Ключ безопасности

— Самым крупным было последнее сокращение штатов в полиции, случившееся в декабре 1999 года, когда вы уже приступили к исполнению своих служебных обязанностей. Прошло больше года. Уже можно сделать кое-какие выводы: как сказалось на работе полиции это сокращение, положительно или отрицательно. Сейчас планируется реструктуризация в полиции. Предусматривает ли она увеличение штата сотрудников? Не за счет административного аппарата Министерства внутренних дел или Департамента полиции, а реально работающих полицейских (на оперативной работе).

— Я бы не сказал, что сокращение как-то отрицательно сказалось на тех, кто остался работать в полиции. Как раз наоборот. Особенно это касается полицейских в регионах. У них повысилась зарплата, значит, повысился и стимул к более качественному выполнению своих служебных обязанностей. Сокращение должно было произойти, так как по закону к 2001 году у полицейских должна была повыситься зарплата, а другого способа сделать это, когда не хватает денег, не было. Надо было что-то предпринять, и мы решили: надо сокращать.

С другой стороны, практически все, кто был сокращен, потом нашли себе работу в другом месте.

Кстати, в Департаменте полиции еще есть резервы для сокращения. И даже в ноябре опять были разговоры о том, что надо сокращать штаты. Но мы не будем этим заниматься. Никакого сокращения не будет. Впрочем, как и увеличения штата сотрудников. Будет реструктуризация. В связи с изменением системы работы произойдут изменения и в префектурах, и в Центральной криминальной полиции, и в других структурах. Нам действительно нужно больше реально работающих полицейских: констебли, патрули, полицейские, занимающиеся криминальной сферой.

— В прошлом году и среди констеблей случилась легкая паника — ходили слухи, что их будут сокращать.

— Нет. Ни в коем случае. Мы все-таки стремимся к тому, что каждое самоуправление, в том числе сельское, должно иметь своего констебля. Это во-первых.

Во-вторых, конечно, крупные города должны иметь пополнение. И мы берем на вооружение европейский опыт: если где-то ухудшилась криминальная ситуация, туда и требуется направлять дополнительные силы. Должна быть мобильность. Например, в Тарту возрос уровень преступности. А мы должны были сократить там еще 40 полицейских. Но обстановка показывает, что этого нельзя делать. Новых сотрудников принимать на работу не будем, но и сокращать тоже. Вот в этом случае и сработает мобильность, когда на самые тяжелые участки будем направлять полицейских с других участков работы.

— Административная реформа, вокруг которой разгорелось столько споров, как-то поможет решить этот вопрос? Насколько она оправданна? В чем смысл: экономия бюджетных средств или легче управлять меньшим количеством административных единиц?

— Это одна из важнейших сфер работы в нашем министерстве. Если смотреть в далекую перспективу, скажем, на 10 лет вперед, то в Эстонии столько уездов (сейчас их 15) уже не будет, останется где-то 5-7 уездов и, наверное, столько же полицейских префектур. Сейчас большое количество уездов и префектур ничем не оправданно. Например, на юго-западе Эстонии есть префектуры — Выруская и Пылваская. Между ними 20 километров. Объединить их и сделать одну региональную префектуру с центром, скажем, в Тарту, а на местах оставить полицейские или констебльские участки, разве не логично? Сократить число начальников и увеличить число рядовых работников – по-моему, польза для всех. И экономия денежных средств на содержание огромного административного аппарата тоже. Да и каждый начальник будет чувствовать большую ответственность за, допустим, 10 своих подчиненных.

Но это в будущем. А пока по этому вопросу заседают крупные комиссии на высоком уровне. Без участия полицейских. И в конце месяца мне передадут конкретные предложения, как должны выглядеть, по их мнению, изменения в полицейской системе. А полицейские в работе комиссий не участвуют потому, что они часто бывают необъективны во мнении. Срабатывает этакий профессиональный кретинизм. Мне это очень хорошо видно со стороны. А вот когда предложения будут внесены, тогда уже подключим к работе полицейских. И рассмотрим предложения: что можно сделать, что нельзя.

Во всяком случае, впервые мы изучаем этот вопрос не внутри полиции, а со стороны. И учитываем, какие ожидания у народа вообще, чего ждут конкретно от полиции. Отвечая на эти вопросы, мы и проведем реструктуризацию в полиции, которая, надеемся, пойдет на пользу всем.

