Кончается десятилетие возрожденной независимости. На разных его этапах у нас были разные знаковые слова, сегодня таким, по меткому замечанию главного редактора газеты Eesti Paevaleht, является слово «отчужденность».
Одно его использование говорит о реальности больше, чем любое социологическое исследование. За прожитое десятилетие движение наше вперед было скорее самопроизвольным, чем упорядоченным. Выбор делался на единственном импульсе — уйти от «красного» прошлого как можно дальше. Но уйти куда? До сих пор дать ответ с определенностью невозможно. Страна как бы стоит на распутье.
С чем, собственно, мы к нему подошли? Профессор ТТУ, экс-министр экономики, член трех переходных правительств Яак Лейман дает достаточно подробный ответ на это в газете Postimees. Ответ вроде бы утешительный.
Ориентиры верные, но...
В широком плане, сопоставляя наши итоги с результатами товарищей по судьбе из Восточной и Центральной Европы, профессор называет наши успехи значительными — очевиден экономический рост (в среднем пять процентов ежегодно), произошли структурные перемены, вырос экспорт, страна развернулась на Запад, развиваются госинституты, идут переговоры с ЕС.
И предпосылкой тому стали либеральная открытая экономика, верно избранная форма приватизации, небольшое налоговое бремя, крупные иностранные инвестиции. Выбор, сделанный в начале 90-х, в общем был правильным.
Лучше стало качество жизни — мы живем в менее загрязненной окружающей среде, почти каждый третий имеет автомашину, в каждой десятой семье есть компьютер, в магазинах изобилие товаров, обслуживание на современном уровне. И при этом, замечает профессор, мы плохо используем собственный потенциал, слабо реагируем на открывшиеся возможности.
Способы движения определила аллергия
Десять лет назад, дивясь высоким достижениям социал-демократии у соседей в Северных странах, мы их путем не пошли. Вырвавшись из «развитого социализма» с устойчивой аллергией даже к социал-демократии, Эстония пошла радикальным шоковым путем либерализма, сделав при этом ставку на отдельно взятую личность.
Достаточно скоро всплыли проблемы: продолжительность жизни резко сократилась, треть населения сегодня живет на доходы, ниже прожиточного минимума. Безработица подпитывает преступность, почти шестая часть людей экономически активного возраста без работы. При этом предприниматели все чаще жалуются на нехватку квалифицированной рабочей силы. Многие так и не смогли приспособиться к рыночным условиям, утратили ощущение перспектив. Трудно живется семьям с детьми, не говоря уже о пенсионерах. Зажиточность сосредоточена в Таллинне и его окрестностях, региональные различия только усугубляются, богатые богатеют, бедные беднеют. Государство не в состоянии инвестировать в науку и развитие, образование и здравоохранение, переобучение работников.
В прозе жизни не до песен
Сопоставление числа предприятий у нас и в Финляндии говорит не в пользу нашей предприимчивости. Отсюда недовольство политиками, правительством, скептицизм к ЕС. И это при том, что, по оценкам аналитиков, в стране насчитывается около 50 тысяч человек, чья собственность оценивается более чем в миллион крон.
Либерализм без берегов (рынок все обустроит сам) не оправдал себя. Оказывается, даже он требует четких идей, продуманной на перспективу экономической политики и творческого поиска — всего того, что оказалось подменено у нас чисто лозунговыми баталиями, корпоративностью и слабым уровнем профессионализма. Жизнь оказалась прозаичней любых песен и поющей революции.
Проза ее имеет четкое цифровое выражение — 14 процентов безработных. Тех самых по-настоящему отверженных, о которых упоминает главный редактор газеты. Такой уровень безработицы может испортить все перспективы страны — считает кандидат в президенты Пеэтер Крейцберг. Выступая в Eesti Pдevaleht, он подчеркивает, что испортит не только будущее соотношение работающих и иждивенцев, но и последовательно будет повышать и без того высокий уровень криминогенности, сокращать показатель валового внутреннего продукта.
Осторожно! Инвестиции!
Уже сейчас из-за безработицы Эстония теряет ежегодно 2-3 процента, или 2 миллиарда крон. Главной причиной международные эксперты называют несоответствие подготовки рабочей силы новым требованиям и ее ограниченную географическую мобильность. Перспективный выход — реформа образования и профтехподготовки, благоприятный климат для иностранных инвестиций.
Если с первыми двумя Крейцберг в принципе согласен, то к третьему относится с осторожностью. Благоприятный инвестиционный климат, да, помогает росту внутреннего валового продукта и международной конкуренции, но не всегда содействует сокращению безработицы, а скорее, наоборот. Сейчас у нас три сотни мясоперерабатывающих предприятий, а с введением евронорм станет на порядок меньше, то есть тысячи людей окажутся без работы, могут вымереть хутора и деревни, кормившиеся этими малыми производствами. То же может произойти в торговле, хлебопекарном деле, производстве прохладительных напитков, молочной промышленности, малом топливном бизнесе.
Вкладывайте деньги в малый бизнес!
Со своими 2000 крон на каждого безработного в год, из которых на переобучение предусмотрены всего 475, мы занимаем последнее место в списке стран — претендентов в ЕС по затратам на политику занятости. И если продолжим тратить на нее в три раза меньше, чем латыши, и в тридцать раз меньше, чем финны, так и останемся при безработице и парадоксальной нехватке квалифицированной рабочей силы. Реальный выход из ситуации, который видит кандидат в президенты, — поддержка малого предпринимательства не только на словах, но и на деле.
Период головокружения от успехов и самолюбования позади. Впереди должны быть трезвые оценки и здравые решения. В противном случае культивируемое сверху самолюбование закончится таким провалом, выбираясь из которого, нам придется догонять не только Финляндию, а и латышей, уже два года опережающих нас по темпам экономического развития, и литовцев, более успешно решающих социальные проблемы.
