«Мы презираем шовинистов, какой бы национальности они ни были»

— Я считаю, что с переменой названия государства, когда ЭССР стала ЭР, в самом государстве ничего не изменилось. Не было чистки в органах госбезопасности, как это было в других странах. Сменилась только вывеска. Все остались на своих местах, даже поднялись еще выше. Поэтому на уровне государства очень неохотно вспоминают о том, что многие сегодняшние чиновники имеют самое прямое отношение к репрессиям граждан. Те, кто репрессировал, не понесли никакого наказания за содеянное. А нам, бывшим политзаключенным, говорят, что все должно быть забыто, надо простить. Не копаться в прошлом. Так и говорят: «Смотрите в будущее. Весь мир восхищен нашими экономическими реформами, достижениями». Получается, что мы — избранный народ? При этом нарушающий права человека в своей же стране в отношении своих же граждан.

— От репрессий пострадали не только эстонцы. Представители других национальностей, в том числе русские, тоже были и политзаключенными, и в ссылках.

— Да, были, но это их внутренние проблемы. Зачем было экспортировать свои репрессии в другие государства? Зачем было оккупировать нашу страну? Освободили — спасибо. Зачем остались?

— За годы так называемой оккупации ведь было в Эстонии построено очень много объектов: хозяйственного, стратегического назначения.

— А зачем они нам? Все это было построено под иммигрантов. Сами строили огромные заводы союзного значения, сами же и привозили себе рабочую силу. А потом ушли, а люди остались без работы. Эстонцы не виноваты.

— Помимо претензий к судопроизводству, связанных с проблемой в отношении вашего дома в Тарту, какие еще нарушения прав человека в нашей стране вы можете назвать?

— Сколько угодно. Еще в 1995 году мне не дали возможности выставить свою кандидатуру на выборах в Рийгикогу. Отказ объяснили тем, что документы не в порядке. Причем причина была совершенно смешная. В списках я был записан как Март Никлус (под этой фамилией я известен не только в Эстонии, но и в мире). А в паспорте у меня имя Март-Олав. Но ведь элементарно можно проверить по личному коду, тот человек перед вами или другой. При этом Леннарт Мери был записан с одним именем, в то время как всем известно, что его полное имя по паспорту Леннарт-Георг Мери. Разве не абсурдно?

Кроме этого масса других нарушений. Подорожание почтовых отправлений, телефонные разговоры. У меня очень много знакомых и в Эстонии, и за рубежом. Мне хочется с ними говорить и переписываться. Но я должен постоянно себя ограничивать. Разве не нарушение моих прав? И вообще снижение жизненного уровня населения, я считаю, является нарушением прав человека. Я люблю Эстонию, и мне не все равно, как здесь будут жить люди.

— Вас в Эстонии называют, в числе других, национальным радикалом, а также шовинистом.

— Нет, я не шовинист. Я интернационалист в самом лучшем смысле этого слова. Я владею несколькими языками: кроме родного эстонского знаю русский (правда, в последнее время стал немного забывать), английский, французский, шведский. Это ли не доказательство моей открытости? Но все равно считаю, что государственным языком в Эстонии должен быть эстонский. Другими языками, пожалуйста, владейте, общайтесь, разговаривайте, никто не запрещает. Шовинистами я считаю тех, кто, живя в Эстонии, так и не удосужился овладеть языком страны проживания. Значит, они презирают народ, рядом с которым живут, не уважают его традиций и обычаев. Разве знание языка — нарушение прав человека? Нет, это только дань уважения, и ничего больше. При этом требуют для себя каких-то прав. Каких? А где обязанности? Критика может быть, это не запрещается, но зачем переходить границы? Я удивляюсь, почему эстонское правительство не выгоняет их отсюда. Пусть возвращаются в Россию. Там никто не заставит их учить эстонский язык.

— Но ведь если все уедут, кто в таком случае останется?

— Все не уедут. У нас есть очень много русских, которые лояльны к стране, к народу. Я слышал, что русские парни даже лучше, чем эстонские, в армии служат. Эстонцы, к сожалению, избегают армии. А русские очень старательные. Вот только я думаю о том, что если возникнет вооруженный конфликт с Россией, на чьей стороне они будут? Ведь это очень сложный этический момент: с одной стороны — соотечественники, а с другой — страна, на верность которой присягал. Думаю, присяга все же важнее. И умственный потенциал среди русских замечательный. Я знаю, что на республиканских и международных олимпиадах по разным предметам русские школьники занимают хорошие места. Мы можем этим только гордиться. И дай Бог, чтобы такие русские были с нами.

Любовь СЕМЕНОВА.
Фото автора.
ТАРТУ.