— И сделает профессию полицейского уважаемой?

— Тут уж с какой стороны посмотреть. Кто будет уважать полицейского, который себя не уважает? Я думаю, за последний год полицейские стали чаще думать о том, в чем все-таки суть их работы. А суть ведь не в том, чтобы назначить штраф или выписать протокол, а в том, чтобы помочь людям лучше жить в плане безопасности. Уже появились, например, «претензии» к сотрудникам дорожной полиции, выражающиеся в том, что полицейские не берут денег (отступных) от водителей, задержанных за рулем в нетрезвом виде. Что ж, новое поколение полицейских. Молодые, серьезные парни, которых нельзя не уважать. Мне кажется, что это как раз оценка.

У нас ведь и система обучения меняется. Из 3800 полицейских 1200 обучены уже в эстонских учебных заведениях. Те, кто был обучен еще в советское время, отстают, потому что теперь применяются новые средства и методы работы. А если говорить об обучении полицейских кадров, то здесь тоже есть изменения. Если раньше в школе полиции в Пайкузе обучение продолжалось 9 месяцев, то с этого года обучать будут уже в течение двух лет. Когда человек хорошо обучен, то и знания его будут лучше, и уважение к нему тоже возрастет. В полицию придут спокойные, уверенные в себе люди, которым и доверять будут больше. Что уже и происходит. А значит, и престиж полиции повысится. Я уверен, что эстонская полиция будет работать лучше и лучше.

— Преступность в любом случае растет, будем мы это замалчивать или нет. Если люди боятся в темное время суток выходить из дома или оставлять без присмотра квартиры, разве это не показатель того, что жизнь представляет определенную опасность? У нас есть надежда, что мы когда-нибудь перестанем бояться преступников?

— Преступность действительно растет. И будет расти. Потому что мы сами не хотим позаботиться о своей безопасности, постараться предотвратить совершение преступления. Я был в Берлине. И что я там, как вы думаете, видел? Жилые кварталы, где нет ни одного внутреннего двора, открытого для всех. Обязательно стена здания или забор. А внутри двора паркуются машины. Свободного доступа к ним нет. И ни одного подъезда, куда можно войти постороннему. Все закрыто. И планировка города такова, что не дает возможности совершать преступления. Ведь можно построить мост, а можно – тоннель. Где удобнее совершить преступление? В тоннеле. Значит, надо построить мост. Наши самоуправления тоже должны думать о том, как строить безопаснее. Сейчас у нас слишком много в городе тупиков, неосвещенных мест и т.д., где легко совершать преступления.

У нас теперь тоже внедряется проект под названием «соседская охрана». Он как раз и направлен на то, чтобы повысить вашу безопасность. К сожалению, люди еще не поняли всех преимуществ. Возьмите, к примеру, большие районы, такие, как Ласнамяэ. Там совершается огромное количество краж. Но сколько можно воровать? К сожалению, люди часто сами провоцируют воров. Подъезды не закрываются, в них может заходить кто угодно. Например, в одном подъезде появилось объявление: «В связи с проверкой качества воды просим жильцов быть дома. Если в квартире в это время никого не будет, просьба выставить за дверь емкости с водой». И люди послушно оставляют у дверей банки с водой. Что значит: нас дома нет. А была бы закрыта дверь, уже меньше вероятность, что кто-то посторонний зайдет и повесит подобное или другое объявление. И соседей неплохо знать хотя бы в лицо. И постараться не портить с ними отношения.

Вы сами должны заботиться о сохранности своего имущества. В каждый подъезд ведь не поставишь полицейского. Ключ (и в прямом, и в переносном смысле) – не в полиции, ключ у вас в кармане.

— Наркомания и не думает с нами прощаться. Наоборот, внедряется и укрепляется на все больших пространствах. Справимся ли мы с ней и с преступностью, связанной с наркобизнесом? Если да, то какими способами?

— Это наше самое больное место. За последний год преступность, связанная с наркобизнесом, возросла в 5 раз. Но надо отметить, что почти все преступления раскрыты. Значит, можно сделать вывод, что работа наша все же довольно успешна.

