Не опускаясь до частностей

Основы государственной безопасности, обсуждавшиеся в парламенте на минувшей неделе, породили множество вопросов, на которые докладчику министру иностранных дел Тоомасу Хендрику Ильвесу пришлось отвечать без предварительной подготовки. Вопросы оказались довольно неожиданными и свидетельствовали о предварительной подготовке депутатов. Министру же пришлось соответствовать.

Так, депутата Арво Сиренди заинтересовало, не может ли частная собственность стать миной, подкладываемой под государственную безопасность. Правомерность своих опасений депутат подкрепил мало известным большинству из нас примером из истории. Оказывается, в конце тридцатых годов прибалтийские немцы активно занимались земледелием, точнее, луговодством, и создали на территории Эстонии, особенно в прилегающих к России южных регионах немало хорошо мелиорированных просторных пастбищ и покосов, которые с началом Второй мировой войны были использованы гитлеровским вермахтом как аэродромы. Сами же создатели этих полевых взлетно-посадочных полос, как известно, репатриировались на родину предков задолго до того, как прогремели первые залпы и начался дранг нах остен.

Сегодня распахивать, выравнивать и засевать луга для военных целей не надо. Современные самолеты если и смогут воспользоваться ими, то лишь для вынужденной посадки с сомнительным исходом. А вот десяток с лишним реально существующих военных аэродромов, несколько лет назад оставленных ушедшими отсюда российскими войсками, может вполне сгодиться для приема очень даже тяжелых вражеских самолетов. Это, кстати, признано большинством военных экспертов, как побывавших в Эстонии, так и заочно знакомых с находившимися в Эстонии советскими военно-воздушными базами.

Сейчас большинство аэродромов пустует, некоторые передаются в гражданское пользование, а земли, на которых они расположены, вполне могут попасть в частные руки. И где гарантия, что эти самые руки не начнут исподволь на своей законной земле готовить базу для интервенции?

Отвечая на этот вопрос, министр Ильвес первым делом напомнил о существующих законодательных ограничениях на покупку иностранцами земель в приграничных районах. Это должно в определенной степени обезопасить эстонское государство.

Остзейские немцы, в середине тридцатых активно скупавшие, а потом на протяжении нескольких лет любовно возделывавшие полевые аэродромы, кстати, не всегда были иностранцами. То есть имели до отъезда эстонское подданство. И сегодня, не исключено, что выгодный со стратегической точки зрения участок может купить и гражданин республики, в том числе и потомственный. Так что это ограничение решающего значения в плане обеспечения государственной безопасности не имеет. Оно скорее рудимент русофобии местного розлива, от которой официальному Тоомпеа приходится уходить все дальше, чем ближе заветная дата окончания переговоров о вступлении в Евросоюз.

Потом, как сказал министр иностранных дел, сегодня достаточно одного Таллиннского аэропорта, чтобы посадить самолет с вражеской техникой и десантом. Кроме этого, военную технику при необходимости могут принять основные шоссейные дороги Эстонии. Кстати, еще со времен советской власти несколько участков - один такой находится неподалеку от Таллинна по пути в Аэгвийду - оборудованы как полосы для экстренной посадки самолетов. Нам всем говорили, что гражданских, но этим их возможности не ограничиваются, так как в Советском Союзе большая часть лайнеров в гражданском воздушном флоте - это самолеты, первоначально созданные для нужды военной авиации: тяжелые бомбардировщики и транспортные машины.

Если жить в состоянии постоянной подозрительности, то следует наложить запрет на продажу любого асфальтированного или даже еще не заасфальтированного участка земли.

К категории рудиментарных можно было отнести и вопрос о том, где начинается юрисдикция Эстонской Республики. Иными словам, следует ли нам с оружием в руках защищать наши земли в районе небезызвестной деревни Комаровка в Ленинградской области, а также окрестности Печор в Псковской? Согласно Конституции, декларирующей территориальную целостность государства, в его состав де-юре все еще входят земли, отошедшие к Эстонии по Тартускому миру 1920 года. Будем ли мы их защищать в случае военной агрессии, спросил господина Ильвеса южанин Георг Пелисаар.

Министр сказал, что ведение боевых действий там сегодня означало бы войну на территории другого государства. Так что добивать врага в его логове мы не будем. Ограничимся территорией, которая находится по эту сторону временной контрольной линии. Именно так на языке официальных документов приходится называть сухопутную границу между Эстонией и Россией. Называть до тех пор, пока не будет заключен договор с Россией. Текст его, как известно, готов, но не подписан высокими сторонами и не ратифицирован парламентами. Поскольку эти две процедуры еще предстоит пройти, то пока настаивать на наличии договора как документа, регулирующего отношения двух стран, не приходится.

