Финские уроки

Оставим в стороне президентов довоенных - Стольберга, Реландера, Каллио. Начнем с судьбоносного 1939 года - трагического года в истории финского народа. На перроне железнодорожного вокзала Хельсинки, на виду у всех умер от сердечного приступа президент Каллио. Его преемником стал руководитель Финского Банка, видный экономист Ристо Рюти. Очень неохотно, под нажимом финского политического руководства и парламента, а также бесспорного идола финнов - маршала Маннергейма. Времена были архитяжелейшие. Шла мировая война. В марте 40-го было подписано перемирие между Финляндией и Советским Союзом. Более пятой территории страны - Карелия - было аннексировано. Более 400 тысяч беженцев хлынули в Финляндию - их надо было обустроить, найти им крышу над головой, кормить. Настоящее чудо, что Финляндия с этим справилась. Оставался год до июня 41-го. Усилился нажим гитлеровской Германии на Финляндию. Захват гитлеровцами Дании и Норвегии, требования к нейтральной Швеции вызывали у финских руководителей обоснованную тревогу. Маленькая страна оказалась между двумя противоборствующими сторонами. Вот в такой ситуации пришлось работать президенту Рюти. И - подписать роковые документы с представителями Германии. Когда вспыхнула советско-германская война, почти полмиллиона беженцев потянулись в свои родные края: вслед за финской армией карелы потянулись в разрушенные родные деревни. Но генералам этого было мало: так всегда бывает в странах, где бал правят милитаристы. Они приступили к реализации идеи о "великой Финляндии" - до Урала, рассчитывая на скорую победу Гитлера. Затем на Севере наступило временное затишье на фронтах - до 1944 года. Затем осенью - снова военная катастрофа. И снова перемирие, но уже на более жестких условиях. Ведь сейчас Сталин имел дело с союзником Гитлера. Одно из требований - вывод немецких войск из Лапландии самими финнами. Так повернули орудие против бывших союзников. Отступая, немцы сожгли практически Рованиеми и Лапландию дотла. В Хельсинки прибыла Союзная контрольная комиссия во главе с Ждановым. Комиссия занимала в центре Хельсинки гостиницу "Торни", а Андрей Андреевич занимал дом, в котором ныне располагается посольство Латвии.

Как это ни парадоксально, но на смену президенту Рюти пришел маршал Маннергейм, его популярность среди финнов была настолько высока, что Сталину и Жданову пришлось с этим смириться. Но с Маннергеймом они практически не общались. Все сложнейшие проблемы до заключения Парижского мирного соглашения в 1947 году и Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи весной 1948 года вел премьер-министр Паасикиви. Он был хорошо знаком Сталину, Молотову и Жданову, так как работал послом в Москве до войны, говорил по-русски. И Финляндия стала выплачивать Советскому Союзу огромные репарации. Поезда шли в сторону Ленинграда. Политический статус Финляндии был очень хрупким. Боясь скорой оккупации страны, многие финны эмигрировали в Швецию, Канаду, Америку. Военные статьи Договора связывали Финляндию и дали возможность разным толкованиям. Став президентом, Паасикиви вел очень жестокую политику, был крепким "переговорщиком". После подписания Договора в Москве в апреле 48-го Сталин поднял бокал шампанского в честь Паасикиви и пошутил, что текст Договора составлен под диктовку Паасикиви.

Финляндия трудилась в тяжелейших послевоенных условиях, экономя на всем, в срок выплачивая до последней марки. Финляндия - единственная страна в послевоенной Европе, которая не осталась в должниках перед победителями, и этим финны гордятся. Правда, Сталин сократил объем репарационных выплат наполовину - как жест доброй воли.

Потихоньку жизнь в стране началась нормализовываться. Финны прекрасно провели Олимпийские игры 1952 года, в которых впервые участвовал Советский Союз. Они встретили первое судно, привезли натуральный кофе. Они стояли у железнодорожного полотна, когда пошел последний поезд с репарационными товарами в сторону пограничной станции Bauhukkala. И вкалывали...