А по сравнению с 1999 годом могу отметить, что и в прошлом году было иначе, и сейчас уголовное дело заводится гораздо более оперативно. А с 1 июля эта система поменяется уже совершенно. Теперь будет гораздо легче решать эти вопросы. Ведь раньше, по старой системе, целый месяц решался вопрос, будет ли заводиться уголовное дело, тянули с допросами. А теперь следствие ведется полным ходом уже с момента регистрации преступления. Так как известно, что первые 30 часов с момента совершения преступления — самое важное время для получения максимальной информации. Это изменение, можно сказать, фундаментальное. Для нас это ново, но результат должен быть положительным. Ведь если ясно, кто совершил преступление, зачем тянуть со следствием? Суд решит, кто прав, кто виноват.

— Очень волнующий многих вопрос относительно квот на въезд в страну. В эти квоты включены и члены семей наших сограждан, проживающие в России. Нам известно, что 22.11.2000 года Департаментом гражданства и миграции в адрес вице-канцлера по делам народонаселения МВД г-на Тийта Сеппа было отправлено письмо как раз по этому вопросу. Будет ли решаться вопрос и каково будущее этих людей?

— Что касается людей, желающих воссоединения своих семей, тут мы приняли такое решение, что каждый случай будет тщательно изучаться. Но принципиально члены семей не должны входить в квоту. И такая категория будет вынесена за рамки квот. Надеюсь, что решение будет принято уже в этом году. Права человека надо уважать. Но я уверен, что проверять нужно каждого.

Решение этого вопроса важно и для нас тоже, поскольку было очень много проблем, которые требуют своего решения.

— Г-н министр, прошло чуть более года с момента вашего вступления в должность. Как самочувствие? Окрылились, разочаровались или надежда еще не угасла?

— Все мои ожидания исполнились, кроме одного. Здесь не получилось так, как мне бы этого хотелось. Я имею в виду то, какую я имею возможность защищать бюджет Министерства внутренних дел. Такой возможности у меня почти нет. Мне просто дали цифру и сказали, вот это тебе, давай занимайся. И никому не интересно, что нам мало 4 миллиардов. А ведь если действительно выполнять все требования, которые касаются Департамента полиции, Спасательного департамента, Пограничного департамента и других, чтобы у них были нормальные рабочие места, нормальные рабочие помещения, нормальные спецсредства и прочее, нам нужна определенная сумма. Но вышло как всегда. Нам опять дали гораздо меньше, чем требуется.

— Под вашим началом несколько солидных департаментов, в том числе пограничный, полиции, полиции безопасности, в которых работают солидные люди при погонах. Вы, абсолютно штатский человек, не робеете перед ними?

— Нет. В последнее время часто спрашивают, в чем причина моего успеха на этой работе, ведь я задержался на должности министра уже дольше всех своих предшественников за годы независимости. Я отвечаю: успешная работа министра – это успешная работа его команды. Я считаю, что с людьми надо говорить. Если возникла какая-то проблема, надо о ней говорить, решать и не ждать, когда накопится внутри все отрицательное. Поэтому всем напоминаю: если что-то случилось, не молчи, звони, приходи, вместе разберемся. А как иначе? Мы должны доверять друг другу. Зато если кто-то провинился, действую так, чтобы человек прочувствовал.

— Ваш рабочий день очень долог?

— Обычный, с половины девятого до половины шестого. Если нормально работать, то вполне успеваешь все сделать. У меня хорошие помощники, которые таким образом выстраивают мой распорядок дня, что мне не приходится заниматься каждой мелочью. Самое основное – это чтобы каждое мое распоряжение было правильно понято. А мое дело – обеспечить обратную связь и проверить выполнение. Когда система отработана – тогда сбоев не должно быть. У меня есть 4 вице-канцлера, пресс-служба. Это та самая команда, с которой я отлично работаю.

— Я вспоминаю, как вы пришли в Министерство внутренних дел на работу, как знакомились с будущей работой, разговаривали с сотрудниками и министерства, и Департамента полиции, как слушали, стараясь вникнуть и понять. На министра внутренних дел вы были похожи меньше всего: мягкий, добрый человек. За год с лишним столь высокий пост вас мало изменил. Во всяком случае, внешне вы такой же мягкий и добрый. А МВД – это ведь силовая структура. Здесь разве не нужно и быть, и выглядеть жестким?

- Почему-то все думают, что министр внутренних дел – это в первую очередь самый высокий полицейский. Штатский человек на этом месте у нас не совсем воспринимается. А мягкий – это только внешне. Я довольно настойчивый и своего добиться вполне могу.

— Удачи вам!

Любовь СЕМЕНОВА.
Фото Александра ПРИСТАЛОВА.