Костя Бояринцев заранее плакал, совершенно не представляя себе, как он без теплой стеганой куртки пойдет по морозу домой. Еще меньше он был подготовлен к разговору с родителями, которые непременно спросят, почему он в таком виде. И совсем в ту минуту пятиклассник не мог представить себе рецидивистку тетю Зою Шаронову, улучившую нужный момент и укравшую у пацана куртку из школьной раздевалки, чтобы поменять ее на бутылку.
Полиция и суд, в отличие от многочисленных граждан, обворованных в разное время потомственной воровкой Зоей Шароновой, хорошо знают последнюю. Еще несколько лет назад она подростком ходила на суд к отцу, брату, матери, а теперь сама сидит то на скамье подсудимых, то в тюрьме, то в абсолютно пустой квартире, куда время от времени возвращается кто-нибудь из уголовного семейства. И спокойная жизнь их соседей в одном из домов на улице Ристику в Таллинне прекращается мгновенно. Более того, она превращается в ад.
Имя приятелям Шароновых — легион, и вы бы видели этот легион! Бомжи с подбитыми глазами и синими носами, для которых любой день, прожитый без стакана, пуст и потерян. Драки у Шароновых часты и шумны. Нередко они переносятся из квартиры в подъезд и на улицу, и тогда весь район становится их свидетелем.
Собственно в такой атмосфере Зоя Шаронова не только живет сейчас, она в ней и росла. С тринадцати лет окончательно задвинула учебу и, что еще хуже, начала пить. Постепенно пьяная девчонка перестала быть сенсацией двора, все привыкли видеть Зою именно такой — шумной, веселой, под градусом.
Поскольку ее родители не могли приходить на собрания, школьницу после многочисленных казенных заслушиваний на заседаниях по трудным подросткам отправили в интернат. Общеизвестно, что такая ссылка исправляет не всех детей.
Во всяком случае, по свидетельству учителей, Зоя озлобилась, дерзила по любому поводу и не упускала малейшей возможности сбежать на денек-другой, пока полицейский патруль не вернет ее обратно.
Первые свои ходки Шаронова получила по 139-й статье — воровской. Она никогда раньше не была одиночкой, ходила на дело с друзьями. Квалификация Шароновой росла: если поначалу она лишь стояла на шухере, то потом сама вскрывала замки разной сложности на сараях и выносила все, что попадалось полезное. Несъедобное — быстро продавала по дешевке. Тем и жила. Сроки за кражи воровка получала небольшие, но часто.
В прошлом году она в очередной раз «откинулась» и расписалась с одним из знакомых. Правда, вскоре семейную жизнь разладили судьи, посадив новоиспеченного мужа в привычную для него среду.
Вот тут-то неутомимая Шаронова и стала таскать детскую одежду из школ, выбирая курточки получше. Приметы странной женщины, маячившей возле раздевалок во время уроков, некоторые запомнили. Но попалась Зоя Шаронова все-таки не на школьных кражах, а на грабеже. И вот за все это отправилась за решетку на новый срок — пять лет тюрьмы.
Грабеж состоялся по месту попойки, каким выступила, пользуясь сленгом оперативников, блатхата в Копли. На традиционное вечернее торжество прибыли восемь гостей. Общей темой для беседы могла служить тюрьма, вернее, разные отечественные тюрьмы, в которых побывали «коллеги». Но зэк — понятие не территориальное, как известно.
Шаронова на вечеринке была единственной дамой, поэтому, без преувеличения, скажем — пользовалась стопроцентным успехом. Через некоторое время, по словам Зои, обозначил свое желание шароновского тела некий Анатолий Зудиков, в миру карманник со стажем. Вот тут все и началось. Большинство показаний и потерпевших, и обвиняемых расходятся или противоречат друг другу.
По версии ограбленного Зудикова, в третьем часу ночи «все разошлись по комнатам». Во время перерыва судебного заседания я уточнил у прокурора, сколько комнат «во дворце», и он, засмеявшись, ответил: «Да две всего, куда им было расходиться, не пойму!»
Потерпевший Зудиков утверждает, что помнит, как пили, но не помнит, как уснул. Следующее просветление его застало на кухне, где его и вырубили ударом по голове Сергей Храмцов и Шаронова.
Зудиков трудно приходил в себя, а когда смог более или менее ориентироваться, то обнаружил, что голова и лицо у него в крови, а на ногах нет ботинок. Уходить ему теперь было решительно не в чем. Не брать же у товарищей, тем более что все они мирно спали каждый в своих ботинках.
С утра выяснилось, что Анатолий Зудиков не единственный, кто понес материальные потери в эту ночь. В восемь часов заглянула племянница хозяина квартиры. Дядя Коля спал, а проснувшись, не мог ей внятно объяснить, где же куртка у девушки, висевшая до того на вешалке. Племянница расстроилась. Деревенские родители отправили ее учиться в Таллинн, поселили у дяди. Словом, девушка быстро увидела, в каких условиях обречена жить, если останется в этом кошмаре. Она перебралась к подружкам в общежитие, а кое-какие вещи оставила в квартире. И вот пропала курточка, купленная ей родителями «для выхода в город». Поскольку отсутствовали только Шаронова и Храмцов, проснувшиеся решили дружно, что это их рук дело. И не ошиблись.
Обвиняемый Храмцов не согласился в суде с таким описанием событий. Он утверждал, что «ни капли не пытался бить Зудикова». Просто, дескать, вошел в кухню и увидел, что за столом сидит Зудиков, а на столе стоят его ботинки. Рядом мучается Шаронова, только что отстоявшая свою честь, заставив нахального мужика отвязаться.
Интереснее других все-таки показания самой Зои Шароновой. Она вспоминала в зале заседаний суда, как Анатолий Зудиков пытался залезть к ней под юбку, а она отбивалась. Как он уговаривал ее, и, готовясь к ответственному моменту, даже сам снял ботинки. Именно так: начал раздеваться с ботинок, правда, тем и ограничился. Зоя тоже категорически отрицала, что Зудикова били. «Может, он упал, ударился, а на нас говорит», — подытожила она. Ни слова про куртку девушки Шаронова не сказала.
Однако довольно быстро полиция нашла покупателя краденых вещей. Куртку продали за пятьдесят крон в соседнем доме, а ботинки — случайному прохожему.
Отдельно о ботинках нашлось что сказать и матери Зудикова. Она только к утру дождалась сына, причем это был босой сын среди зимы. Бедную женщину данное обстоятельство просто доконало, потому что сын никогда ничего не покупал себе сам, только мать одевала его на свою пенсию. Второй весомой причиной для расстройства были раны на его голове и пятна крови на одежде.
В суде Анатолий Зудиков показал, что его били двое и требовали отдать ботинки, а когда он отдал их, то бить перестали. Еще он говорил, что неоднократно терял сознание и особых подробностей вечера и ночи припомнить не может. Мать с первого же дня настаивала на походе в полицию, а Зудиков усмехнулся тогда и махнул рукой: «Матушка! Я же сам зэк...»
Конечно, следствию было сложно разбираться в противоречивых показаниях. Но все-таки вина Шароновой и Храмцова была установлена. Пока шло следствие по делу о грабеже, нашлись и покупатели детских курточек. Родители детей заявили, что вспоминают те зимние дни, как страшный сон, ведь мальчишки тогда здорово простудились и не могли ходить на занятия. А куртки им купили другие, поскольку те, что вернули, носить было уже невозможно, да и противно.
