Лето 2001-го невольно стало временем подведения кое-каких малоутешительных итогов. Переработав результаты переписи, Департамент статистики огорошил нас данными о, например, весьма низком образовательном уровне населения. Оказывается, людей с высшим образованием у нас совсем немного. Ну, да это ладно, так как во всем мире только известный процент — 15-16 — каждой возрастной категории, в конце концов, получает высшее образование. У нас этот процент несколько ниже среднестатистического, но если учесть особенности переходного общества, в том числе и в сфере образования, то все можно понять. Хотя понять временами сложно, так как по числу высших учебных заведений — около полусотни на неполные полтора миллиона населения — мы находимся на весьма приличном месте. Неприятно поразило то, что в стране, многие годы традиционно считавшейся гораздо более грамотной, чем остальные республики бывшего Союза, вдруг оказалось так много жителей с начальным образованием.
Такого прежняя Эстония не знала. И благодаря высокому уровню образования в годы советской власти именно здесь размещались наукоемкие производства — от предприятий приборостроительной отрасли до единственного в мире Института сланцев. Правда, в учете этого высокого общего образовательного уровня были и свои издержки, так как появление и наличие высокотехнологичных производств (заводы имени Пегельмана, «Балтиец», «Двигатель», РЭТ, имени Калинина) привлекали сюда немало приезжих, которые в силу закрытости этих предприятий представляли весьма обособленную категорию населения.
С наступлением независимости именно с этими предприятиями было покончено в первую очередь. Что касается основных кадров, то те, что не уехали, благополучно перекочевали на расплодившиеся рынки и существенно повысили образовательный уровень работников прилавка. Не освоив в силу невостребованности на бывшей работе государственный язык, сегодня они бойко изъясняются с финскими туристами на их родном языке. И тем самым доказывают, что язык — это прежде всего средство общения, а не атрибут национально-патриотической символики.
Беженцы: откуда и куда
Не знаю, к какой категории беженцев или переселенцев относят в России тех, кто был вынужден покинуть Эстонию в конце восьмидесятых — начале девяностых годов. Мы предпочитаем называть их репатриантами, вернувшимися на землю предков. Марью Лауристин в свое время, когда народофронтовский угар пошел на убыль, предложила если не всех, то многих представителей некоренного населения Эстонии причислить к разряду экономических беженцев, так как здесь и уровень жизни был несколько выше, чем в целом по Союзу, да и порядки чуть либеральнее.
Но беженская теория Лауристин, как и идея если не нулевого варианта предоставления гражданства, то хотя бы применение принципа оптации, поддержки не получили. Прежде всего в силу того, что к этому времени в обществе был очень силен антирусский настрой. В силу последнего была похоронена и идея автоматического предоставления вида на жительство всем тем, у кого на протяжении достаточно долгого времени была постоянная прописка в Эстонии.
Хотя все названные проекты разрабатывались, их применение было обречено на провал, так как предварительно хорошо разогретым общественным мнением в штыки воспринималось даже робкое упоминание о предоставлении каких-либо прав «этим русским». А уж какому шельмованию в прессе подвергалась русская парламентская фракция «За равные права» и говорить нечего.
Паспорт как обратный билет
Одним из главных грехов советского режима была не только депортация нескольких десятков тысяч эстонцев на российский восток и север, но и вынужденная эмиграция многих на Запад. Восстановление собственной государственности, неважно какой — довоенной республики «ад интегрум» или новой «третьей» — должно было воссоединить нацию — местных и зарубежных эстонцев. Кое-кто наивно надеялся, что осевшие в Швеции, Германии, США, Канаде и еще бог весть где соотечественники и их потомки тут же упакуют чемоданы и на ближайшем белом пароходе устремятся к родным и наконец-то свободным берегам. Увы! Большей частью все ограничилось ознакомительными визитами. И чаще мы к ним, чем они к нам. Не спасло и восстановление прав бывших владельцев противоправно национализированной собственности. Получив ее, те, кто тут же не продал эту собственность, предпочитают управлять ею из родного Стокгольма, Торонто или Мельбурна.
С реставрацией довоенного закона о гражданстве обладателями синих паспортов стали не только местные подданные бывшей Эстонской Республики и их прямые потомки, но и уже успевшие узаконить свои отношения со страной пребывания эмигранты военной поры и их дети. Исключительно с целью восстановления справедливости к ним не стали применять заложенный в закон принцип моногражданства, запрещающий подданным государства иметь гражданство еще какой-либо страны.
