он ехал со скоростью сорок километров в час. Того требовал дорожный указатель ограничения скорости. Перебегавший шоссе мальчик остановился вначале на осевой разметке, а потом резко рванулся вперед. К сожалению, прямо под колеса «Запорожца».

Когда встает вопрос о наезде, в первую очередь, речь заходит об остановочном пути автомобиля. Он слагается из нескольких компонентов: тормозного пути, времени реакции водителя и времени срабатывания тормозной системы. Это очень важно, если к тому же знать и скорость движения машины в момент аварии.

Мне кажется, некоторые водители в ситуации, в которой оказался Борис Рогозин, уверяли бы, что двигались со скоростью, меньшей, чем сорок километров в час. И как ни странно, отправились бы за решетку.

В данном деле многое зависело от длины тормозного пути. Если бы он был больше остановочного, то виновность водителя установить можно было проще простого. Соври Рогозин на следствии, уменьши скорость движения автомобиля до двадцати километров в час, и ему бы не помог никакой адвокат. Тут все просто: при движении машины со скоростью двадцать километров в час уменьшается длина остановочного пути, а значит, увеличивается степень вины самого водителя.

Как правило, в такой категории дел все решают экспертные вопросы и ответы на них. После того, как в деле Бориса Рогозина я понял всю проблему и определил пути ее решения, смог с чистой совестью рассказать клиенту, на что мы вместе с ним можем рассчитывать. Хотелось бы верить, что подобным образом поступает каждый уважающий себя адвокат.

В 1989 году мне пришлось защищать в суде Анвара Гудимова, который, к счастью для самого себя, не являлся на момент дорожно-транспортного происшествия полноправным владельцем водительского удостоверения. Запоминающийся тогда получился процесс.

Перекур у обочины дороги

Суть этого дела такова: мой подзащитный проходил практику по вождению автомобиля. В один из моментов инструктор, приказав Гудимову припарковать машину у обочины дороги, отправился на улицу покурить. Спустя мгновение транспортное средство начало движение задним ходом. Как выяснилось позже, из-за своей неподготовленности практикант не смог сразу остановить автомобиль, который на ближайшем перекрестке сбил одну из пересекавших дорогу женщин. В результате полученных травм она скончалась.

Встал вопрос о привлечении Анвара Гудимова к уголовной ответственности. Однако после долгих усилий мне все-таки удалось доказать, что всю ответственность за произошедшее должен нести инструктор по вождению, а не его ученик. Вскоре дело было прекращено, хотя по нынешнему законодательству в подобной ситуации на скамью подсудимых должны были бы сесть и тот, и другой. Правда, с такой постановкой вопроса я не совсем согласен, ведь практикант, обучающийся вождению автомобиля, не является главным субъектом действия. Вот если бы он угнал машину и сам ввел себя в данное состояние, а потом к тому же совершил наезд на человека, тогда — другое дело, сидеть ему в тюрьме, как минимум, лет пять.

Литовское дело

Оно было весьма своеобразным. Мой подзащитный — водитель грузовой машины Николай Потапов — приехал в 1986 году в Литву из Мурманска для заготовки сена. В темное время суток из-за поломки двигателя Николай был вынужден остановиться на проезжей части дороги. Состав преступления в его действиях отсутствовал бы, если бы достаточно опытный водитель вспомнил о необходимости выставить на некотором расстоянии от транспортного средства аварийный знак. Он этого не сделал. В результате в заднюю частью грузового автомобиля врезалась на полном ходу легковушка. Сидевшая рядом с шофером женщина погибла.

Вначале привлекли к уголовной ответственности одного Потапова. В ходе судебного разбирательства я довел до заседателей свою точку зрения. Она заключалась в следующем: вне зависимости от ситуации у водителя двигавшегося транспорта была возможность осветить приближающееся препятствие светом фар, а он этого не сделал. Более того, пострадавшая сторона должна была иметь и имела технические перспективы избежать наезда, но не воспользовалась ими.

Суд первой инстанции вернул дело Николая Потапова на дополнительное расследование, прокурор же пытался опротестовать данное решение, однако, когда я прибыл в Литву на заседание Верховного суда, он отказался от обвинения и согласился со мной, что в деле справедливости ради должна быть признана вина обоих водителей. К такому же выводу пришел и суд, наказавший участников условным сроком.

В описанном выше случае хочу обратить внимание читателей на то обстоятельство, что если бы мой клиент своевременно не обратился за помощью адвоката, его участь в тот далекий 1986 год была бы гораздо печальнее.

Как в принципе и участь одного из моих последних подзащитных — Рафаила Голуна. Но это уже другая история.

Стоп, машина!

Представьте себе стройку в центре Таллинна, обнесенную сущим убожеством, называемым современным забором. Толкни такое ограждение пальцем — упадет. Мой клиент пальцем забора не касался, зато, совершая поворот машины направо, задел задними колесами за крепежную подставку этого забора. Та вместо того, чтобы просто упасть, толкнула проходившую мимо женщину прямо под колеса автомобиля.

Следствие признало Рафаила Голуна виновным в совершении данной аварии, а государственный обвинитель в суде доказывал, что подсудимый должен был остановить транспортное средство, заметив на его пути препятствие.

Защита настаивала на следующем: при той скорости, с которой двигался автомобиль Голуна (пять километров в час), остановку можно и не делать, так как в результате потерялся бы весь смысл движения. Таким же был и окончательный вывод эксперта. В подобной ситуации, когда прокурор отказался от предъявления моему подзащитному нового обвинения, суд решил оправдать Рафаила Голуна за отсутствием состава преступления.

Свою задачу в ходе процесса я выполнил, клиент моей работой доволен, а у меня самого осталось какое-то чувство недосказанности. Представил себе, чем могло бы завершиться дело в суде, окажись травмы пострадавшей в аварии женщины смертельными. В тюрьму угодил бы совершенно не виновный человек, хотя за решеткой как раз должны были бы сидеть те, кто устанавливает заборы-убийцы. Убежден: с таким «крутым» бизнесом следует бороться правовыми мерами. И как можно быстрее.

После аварии или дорожного происшествия

Если вы оказались в схожей ситуации, не делайте скоропалительных выводов, постарайтесь, находясь в стрессовом состоянии, не подписывать в полиции каких-либо официальных документов, хотя оставлять протокол допроса без подписи вообще — не рекомендую. В противном случае инспектор дорожной полиции может дописать в протоколе, что вы отказались от подписи, а это чревато для вас многими осложнениями в ходе дальнейшего разбирательства по факту дорожно-транспортного происшествия. Подобная позиция не является наилучшей формой оспаривания.

Советую написать в протоколе следующее: «Отказываюсь в настоящее время от подписи в протоколе, так как нахожусь в стрессовом состоянии. В ближайшие дни постараюсь самостоятельно разобраться в причинах аварии и дать показания следователю». Не забудьте после этого проконсультироваться с опытным юристом. Разумеется, если без его помощи не обойтись.

Хочу напомнить гражданам, которые передают свой автомобиль по доверенности другим лицам, что теперь и они несут материальную ответственность за причинение вреда потерпевшему, несмотря на то, что сами не находились в момент аварии за рулем. Как говорится, доверяй и... отвечай.

Записал