Смеяться, право, не грешно...

- Семен Теодорович, как получилось, что вы, человек с сугубо прозаичной профессией - химик-лакокрасочник - стали юмористом ?

- Как говорится, пути Господни неисповедимы. Все в нашем жанре, кого я знаю, пришли кто из медицины, кто из авиаприборостроения, так что ничего странного в этом нет.

- Получается, самые хорошие сатирики и юмористы пришли “со стороны” и не имеют соответствующего образования ?

- А где получают это самое образование?

- В литературных институтах.

- Из нас никто таким институтом похвастаться не может.

- Скажите, каким образом судьба вас свела с Аркадием Райкиным, ведь вы были молодой и неопытный или...

- В том-то и дело, что никаких “или”. Я был молодой, что было гораздо важнее. Сейчас я опытный, но уже немолодой. То состояние было лучше. Я бесконечно благодарен судьбе за знакомство с великим Аркадием Исаковичем. Кстати, знакомились мы дважды, как и с моей женой. Но работать стали вместе незадолго - года за три - до его смерти. Первое же наше знакомство было такое: я через пятые-шестые руки передал ему текст и так же через знакомых узнал, что Райкину что-то понравилось, что-то не понравилось. Сказали, он даже пробовал какие-то куски читать. А я все сидел и ждал, что Аркадий Исакович придет к нам в однокомнатную квартиру и позовет меня к себе. Это потом я понял, что надо было звонить ему, чаще напоминать о себе, брать штурмом. Увы, я как человек интеллигентный ждал молча.

- И дождались?

- Нет. Прошло не менее трех лет... Я к тому времени уже работал в Доме актера и помню, как мы готовились к юбилею Райкина. Я написал ему поздравление. Длинное такое, на трех страницах. Но были в нем смешные куски, которые до того понравились Аркадию Исаковичу, что он подошел ко мне и сказал: “Сенечка, нам с вами надо встретиться, вот вам адрес”. Я пришел к нему в квартиру на Кировском проспекте, и с тех пор мы стали работать очень плотно. Я понимал, что не должен кокетничать, постоянно находился при нем, прощал какие-то человеческие слабости. Райкин был очень сложный и неординарный человек, но бесконечно интересный. Благодаря ему я осознал, как артист должен работать с текстом автора: делать из него благодаря таланту и опыту что-то свое. Я не понимаю исполнителей, которые без всякой интерпретации просто читают слепо заученный текст. В чем же тогда сущность актерской профессии?

- Скажите откровенно: Райкин не довлел над вами как личность?

- Конечно, довлел! И, слава Богу. Правильно делал. Это была такая фигура, что ни о каких спорах или выяснениях отношений не могло быть и речи, хотя порой было очень трудно. Я относился и отношусь к нему с огромным пиететом. Знаете, я никогда и никому не писал на заказ, кроме него. И переписывал, если он просил что-то переделать. Другого варианта быть не могло, потому что просил сам Аркадий Исакович.

- В чем залог вашего успеха? Что-то нигде не приходилось слышать, как вы себя хвалите, заявляя, дескать, я - незаурядная личность.

- Знаю, что многие артисты придумывают какую-то феню, говоря что-то о Боге, сниспославшем талант. Чем больше и туманнее рассказываешь о своем даровании, тем большее восхищение вызываешь у людей. Это не по мне, потому что в жизни и на сцене я - человек естественный. Не вижу необходимости приукрашивать свою персону. Кроме того, не считаю себя артистом и всегда слегка отмежевываюсь перед зрителями от этого звания, говоря, что я - автор и буду читать свои вещи.

- Всегда ли вы чувствуете контакт с залом и как реагируете, если он не установлен?

- Да, чувствую всегда. Моменты, когда я не вошел в контакт, случаются крайне редко. И знаете, я сделал одно любопытное наблюдение. Пусть вам не покажется странным, но контакт во многом зависит от архитектуры зала, где выступаешь.Я как-то был с гастролями в Сибири. Во всех городах было замечательно, кроме Иркутска. Там мне довелось выступать в только что отреставрированном здании драматического театра. Ложи, позолота, тяжелые бархатные занавесы... Меня слушали очень внимательно, но того смеха и раскованности, которые позволяет себе публика в “демократичных”, не блистающих роскошью убранства залах, не было. Великолепные люстры и красота интерьера мешали этому.

- Вы впервые выступали в Эстонии (в Таллинне) где-то в 1985 году, и публика встретила вас тогда довольно прохладно, почему? И как сейчас встречают в нашей стране?

- Действительно, мне показалось, что мое выступление не вызвало восторга. Потом мне объяснили, что у эстонцев не принято бурно выражать свои чувства, и если они улыбаются, значит, их развеселили. В Таллинне я не был давно и не по моей вине. В этот раз были запланированы Нарва, Йыхви, Тарту. Встречают прекрасно. На последнем выступлении в Нарве зал смеялся от всей души.

- Сколько книг с вашими рассказами издано и где?

