Такова наша доля...

Я живу в Эстонии с 1956 года, участвовала в строительстве на общественных началах многих объектов Таллинна: велотрек, стадион Комсомола, «Уус Калев». Позднее — Парусный центр, Горхолл. Еще «Пунане РЭТ», на котором с 1962 года проработала 26 лет и столько же играла в волейбол за его команду, а с 1966 года была и ее тренером. Все эти объекты приватизированы без моего участия. Почему таким, как я, не выделили из приватизационных сумм хотя бы 30% на поддержку старости да при такой пенсии? Это было бы справедливо и решило проблемы с пенсиями у государства.

Богатые правители смотрят на нас с ненавистью и презрением, выдавливают из жизни, клеймят «совками», вытряхивают нас, как старье перед утилизацией. И удивляются, что мы еще живы и смеем говорить, думать, хотеть и даже мечтать... Нас считают обузой и помехой на пути в Европу, сталкивают с молодыми — мол, каждые трое работающих кормят двоих пенсионеров. Кстати, по мере возможности пенсионеры работают, и надо бы их включить в число кормящих. Их было бы больше, если бы не ставить ограничения «до 55». При стаже химика более 30 лет и знании эстонского языка на категорию «Е» (1992 г.) я могу рассчитывать только на место уборщицы, и то по знакомству... Вот и страдают старики не только физически, но и морально. И нечего удивляться, что нас называют нахлебниками — пенсии мизерные, работать не дают. И рад бы им не быть, да родное правительство «позаботилось». Сами правители частенько вызывают ответное презрение своим поведением: стрельбой по оппонентам, сомнительными сделками с недвижимостью, ложью, пьянством и т.п

Родное правительство и «корзину» нам определило в 500 крон. (А себе во сколько?). Но мы умудряемся из нее еще и бездомных котов кормить. Сосед-бизнесмен сказал: «Много вам платят, если кормите кошек». Я ответила, что «военные» дети сочувствуют голодным. Он удивился: «А разве есть еще такие? Давно бы пора на тот свет»... Другой сосед готов извести и птиц, чтобы не пачкали его машину, рычащую и воняющую под нашими окнами.

Самая жгучая обида — гражданство. Прошла все «круги ада» в 1992 году с подачей документов. Через год получила эстонское гражданство. Однако размер пенсии не позволял навещать уехавших в Россию дочь, внуков, сестру с детьми и внуками и других моих близких после 1991 года, так как стоимость виз стремительно росла, а их оформление могло привести к инфаркту. Однажды я не успела к умирающей тете... И я отказалась от эстонского гражданства в пользу российского. И вновь прошла все муки, но теперь уже натурализации... В 1998 году меня лишили гражданства и дали... временный вид на жительство. Приехали... Специалист из ДГМ выпытывала, не жалею ли я? Я только усмехнулась, помня, что все годы гражданства мой «синий монстр» отдыхал не у дел. («Его лишь в таможне ночами трепали да щупал и мял пенсионный отдел»...) Это из моих «мыслей вслух». Работа дежурной уборщицы в спортхолле «Калев» у меня была, язык я знала. Что еще нужно? Если бы все русские люди выучили эстонский! Им бы и гражданство не нужно было, разве что для власти... Я спросила тоже: «А почему бы не дать мне двойное гражданство, или упростить натурализацию, или, на худой конец, дать постоянный вид на жительство за мое хорошее поведение в течение 52 лет проживания в Эстонии?» Ответа не последовало, официальное лицо ехидно улыбалось... Зато теперь я могу по любому тревожному сигналу или своему желанию и возможности сесть в автобус и ехать с тощими подарками, передачами от знакомых знакомым, фотографиями оставшихся в Эстонии и перецеловать своих дорогих, любимых родных в России. Оттуда везу все, что доступно по цене пенсионерам и что нам здесь только снится. Еще — лекарства, которые в Эстонии дороже в 10 раз, но в нашем возрасте в 10 раз нужнее, чем 10 лет назад...

С 16 августа мужа сократили по старости. Отдал всего себя своему любимому трамваю и не менее любимому волейболу, а теперь, как и все мы, оказался на свалке истории. Ну и что, что чемпион Союза, заслуженный мастер спорта? Таких теперь много.

Стали готовиться к обмену жилья (большую квартиру продаем, маленькую покупаем), началась разборка книг, нот, пластинок. Что оставить, что продать, что отдать... Невостребованное предложили Ныммескому детдому, библиотеке РКЦ, Руммуской тюрьме, моей родной 19-й школе (бывшей). Все с радостью согласились принять наш дар. Я рада, что лучшую детскую и взрослую литературу будут читать и перевоспитываться «трудные» читатели. Она не обманет их надежды... А несколько старинных книг купила Национальная библиотека, ее русский отдел во главе с Ларисой Петиной, влюбленной в свое нелегкое дело — внедрять русскую культуру в интеграционный процесс. Трепетный человек, золотое сердце.

Поток обид иссяк. Жизнь продолжается! Встречи с единомышленниками в литобъединении при библиотеке РКЦ и хора «Суарэ», книги, музыка, газеты, ТВ, письма и звонки родных, удачи на кухне, умные кроссворды — все радует! Вот только театр дороговат, особенно приезжий. Зато оперные и балетные премьеры — все мои! Как в студенческие годы — галерка...

Может быть, через несколько лет будет легче, и можно будет отдыхать если не на Канарах, так хоть на Хийумаа — райском острове!

В заключение — мысли вслух (отрывки)

P.S. Имена Майи и Станислава Дилакторских должны быть хорошо известны людям старшего поколения, так или иначе интересовавшимся спортом, — и Майя, и Станислав — известные в Эстонии волейболисты. В свое время оба возглавляли популярные в республике волейбольные команды. Оба работали не покладая рук во благо страны, которая стала для них второй (а может быть, и первой) родиной. И вот родина отплачивает им теперь нищенским существованием. Понять крик души автора письма Майи Дилакторской, думается, могут многие и многие жители Эстонии. А вот поймут ли его наши правители?

Ярослав ТОЛСТИКОВ.