Эстонцам, родившимся на Западе или за океаном, отказаться от полученного там гражданства сложно, даже если они на продолжительное время осели здесь. Американский, шведский, британский или какой другой паспорт для них своего рода обратный билет. И мы знаем немало обладателей таких «обратных билетов», побывавших на разного рода высоких государственных постах. Министры Нийтенберг, Маницки, Ююрике, Ребас, главком Эйнсельн, депутат Тоомепуу... Это те имена, что припомнились «навскидку».
Если же пошуровать среди легиона советников и экспертов, то список окажется весьма и весьма пространным. Сколь-либо заметного следа в истории новейшей эстонской государственности эта галерея образов не оставила. Возможно, в силу своего кратковременного пребывания у власти. Если, конечно, не считать до сих пор не закрытого дела о торговле оружием прямо в стенах Главного штаба славных Сил обороны Эстонии, которыми в то время командовал генерал Эйнсельн, да упорных слухов о возможной причастности отставного «зеленоберетчика» Тоомепуу к неучтенному грузу, который якобы находился на борту затонувшей «Эстонии».
Запасное гражданство
Сегодня тема двойного гражданства эстонцев вновь оказалась в центре внимания. Не исключено, что благодаря летнему бестемью. Но сезон — сезоном, а проблема проблемой. Кому-то показалось не совсем нормальным, что главным распорядителем всех дел в правительственной канцелярии является человек, так и не расставшийся со шведским паспортом. Речь о госсекретаре госпоже Лепик фон Вирен. Впрочем, когда вопрос оказался заданным со страниц газеты, очень многие усмотрели странность в том, что столь высокий пост занимает гражданин другого, хотя и очень дружественного государства. В любом случае это государство, имеющее в отношениях с Эстонией свои специфические интересы. И где гарантия, что шведско-эстонская подданная госпожа Лепик фон Вирен на своем нынешнем посту выражает именно интересы земли своих предков, а не тех, кто тут был хозяином в допетровские времена.
Если быть последовательным, то крайний либерализм следовало бы проявить по отношению ко всем потомственным гражданам и допустить мысль, что на ключевом посту может оказаться обладатель синего паспорта с запасным российским, украинским, белорусским или грузинским гражданством. Но к востоку у нас, как известно, свое особое отношение, хотя те же сибирские эстонцы ничуть не хуже эстонцев австралийских или венесуэльских.
Что же касается Запада, то уже сейчас надо заставить себя смириться с мыслью, что после вступления Эстонии в Европейский союз граждане стран — членов этого союза получат право наравне с подданными этой республики баллотироваться в муниципальные органы власти. То есть главой городского, уездного собрания, мэром какого-нибудь города запросто может стать иностранец. И при этом наличие эстонского паспорта вовсе не обязательно. Достаточно соблюсти все остальные требования закона о выборах.
Напомним, что постоянно живущие здесь представители русскоязычного меньшинства, не имеющие эстонского гражданства, по-прежнему будут пользоваться лишь активным избирательным правом. Им будет разрешено голосовать, но не выставлять свои кандидатуры даже в самые захудалые волостные самоуправления.
Коренные иностранцы
Сегодня, если верить статистике, более восьмидесяти процентов населения Эстонии — это местные уроженцы. Действуй в Эстонии, как в США, принцип предоставления гражданства по месту рождения, все они автоматически были бы обладателями синих паспортов и, достигнув определенного возраста, смогли наравне с эстонцами участвовать в выборах, по крайней мере, муниципальных органов власти. Но, увы. Тут они своим землякам сильно проигрывают. В будущем будут проигрывать еще и европейским варягам.
Не знаю, каким образом будет применяться к этим «варягам» Закон о языке, требующий свободного владения эстонским при работе не только в государственном и муниципальном секторе. Что же касается русских, то для них это обязательно. Показательны недавние публикации в прессе. Если применять закон со всей строгостью, то придется уволить практически всех городских чиновников в Нарве, а заодно и весь личный состав тамошней полиции. Но закон требует соблюдения. И каждый ведет в этой игре свою партию. Возможно, в финале этой партии и будет достигнут желаемый итог — на всех постах будут сидеть люди с перфектным эстонским языком. В силу демографической структуры населения, скорее всего эстонцы. Либо местные, либо приезжие. Возникнет классическая ситуация. Пришлое в данном регионе меньшинство будет управлять коренным в данном регионе большинством.