Тем не менее, выступая в парламенте, министр Ильвес сказал, что данное обстоятельство Европейским союзом более не рассматривается как препятствие на пути Эстонии в европейское сообщество. Ему на это, дескать, намекнули. Но для верности неплохо было бы сослаться на высказывание конкретного и не менее ответственного лица из Брюсселя.

Представляя парламентариям Основы политики безопасности, министр Ильвес повторил то, что уже неоднократно в связи с этим документом подчеркивалось. Основы являются наиболее общим документом и не касаются каких-то частностей. Они шире, чем, например, оборонная доктрина, которая предусматривает развитие армии и обороноспособности страны, как в мирное время, так и в период военных действий. И если не называет, то хотя бы предполагает вероятного противника.

В Основах никакой противник не называется и, как сказал министр, они исходят из отсутствия военной угрозы вообще. По крайне мере, если быть точным, в ближайшие недели.

За эти “ближайшие недели” не преминул зацепиться депутат Арво Яаксон. Не значит ли это, что время действия обсуждаемого документа распространяется лишь на этот период, а с появлением реальной военной угрозы он утратит силу и значение?

Господин Ильвес решил ответить вопросом: “Насколько было полезным провозгласить, что есть исходящая откуда-то военная угроза?”. Мы не говорим о военной угрозе, продолжил министр, потому что ее не видим. Во-вторых, насколько разумно было бы закладывать ее наличие в этот документ. Тогда, испытывай Эстония военную угрозу извне или изнутри, следовало бы копать окопы, а не заниматься основами государственной безопасности. Иными словами, надо было применять власть и действовать, а не проводить парламентские слушания.

Известно, сегодня у нас немало тех, для кого разговоры об угрозе с Востока и агрессивности восточного соседа стали своего рода формой существования. Что дают им эти Основы? Попробуем проиллюстрировать на нескольких прозвучавших вопросах. При этом не будем заранее относить авторов вопросов к числу завзятых русофобов.

Скорее это вопросы, связанные с готовностью подрастающего поколения в случае необходимости встать на защиту отечества. Это в узком смысле. А в более широком, как сказали Лийз Клаар и Мари Анн Келам, речь о том, что может и должен сделать рядовой гражданин для обеспечения безопасности своего государства.

Отвечая на подобного рода вопросы, господин Ильвес сравнил безопасность с чем-то похожим на известные круги Дантова ада. Чем дальше, тем больше... Детально все не объять. Поэтому во многих вопросах Основы не опускаются до частностей. Хотя, как сказал министр, хорошее дорожное покрытие—это тоже безопасность. Так что рядовой гражданин, надо понимать, должен прежде всего обеспечивать государственную безопасность добросовестным трудом. Или, как значилось на давних санпросветовских плакатах: “Тщательно пережевывая пищу, ты тем самым помогаешь родине”.

Примечательно, что в вопросах о роли единицы, как считают некоторые недостаточно четко прописанной в предложенном документе, фигурировали до боли знакомые вещи. Оказывается, в приграничных регионах в школах действуют клубы, практически ничем не отличающиеся от когда-то существовавших отрядов юных друзей пограничников. Кстати, у кого только юных друзей в те времена не было. Были даже у пожарных. Что же до пограничников, то в их друзьях обязано было ходить все взрослое население приграничной полосы. И ходило, кстати, причем в виде членов добровольной народной дружины, которая в приграничье обязана была не столько ловить редких в ту пору хулиганов, сколько замечать новых и подозрительных лиц.

Когда изложенное в Основах “планов громадье” получит отражение в конкретных программах действий правительства? Этим поинтересовался депутат Тойво Тоотсен.

Отвечая на не лишенное легкой поддевки выступление парламентария, министр Ильвес честно признал, что разработанный документ не может быть ориентирован на какие-либо реальные даты или сроки как в целом, так и в отдельных направлениях, обозначенных в его разделах. Мы не можем утверждать, что к такому дню или даже месяцу следует принять, скажем, закон о стратегическом запасе. Куда важнее, чтобы об этом документе знали все, в том числе и правительство, которое, заглядывая в него, периодически самому себе напоминало: надо сделать еще то-то и то-то. Кроме того, сказал министр, уже есть достаточное число правительственных программ, рассчитанных на конкретные периоды действий. К таковым он отнес прежде всего программы подготовки к членству в Европейском союзе и НАТО. Они, как известно, охватывают практически все сферы экономики, обороны, социальной политики. За их выполнением, как известно, следит не только правительство.

Александер ЭРЕК.