Сын Татьяны Антоновны Жиденко пропал восемь лет назад. 12 августа 1993 года Павел уехал на своих «Жигулях» седьмой модели к приятелю. После этого его никто не видел. Розыскное дело тянется уже девятый год. И никаких результатов.
«Моего сына убили»
Павел был хорошим сыном. Татьяна Антоновна и сейчас вспоминает, что за 33 года жизни (именно столько было Павлу Жиденко) он ни разу не заставил своих родителей краснеть за него. В школе был в числе лучших учеников, потом поступил в Ленинградский институт имени Лесгафта, по окончании стал работать тренером в «двигателевском» ПТУ.
Но той, пэтэушной, зарплаты здоровому парню, спортсмену-разряднику, на жизнь, понятное дело, не хватало. Поэтому в поисках более солидного дохода Павел поменял тренерскую должность в ПТУ на место рабочего на «Ливико», где проработал совсем недолго, объяснив матери свое решение об уходе с предприятия: «Так и сесть недолго». Следующим местом работы стал магазин на улице Луйзе. Отсюда и начался бесконечный отсчет страшных дней и бессонных ночей матери.
Многие из нас и сейчас хорошо помнят те исключительные времена, когда на полках магазинов в широком ассортименте можно было встретить лишь соль да уксус, а самые необходимые товары первой необходимости (в том числе, стиральный порошок, сахар и даже мыло) реализовывались исключительно по талонам. Имеющие свободный доступ к товару считались баловнями судьбы, поскольку могли позволить себе роскошь обеспечить не только себя, но и «помочь» некоторым желающим из числа знакомых и родственников. Теперь в это трудно поверить, но те, кто помнит незабываемое «бестоварно-талонное» время, знают, насколько «хлебным местом» считался магазин.
Там Павел и познакомился с неким Гастоном, парнишкой намного моложе себя, что, впрочем, отнюдь не мешало им найти общий язык. Возможно, сыграло роль то обстоятельство, что Гастон был сыном высокопоставленного папы, что тоже было (да и сейчас остается) немаловажным моментом в отношениях между людьми. Теперь можно выстраивать цепочки версий и предположений, но факт таков, что юный Гастон оказался должен Павлу довольно крупную сумму денег.
В 1993 году отношения между приятелями резко обострились по одной причине: Павел стал все более настойчиво требовать возврата долга. Кое-какую сумму Гастон отдал, после чего, видно, посчитал свои обязательства, в основном, выполненными.
Именно это обстоятельство Татьяна Антоновна считает теперь причиной УБИЙСТВА своего сына. Да, мать уверена, что ее сына убили из-за денег. Хотя, может быть, и из-за женщин – к ним Павел тоже не был равнодушен.
Машина как улика
Павел уехал на машине и не вернулся в четверг, 12 августа. Машину нашли в понедельник, 16-го. Причем нашли не сотрудники полиции, хотя Павел и его автомобиль уже были заявлены его родственниками в розыск. На «Жигули» Павла родственников «навел» один из его приятелей, некто Окунев. Мать до сих пор мучает вопрос, почему именно ОН сообщил о том, где находится машина. И почему, в таком случае, он не знал, где ее сын.
Но самый главный вопрос из тех, что до сих пор мучают Татьяну Антоновну: «Почему никто, кроме родственников, не придал никакого значения небольшому сквозному отверстию в передней левой дверце машины? И следам крови на тщательно протертой внутренней обшивке. Почему полиции не было до этого дела?»
Теперь, по прошествии стольких лет, трудно судить, насколько объективно и тщательно было проведено предварительное следствие в связи с исчезновением человека. Да и ведением дела занимались несколько следователей. Мать Павла утверждает, что один из них, Лавров, почти нашел ее сына: «Дошли до болота, где, вероятно, его утопили, но что-то остановило, а потом дело передали другому следователю».
Точно известно лишь одно: самым первым следователем по делу Павла Жиденко был Юри Калда. Именно он допустил непростительную небрежность при хранении пробы крови, смытой с машины Павла, в результате чего проба пришла в негодность, так что идентифицировать ее стало невозможно.
Впоследствии (в 1993 году) Калда был уволен из полиции по причине того, что не прошел аттестацию. Как выяснилось, небрежностью отличался его подход не только к этому расследованию.
Сейчас Калда работает в следственном бюро Таможенного департамента.
Без вести пропавший
Павел Жиденко и сегодня числится в списках пропавших без вести. По закону, как сказали в Таллиннской префектуре полиции и подтвердили в департаменте, розыскное дело может находиться в производстве в течение 10 лет. После этого человека, как правило, признают умершим. И сделать это может только суд.
Но в то же время, розыскное дело не имеет срока давности, так как при выявлении каких-либо дополнительных фактов и обстоятельств его в любой момент могут поднять и возобновить.
Татьяна Антоновна, будучи уверенной в том, что ее сын убит, неоднократно обращалась с заявлениями в полицию и прокуратуру. Но на ее заявления о возбуждении уголовного дела по факту убийства ей неизменно отвечают, что никаких фактов, говорящих о том, что ее сын убит, в розыскном деле не имеется. Последний ответ из Государственной прокуратуры она получила еще 4 года назад. В нем говорится: «…Уголовное дело, согласно статье 90, части 2 Уголовно-процессуального кодекса, можно возбудить только в том случае, когда имеется достаточно фактов, указывающих на признаки преступления. В данном случае факты, дающие основание для возбуждения уголовного дела по статье 100 УК (убийство), отсутствуют. Розыскные мероприятия продолжатся до обнаружения Вашего сына».
«Как вы думаете, может быть, мне еще раз подать заявление в прокуратуру?» - спрашивает женщина.
Думаю, не стоит, ведь никаких улик, указывающих на убийство, в деле не имеется, а те, что были с самого начала, давно утеряны.
«Вместе с сыном я потеряла жизнь»
Татьяна Антоновна, потеряв сына, перестала жить. То есть физически она, конечно же, существует, она живет среди нас, она носит с собой его фотографии и документы – паспорт, диплом об окончании института. Но она и не живет, ибо думы ее обращены лишь к одному – ее дорогому, единственному сыну. Главное, что еще дает ей силы существовать, – это непреходящее желание отомстить за него.
«Почему защищают бандитов и убийц? Они убили моего сына. Его убили и утопили. Я буду сидеть ночами у двери убийцы моего сына с фотографией Павлика в черной рамке. Мне все равно, пусть убьют и меня, зато я встречусь с ним ТАМ. Мне тяжело жить».
Ей тяжело от мысли, что убийцы ее сына не наказаны, что они по-прежнему живут, а его НЕТ. Но в то же время мать не теряет надежды, что ее сын еще ЖИВ, ведь она не видела его мертвым. И нигде нет его могилы.
Так можно сойти с ума. И эти ее ужасные слова: «Скоро исполнится 10 лет с тех пор, как Павлик пропал. Если я еще не умру к тому времени, то сама наложу на себя руки. Мне тяжело жить».
«А может быть, кто-то знает, где он?»
Татьяна Антоновна сказала, что хотела бы обратиться за помощью в телепередачу «Жди меня». В надежде, что вдруг кто-то откликнется и расскажет ей о ее сыне. Ведь сколько историй, когда люди находятся через многие десятки лет.
Надеждой жив человек.
Любовь СЕМЕНОВА
P.S. К сожалению, в Эстонии нет специальной службы психологической помощи людям, ставшим жертвами преступлений.
По данным Департамента полиции, на сегодня пропавшими без вести по всей стране считаются 322 человека. Это те, кто числится в официальном розыске.