В 1956 году президентом стал Урхо Калева Кекконен и оставался на этом посту четверть века. Это был выдающийся политик мирового масштаба, который закрепил позицию Финляндии между Западом и Востоком, высвободил для Финляндии руки в отношениях с Западом и являлся для кремлевских руководителей гарантией нейтралитета Финляндии в сложнейшие годы холодной войны.

Поддерживая тесные личные контакты с лидерами великого восточного соседа, шаг за шагом Кекконен вел страну к полной самостоятельности: Финляндия стала нормальной северной капиталистической страной. Вместе с Паасикиви добился вывода советской военной базы в Порккала. Обеспечивая крупные советские заказы, нынешняя ведущая отрасль финской промышленности - металлообрабатывающая - началась с советских заказов на ледоколы и торговые суда. Строились сотни судов, расширялись финские верфи. За поступающую в страну советскую нефть и природный газ финны расплачивались товарами легкой промышленности и продовольствием. Начали строить атомную электростанцию в Ловизе, заводы в Раахе и Оутукумпу, началась совместная эксплуатация Сайшенского канала. Строились комбинаты в Пяйозере, Святогорске, Костамукше. Одним словом, экономическое сотрудничество с соседом дало Финляндии большую выгоду и рабочие места. Все мало-мальски объективные финские историки и экономисты признают, что в нынешнем национальном богатстве страны заложена немалая доля тех десятилетий.

Кекконен был даровитым, властным, решительным человеком, с тонким чувством юмора, превосходным публицистом. Еще в конце войны он писал под псевдонимом Пекка Пейтси комментарии, призывающие до конца выстоять в борьбе против наступления Красной Армии. А потом сделал полный поворот и стал выступать за мирные взаимоотношения с Россией. Этого ему до конца жизни не простили политические противники. А их у него было много, еще с конца 30-х годов, когда он правами министра юстиции закрыл "Отечественный народный фронт" - организацию, которая проповедовала идею создания Великой Финляндии. Споры о том, кем он был - политическим игроком, предателем или агентом русских - продолжаютя до сих пор. А может, настоящим "отцом страны", строителем послевоенной Финляндии, который всегда и везде руководствовался национальными интересами Финляндии? Пусть в этом разбираются финны. Скажу лишь, что, имея возможность довольно близко следить за его поведением, разговорами и речами на многих советско-финляндских переговорах, приемах в посольстве, торжественных открытиях совместных крупных объектов, читая его книги и книги, написанные о нем, склоняюсь к последней точке зрения. Но это неважно. Время и история рассудят...

На совести Кекконена - политические убийства нескольких финских видных политиков, даже целых партий. Он был своим образом человеком злопамятным, а в последние годы своего правления видел даже в самых близких соратниках потенциальных конкурентов, претендентов на президентское кресло. А президент Мауно Койвисто, преемник Кекконена, - совершенно другого характера и стиля политический деятель, с совершенно иными стартовыми качествами.

Кекконен не воевал, Койвисто был разведчиком в лыжных патрулях дальнего направления. После войны стал работать в порту в Турку, учился, защитил диссертацию о социальном положении портовых рабочих. Его заметили и пригласили директором Трудового сберегательного банка. Потом он стал Генеральным директором Финского Банка. Неоднократно был министром и премьер-министром. Автор этих строк знает его с 1967 года, неоднократно интервьюировал и снимал для ЦТ о нем фильм вместе с оператором Владимиром Богаткиным. Пил с ним кофе в своей таллиннской квартире, когда волейбольный клуб финских ветеранов приехал соревноваться в Таллинн.

Придерживаюсь мнения, что роль Койвисто в политической истории Финляндии не меньше, чем роль Кекконена. Он вел страну в те годы, когда переменилась Европа, рухнул СССР, возникла новая Россия...

Энн АНУПЫЛЬД.