“Суицид — это мистерия”,

По количеству самоубийств среди мужчин Эстония находится на третьем месте в мире, отставая только от России и Литвы. Женщины в Эстонии сводят счеты с жизнью не то чтобы реже, просто их чаще спасают. Женщины, как правило, выбирают именно такие — «неокончательные» — способы самоубийства. Но даже с учетом этого шестое место в мире по числу женских суицидов — слишком красноречивое свидетельство крайнего неблагополучия Эстонии в данной области.

В чем причины? Разобраться в них призвано исследование «Факторы суицидального риска», которое ведет известный ученый, директор Института суицидологии Айри Вярник.

Поначалу проект финансировался только Министерством социальных дел. Однако в процессе работы выяснилось, что у данной проблемы есть еще один важный аспект — разница в статистике самоубийств среди эстонского и неэстонского населения. Эту часть исследования, после обращения Айри Вярник к министру по народонаселению Катрин Сакс, взялось финансировать Бюро министра. Оно выделило для этого 150 тысяч крон, что на сегодня является самой значительной суммой, когда-либо направляемой Бюро на те или иные проекты.

Мы решили не ждать июля и поговорить с госпожой Вярник уже сегодня.

— Разумеется, речь пойдет не о результатах исследования. К ним мы вернемся, когда работа будет закончена...

— ...Она никогда не закончится.

— Действительно, к сожалению, это так. Но поговорим сегодня не о ваших выводах, вы их сделаете позже, а о проблеме в целом. И конкретнее — о тех новых аспектах, которые появились в суицидологии в последнее время.

— Самый главный из них — не нужно ждать, когда человеку потребуется психиатрическая помощь. Необходимо с детства воспитывать в ребенке отношение к жизни как к ценности. Необходимо внушать детям, что все конфликты, все самые тяжелые жизненные ситуации могут быть решены иными способами, нежели самоубийство. Во всем мире такой подход к проблеме суицида — новое в суицидологии.

— В чем же заключался старый принцип?

— Раньше суицид рассматривался только как признак психического нездоровья. В итоге, в самом конце, это так и есть. Но сегодня общепризнано, что суицид — это процесс. Самому акту самоубийства предшествует целый комплекс проблем, условий, событий, которые могут длиться неделями, месяцами и годами. И этот процесс можно прервать. Причем чем раньше это будет сделано, тем эффективнее окажется помощь.

— При таком понимании самоубийство перестает быть личным делом каждого решившегося на него. Оно действительно становится общественной проблемой.

— Да. Хотя бы в плане более раннего опознания тех, у кого начинается суицидальный процесс. Родители, учителя, ровесники могут и должны быть внимательнее к тем, у кого они заметят признаки депрессии или кто оказывается в тяжелой ситуации из-за потери близких, работы или состояния.

— Но, похоже, общество ответственно за каждый акт самоубийства не только из-за всеобщего невнимания друг к другу. Всплески на графиках статистики самоубийств поразительным образом совпадают с глобальными политическими изменениями в стране. Как вы это объясняете?

— Самые высокие цифры суицидов были в годы стагнации. Скачкообразный 25-процентный спад наблюдался в первые перестроечные годы. С чем это связано? Возможно, с тем, что в людях появилась надежда на лучшее будущее. А возможно, просто-напросто с тем, что в эти годы были введены ограничения на употребление алкоголя. Подавляющее большинство суицидов совершается либо хроническими алкоголиками, либо людьми в состоянии опьянения.

— Судя по графикам, после перестройки статистика самоубийств вновь стала увеличиваться.

— Самым тяжелым стал 1994 год, когда в Эстонии покончили с собой 614 мужчин и женщин. Тогда же стала особенно заметна разница между количеством самоубийств среди эстонского и неэстонского населения. Если говорить конкретно о мужских суицидах, то у эстонцев эта цифра составила 68 на 100 тысяч населения, а у неэстонцев соответственно — 75 на те же 100 тысяч.

— Разница, как будто, небольшая, но когда она держится на протяжении нескольких лет...

— Именно. В другом измерении эта разница выглядит даже еще красноречивее: на каждые 100 эстонских мужчин-самоубийц приходится 110 русских мужчин-самоубийц. С женщинами дела обстоят еще хуже: на каждые 100 эстонских женщин-самоубийц приходится 150 русских. И эта разница остается практически неизменной начиная с 1991 года. Интересно, что то же самое и в том же соотношении существовало и в советские годы. Только с противоположным знаком: тогда суицидов в эстонской среде было больше, чем среди неэстонцев.

— Можете ли вы сейчас, до окончания исследования, назвать, что тому причиной?

— Из литературы все мы знаем, что иммигрантам везде трудно справиться с проблемами адаптации. Поэтому в их среде процент самоубийств всегда выше, чем в среднем по стране. В советское время у людей, приезжающих в Эстонию, подобных проблем не было. Наверное, в силу того, что они были здесь ожидаемы: им предоставляли рабочие места, жилье. Создание Эстонской Республики, по-видимому, стало для многих шоком. Возможно, определенную роль играет и незнание эстонского языка и невозможность из-за этого найти хорошую работу.

— Но ведь отсутствие или потеря работы, по статистике,

— 40 процентов суицидов совершаются из-за семейных разногласий. Затем следуют проблемы со здоровьем. На третьем месте — работа, а за ней — потеря близких. Вот самые частые причины самоубийств. Однако все они имеют непосредственную связь с алкоголем. Часто именно из-за пристрастия к спиртному человек теряет работу, появляются проблемы в семье, расстраивается здоровье. Алкоголь и наркомания — вот на что государство должно в первую очередь обратить внимание, если оно хочет снизить количество самоубийств в стране. Необходимо следить, чтобы люди не производили самогон, и ограничить продажу спиртных напитков, хотя бы ночью. Конечно, можно предположить, что тогда таксисты с радостью возьмут на себя роль продавцов спиртного. Но это будет уже дело полиции.

— Какой способ самоубийства наиболее часто выбирают в Эстонии?

— В массовом порядке (в 80 процентах случаев) люди уходят из жизни через повешение. И это как раз очень отличает нас от других стран мира, где самоубийцы чаще всего выбирают отравление, падение с высоты и вскрытие вен.

— Способ самоубийства многое говорит о человеке специалисту. Что означает выбор повешения?

— А вы как думаете?

— Стремление прекратить мыслить, отделить себя от своей головы? Видимо, от нее вся боль.

— Можно и так это трактовать. Из других важных факторов нужно отметить возрастные группы риска. Наиболее высок риск самоубийства у эстонских мужчин 45-54 лет и у 35-44-летних русских. Чаще всего люди уходят из жизни ранней весной и поздней осенью. Из дней недели самыми опасными в этом смысле являются пятница и понедельник — последний и первый рабочие дни. И, конечно, значимые для человека даты — дни рождения, праздники: Новый год, Рождество, День матери, Женский день. Часто именно в такие дни одинокие люди теряют последнюю надежду на то, что их помнят. И еще — о религии. Надо сказать, что, несмотря на различия между эстонцами и неэстонцами, жители прибалтийских и славянских республик очень похожи по своему суицидальному поведению по сравнению с кавказскими и среднеазиатскими странами. Возможно, дело в том, что мы христиане. В исламе действует еще более жесткий запрет на суицид. Вообще, если бы люди больше обращались к религии, это очень помогало бы им в их душевных переживаниях.

— Спасибо за беседу. И вернемся к этой теме после окончания вашего исследования.

— Конечно. Только не надейтесь, что я смогу сказать, что делать, чтобы люди не кончали с собой. Суицид — это мистерия.

Вероника МААНДИ.