Братья-разбойники

Игорь Андреевич Чернявский, отец двух сыновей-зеков, не сильно бы преувеличил, если бы сказал, что боролся за своих детей до последнего. Мощным, но незримым врагом отца были наркотики, от которых ни Антон, ни Виктор не собирались отказываться.

Семья Чернявских, нормальная, вполне благополучная, имела, к сожалению, не только теоретические представления о наркомании. Племянник Игоря Андреевича и двоюродный брат один за другим умерли от передозировки с одной лишь разницей: племянник скончался дома, у батареи на полу, а вот брата нашли в чужом коплиском дворе и два дня пытались установить, кто же это.

Похоже, эти две семейные трагедии никоим образом не подействовали на братьев Чернявских. Они кололись больше четырех лет, наладив каналы покупок дозы. Институт оба парня бросили давным-давно, на работу не устроились, так что очень скоро оказались на мели. Родители уже не давали денег, справедливо полагая, что тридцатилетние молодые люди вполне могут зарабатывать сами.

Но сыновья, в свою очередь, пошли на контрмеры: из дома они вынесли практически все вещи, которые можно было легко продать. Вечером им, находящимся под дозой, ясное дело, ни о чем не говорили слезы матери и суровые реплики отца.

В квартире стало свободно — ни телевизора, ни обуви, ни посуды. Удивительно, но в разгар увлечения наркотой один из братьев, Антон, женился. Вопрос большинства знакомых, кто же за него пошел, вскоре разрешился: наркоманка. Жить стало совсем невыносимо. Надежды вернуть детей в нормальное состояние таяли. Мать устала отмывать от крови кафель в ванной, где чаще всего кололись дети...

Никто не удивился, когда в дом Чернявских регулярно стал заходить один и тот же полицейский. Подспудно, пожалуй, ждали неприятностей. Но что сыновья вдвоем пойдут на разбой...

Следователь, работавший по этому уголовному делу, сказал мне, что разбой Чернявских очень типичен по многим признакам, а потому показателен.

— Братья напали на киоск, доведя до шокового состояния женщину-продавца. По вечерам такое происходит в Таллинне не так уж редко. Cуществует определенная категория людей, имеющих вечерне-ночной график работы и чувствующих себя крайне незащищенно во всех этих бесчисленных ларьках, киосках, — говорил следователь.

Так и есть. Продавец киоска, совмещенного с автомобильной стоянкой, стала объектом нападения, при этом она не на шутку перепугалась. Валентина сидела в холодном ларьке (дело было прошлой осенью), в руках у нее была чашка чая — вместо грелки для рук. Покупателей Валя старалась обслуживать быстро. В основном по вечерам подходили мужчины то за сигаретами, то за пивом. За время трехлетней работы обходилось без эксцессов.

Первым Валентина заметила парня повыше. Он подошел к киоску, помаячил, сделал вид, будто что-то рассматривает в витрине или читает ценники. Внезапно его напарник (Валя и не знала, что действует семейный подряд) сунул в маленькое окошечко пистолет, очень похожий на настоящий, и велел положить руки на прилавок. Девушка подчинилась. Ночь, кричи не кричи, никто не поможет.

Однако такого послушания налетчику было мало, он через несколько секунд дал другую команду — поднять руки выше. Сам же рывком вытащил деньги из кассы. Выручка была незначительная — всего четыре бумажки по сто крон и железная мелочь. Видимо, этого оказалось достаточно, потому что из шепота Валя поняла: сейчас уйдут, уже торопят друг друга.

И действительно: ребята явно нервничали, оглядывались на шоссе, по которому проносились редкие запоздалые машины. Одна даже с мигалкой проехала, почти рядом с киоском...

Валя не шевелилась. В ее показаниях есть такие строки: «Жизнь дороже. У меня было предположение, что на меня напали наркоманы, а с ними лучше не спорить. Все они больные люди, как отреагируют, никто не знает».

Как только налетчики оставили продавца в покое, она тут же сообщила о случившемся в полицию. Теперь оставалось ждать оперативную группу.

Один из братьев, Антон, уже к тому моменту метался по адресам своих дружков, чтобы спрятать самодельный пистолет. Трое ему отказали, сославшись на то, что однажды уже отмотали срок за хранение оружия... Тогда Антон пришел к школьному приятелю и оставил ему сумку, не сказав, однако, что именно в ней находится. Просто предупредил, что открывать ее не следует, лучше бросить куда-нибудь в подвал с глаз подальше.

Друг так и сделал, но на следующее утро он не выдержал и отправился проведать свой тайник. Увидев «ствол», испугался и, не затягивая, понес его в отдел. Правда, Антона не стал выдавать, сочинив легенду, «как шел по парку и наткнулся на черную сумку». Дескать, он не предполагал, что эти два события — налет на киоск и обнаруженный пистолет — оперативники тут же свяжут между собой и таким образом выйдут на преступников.

Братья в день ареста, как всегда, находились «под кайфом». Они не отпирались, сознались в том, что деньги взяли и убежали.

Мама Антона и Виктора не приходила в суд, потому что еще во время следствия тяжело заболела. Игорь Андреевич Чернявский сидел в зале в одиночку. Услышав приговор и расставаясь с сыновьями на шесть лет, он произнес: «Я потерял вас, ребята, но ведь мы давно об этом говорили. Может, выйдете людьми, других сыновей у нас с матерью все равно нет...»