Большинство неэстонцев в Эстонии считают, что преимуществом эстонцев на рынке труда является их национальность. Эстонцы же считают, что главное - знание языка и гражданство. В рубрике «Проблема» Arter поместил интересное интервью на эту, вероятно, извечную тему - и не только для Эстонии.
Среди эстонцев больше людей с высшим образованием, чем среди неэстонцев. Число крупных руководителей из неэстонцев уменьшается год от года. Эллу Саар, старший научный сотрудник Института международных и социологических исследований ТПУ, предупреждает: «Если контрасты между людьми продолжают усиливаться, возникают конфликты». Саар специально изучала различия между эстонцами и неэстонцами в области образования и трудовой занятости. Она считает, что резче всего различия между эстонцами и неэстонцами видны в уровне образования молодежи, и прежде всего в Таллинне.
По данным исследований трудовой занятости, среди эстонской молодежи 21% имеют высшее образование, а среди неэстонцев - только 9%. В профессионально-техническом образовании эта пропорция противоположна - 19% среди эстонцев и 26% среди неэстонцев. В профтехучилищах с эстонским языком обучения преобладают профессии, связанные с обслуживанием, а в училищах с русским языком обучения - профессии из производственной сферы. Так как в сфере обслуживания намного больше мест, то эстонцам после училища проще найти работу. Причина большего числа неэстонцев в профтехучилищах - плохое знание эстонского языка, вызванное нехваткой квалифицированных учителей. С плохим знанием эстонского в вуз поступить трудно. ТТУ - единственный вуз, где есть русские группы, тогда как в ТПУ есть лишь отдельные места для неэстонцев на некоторых факультетах. Часто на вступительных экзаменах нужно писать эссе на эстонском, что очень трудно для русских. «Один чиновник из системы образования сказал мне, что в вузах самое главное - обучить неэстонцев эстонскому языку с помощью интенсивного метода. Но ведь их туда не принимают!» - говорит Эллу Саар. Большинство безработных имеют самый низкий уровень образования, и русских среди них, конечно, больше.
В своем исследовании Эллу Саар задавала такой вопрос: «Как известно, большинство постов занимают эстонцы. В чем состоит преимущество эстонцев по сравнению с неэстонцами?». Большинство эстонцев отвечали, что это - наличие гражданства и знание языка. Но вот большинство неэстонцев считали этим преимуществом национальность. Тем самым, считает Саар, неэстонцам может казаться, что, несмотря на гражданство Эстонии и знание языка, им никогда не удастся занять определенные должности. Обычно считают, что для получения работы очень важны связи и знакомства, но исследования показали, что они не помогут занять высокие должности, хотя помогают в получении работы вообще. Особенно важны эти связи для неэстонцев. Так что же помогает получить место работы - национальность, образование, связи?
Эллу Саар считает, что истина где-то посередине. Ведь ни один работодатель не скажет, что он не берет человека на работу, потому что он русский, а найдет любую другую причину. Но у неэстонцев, тем не менее, должно быть какое-то основание считать, почему национальность играет такую решающую роль. По всей Эстонии руководителями или ведущими специалистами сейчас работают 28% эстонцев и 18% неэстонцев; рабочими - 40% эстонцев и 60% русских. В Таллинне этот контраст еще больше - людей других национальностей среди руководителей в два раза меньше, чем эстонцев. Почему же с годами контрасты между эстонцами и неэстонцами все увеличиваются? Одна из причин, по мнению Эллу Саар, заключается в том, что эстонцы всегда больше работали в образовании, обслуживании, правительственных органах, а неэстонцы - в промышленности. В советское время в Эстонию ввозили рабочую силу. Вторая причина - требование во многих местах знания государственного языка. Есть и другие различия. Например, среди неэстонцев значительно больше тех, кто при наличии высшего образования занимает рабочую должность или является безработным. Среди мужчин-неэстонцев таких людей с высшим образованием 29%, среди женщин - 21%. Среди эстонцев соответственно 10 и 7 процентов. Очень много русских женщин старше сорока лет, имеющих высшее образование, работает на рынке, так как они просто не могут найти лучшее место работы.
Конечно, говорит Эллу Саар, овладение эстонским не решит всех проблем, это не какое-то чудодейственное средство. В школах нет квалифицированных преподавателей эстонского, на эту специальность в ТПУ ежегодно принимают всего 15 студентов. Поэтому вряд ли в 2007 году русские гимназии перейдут на эстонский язык обучения. Ведь для этого нужно, чтобы еще до поступления в гимназию дети других национальностей знали бы эстонский блестяще, а иначе как они смогут изучать, скажем, физику на эстонском? В исследованиях процесса интеграции 70% неэстонцев отметили, что в официальных учреждениях у них постоянно возникают проблемы с языком, так как все официальные бумаги должны быть только на эстонском. «Я сама оформляла бланки приглашений для получения визы и просто не знаю, как справляются с этим неэстонцы, - сказала Эллу Саар. - Нельзя надеяться, что 60-летние люди выучат эстонский, нужно учитывать реальную ситуацию и национальный состав населения».
Эллу Саар говорит, что она спрашивала у многих чиновников, нужна ли интеграция, и те в один голос заявляли, что нужна. «Но если я спрашиваю затем, нужно ли при принятии решений учитывать их воздействие как на эстонцев, так и на неэстонцев, то это чиновники считают уже ненужным. Для меня в этом существует противоречие». Эллу Саар уверена - если различия между эстонцами и неэстонцами увеличатся еще больше, жди конфликтов. В остальном мире интеграции уделяют большое внимание, чтобы избежать межнациональных конфликтов, и Эллу Саар считает, что и наше общество должно сделать то же самое. Начать нужно с признания, что такая проблема существует. «У меня остается впечатление, что проблему видят, но считают, что это неизбежно. Вот, мол, когда экономика разовьется, все будет хорошо, и раскол исчезнет сам по себе. При принятии законов нужно учитывать нынешнюю ситуацию. Было бы идеально, если бы в каждом учреждении работал человек, сталкивающийся с неэстонцами и знающий их проблемы».
Почему обычного эстонца должно волновать неравенство в положении эстонцев и неэстонцев? «Если он работает в частной структуре, то действительно, почему это его должно волновать? А если владелец фирмы иностранец, то его вообще не интересует, знает работник эстонский или нет, лишь бы он работал хорошо. Но если человек работает, например, в городском управлении, то, имея в виду общую ситуацию, он должен учитывать это неравенство».