- Пять книг. Они напечатаны в Канаде, Америке, Англии. Но самая дорогая - первая книга. Нас было пять авторов, и у меня - всего три странички. Это мой “первенец”. Не передать словами то чувство, которое я испытывал, держа ее в руках. Ни одна женщина, наверно, не способна доставить мужчине того удовольствия, какое дает первая изданная книга.

- Вероятно, в вашей артистической жизни случались поразительные истории? Поделитесь ими.

- Это называется путешествием по провалам моей памяти, хотя... Недавно в одном городе произошел весьма интересный случай. Выхожу на сцену и неожиданно слышу дружный взрыв смеха. Понимаю, что я еще не успел дать повод для веселья, и оглядываюсь назад: за мной на сцену не спеша топает кошка. Я даже после этого стал подумывать: не возить ли мне с собой на концерты кошку, обеспечивая себе мгновенный успех у зрителей?

- Кстати, в начале разговора вы заикнулись, что с будущей женой, как и с Аркадием Райкиным, знакомились дважды. Она у вас единственная и неповторимая, вы - однолюб?

- Пожалуй, да. Мы живем вместе много лет, у нас уже две внучки. А знакомились с ней действительно два раза. Я вообще-то трудно находил подход к девушкам, но однажды, увидев симпатичную девушку в ДК “Горки”, спросил, не хочет ли она пойти со мной на устный журнал (встречи с интересными людьми), который я же и организовывал. Она согласилась, но я так замотался в тот день, что встретиться с ней не смог. Через пару лет захожу в “техноложку” (Ленинградский технологический институт), где я когда-то учился, и вижу: сидит за пианино красивая девушка и что-то играет. Познакомились, разговорились, и вдруг она мне напоминает, что мы уже встречались. Чтобы не ловить у судьбы шанс для третьего знакомства, мы вскоре поженились.

- Не пытался ли ваш единственный сын пойти по вашим стопам?

- Я, наверное, слегка подпортил ему жизнь, поскольку, как и любой отец, хотел его чему-то научить. А делать ничего, кроме того, чем я занимаюсь, не умел. Разумеется, я немного потянул его не в ту сторону, не учитывая, что мой сын - совершенно другой, отличный от меня человек. Но ничего страшного не произошло. Мы очень близки. Чем он занимается? Помните телесериал “Обо всем”? Там есть очень симпатичные заставочки, оригинальный фон. Профессионалы отметили высокий уровень этой работы. Ее, между прочим, делал мой сын. А сейчас он отчасти еще занимается и моими делами.

- Почему прекратились на российском телевидении ваши авторские передачи “Обо всем”?

- По моей инициативе. Многим это непонятно, тем более что обычно артистам самим приходится платить за эфир, а мне это не грозило. К тому же, рейтинг у сериала “Обо всем” был довольно высокий, и поступила просьба продолжить выпуск.

Но я решил сделать паузу, чтобы не надоесть телезрителям.

- Вы аполитичны?

- Абсолютно. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на политику, если только ты не занимаешься ею профессионально.

- Кто вы по жизни: оптимист или пессимист?

- Законченный оптимист. Все пессимисты давно уехали из России за границу.

- В будничной жизни вы такой же веселый человек или зануда?

- Только не зануда. Порой люди начинают смеяться, глядя на меня, а почему они это делают - я не понимаю, потому что не вижу в своей физиономии ничего смешного. Вот недавно едем с женой, а она тоже начинает, глядя на меня, смеяться. Спрашиваю: “Ты чего?” Она мне: “Ты помнишь, что только что сказал? И жизнь хороша, и жить не хочу!”

- Кого из своих коллег по жанру цените и любите?

- Всех ценю, даже тех, кто мне не очень по душе. Раз они добились известности, значит, интересны публике.

- Дипломатию разводите...

- Приходится. Как-то раз жена сделала замечание, что надо мягче говорить об этом. Вот и стараюсь. А вообще мне лично очень интересен Михаил Жванецкий, его интонации. Хотя с годами он стал печальней и грустней, что наверняка ждет и меня. Слушая его, я всегда получаю новую информацию. Именно это меня и привлекает в нем. Бывает так: артист нанизывает одну смешную фразу за другой, но ничего нового при этом не сообщает - такие выступления мне не интересны. Со Жванецким такого не бывает, именно это меня и привлекает в нем.

- Семен Теодорович, у вас есть дача в Нарва-Йыэсуу...

- (Смеется) ...между Нарвой и Йыэсой. Дачу эту неоднократно обворовывали. Вот и сейчас приехал и первым делом посмотрел: не пропало ли что? Очень обрадовался: на сей раз все в целости и сохранности. Оказалось, рано ликовал. Ваши “металлисты” уперли из бани бак для воды из нержавейки.

- Так продайте дачу. И проблемы - визы, воровство - кончатся.

- Не могу. Дача - источник вдохновения. Здесь написано очень много из того, что я читаю на сцене.

- Что бы вы пожелали читателям “Молодежки”?

- Пусть не утратят чувство юмора, без которого ни в нашей, ни в вашей стране уже жить невозможно.

Элеонора ЛОГИНОВА.