Без подарка

Очень уж, видно, хотелось на следующий день, когда будет отмечаться 60-я годовщина первой массовой депортации, с чем-то выйти к народу.

Президентский знак внимания

Поскольку принятие заявления отложили до осени, то получилось так, что его инициаторы и сторонники вышли к народу 14 июня с пустыми руками. Нет, традиционных приличествующих дате и случаю мероприятий было достаточно. И возложение цветов, и торжественно-траурные митинги состоялись. И шествие от вейценберговской Линды до бывшей энкавэдэшной цитадели на Пагари организовали. И выставку «Нет народа — нет проблемы» развернули.

Открытие мемориальных досок в память о репрессированных руководителях и членах правительства.

Но все это не то, даже в совокупности с масштабной президентской поездкой по городам и весям и массовой раздачей сломанных васильков. По поводу этого трогательного президентского экспромта кто-то в зале вспомнил Бисмарка: «Когда в казне нет денег, начинают раздавать медали». В денежном выражении экспромт получился весьма внушительным. Если бы вместо васильков пострадавшим от репрессий выдавали бы наличными их долю из общей сметы акции, тысячи по три получилось бы на брата, не меньше. Правда, уже без тех же самых васильков, собраний, митингов, программно-зажигательных речей и концертов местной попсы.

Но эмоциональное взяло верх над материальным. Хотя последнее наверняка пришлось бы очень кстати пережившим ужасы сталинских лагерей и ссылки.

Заметим в скобках, что, не отправься президент в это путешествие по стране (учитывая продолжительность, первое и единственное за годы его пребывания на высшем посту), не было бы у него видимого повода для отказа от встречи с прибывшим к нам с визитом спикером литовского сейма.

Придумавший, в общем-то, неказенную акцию со сломанными васильками президент, видимо, сам не очень-то надеялся на ее действенность, раз решили подкрепить ее заявлением. Из сказанного в ходе обсуждения проекта в парламенте явствует, что инициатива родилась в Кадриорге, не на Тоомпеа или в доме Стенбока. К слову, представители этого рода, оставившие заметный след в истории России, в русских документах упоминаются исключительно как Стейнбоки. Ну, а поскольку теперь достоверно известно, что за заявлением стоят президент и его канцелярия, то как-то странно звучат слова его одобрения по поводу желания парламента осудить коммунизм. Особенно после того, как из этого осуждения не получилось яичка к «христову дню».

Список Херкеля

Дело вовсе не в том, что пришлось бы осуждать самого себя. Призывавший к самовысечению депутат Андрес Херкель без конца плутал меж двух сосен. То депутатам предлагалось ни о чем не беспокоиться, так как парламент намерен лишь осудить систему, то он призывал подняться над личным, поскольку все мы из одного прошлого, взывал оратор Херкель. Ну, почти что из одного партбилета. Еще задолго до 13 июня суть проблемы очень точно квалифицировал Яак Аллик. Мы имеем дело с сеансом коллективного мазохизма, определил он в своем комментарии и добавил, что вряд ли преступная организация может состоять из непреступников. Не закрытый перечень преступных организаций коммунистического режима авторы проекта заявления предложили сами: КПСС, КПЭ, НКВД, пресловутые «тройки» (действовали ли они в Эстонии?), истребительные батальоны. А не пополнить ли список ДОСААФ? А как быть с профсоюзами, которые все называли «школой коммунизма»? И уж само собой пионерская и октябрятская организации.

Если следовать логике, то охват может получиться весьма впечатляющим. В пособниках преступного режима окажется практически все нынешнее население. Воспарить над своим прошлым придется всем, кроме родившихся после 1990 года, когда уже и пионерской организации не стало.

Многочасовая дискуссия в парламенте показала, что желающих парить среди парламентариев немного. Но дело не в боязни высоты, а в последствиях, которые по принятии заявления неизбежны.

Одно из нежелательных побочных явлений — раскол общества. Раскол не по этническому или языковому признаку, который мы сейчас преодолеваем с помощью известных плакатов Фонда интеграции. Раскол внутри самого общества эстонцев. Ни для кого не секрет, что те же самые депортации эстонцев — во многом дело рук самих эстонцев. Подтверждения этому звучали и из уст депутатов. Мол, поводом для объявления буржуазным элементом могло послужить что угодно. Например, чужое добро, какая-то застарелая вражда вроде той, что соседский песик справил нужду не там, где нужно. А иногда и просто из страха: «Если не я, то меня». В общем, приплести сюда русских и направить недовольство в соответствующее русло нельзя, ибо чревато очень нежелательным всплеском эмоций, которые сегодня ни к чему. Внутренняя стабильность дороже, тем более, что мы так гордимся успехами в области означенной интеграции. Однако без врага трудно. Пусть им и станет коммунизм. На борьбу с ним и его преступлениями можно отвлечь силы и внимание обывателя. А уж если удастся осудить коммунизм в глобальном масштабе, то, глядишь, в мире опять заговорят об Эстонии.

Однако с антикоммунизмом мы припозднились. Как сказал реформист Меэлис Атонен, лет на десять. То есть это прошло бы «на ура» сразу после августовского путча 1991 года. А сейчас приходится говорить о том, чего нет.

Депутат Олев Раю посетовал депутату Андресу Херкелю, что за пару дней до дискуссии встречался с представителями посольства Израиля и те никак не могли взять в толк, почему Эстония осуждает коммунизм и не осуждает нацизм. В ответ раздалось уже знакомое, что нацизм, дескать, осужден трибуналом в Нюрнберге, а вот угроза возрождения коммунизма еще сохраняется в мире. И святая цель Эстонии — ничего не ведающий мир предупредить об этом. В общем, люди, будьте бдительны.

Приписываемые коммунизму преступления на территории Эстонии известны. От свержения конституционного строя в 1940 году, национализации и массовых депортаций до геноцида, направленного на уничтожение эстонского народа и его культуры. Не хочется быть кощунствующим циником, но чтобы и не быть, надо получить ответ на вопрос. Что это за геноцид, который продолжался полвека и в результате которого численность эстонцев начала уменьшаться только после того, как забрезжили распад СССР и восстановление государственной независимости как следствие этого распада, а не борьбы за свободу. Никаких документальных подтверждений тому, что строй ставил перед собой цель уничтожить эстонцев как этнос, а вместе с ними и культуру народа, пока не обнаружено. Известны примеры поддержки этой самой культуры — от обильного финансирования певческих праздников до серьезной поддержки академической науки, искусства.

Тем не менее параллельно с парламентской дискуссией по проекту вышеупомянутого заявления прозвучало предложение президента республики поставить знак равенства между преступлениями нацистов и коммунистов. У нацистов, как известно, опыт проведения геноцида был накоплен солидный. Эстония была свидетелем проведения его в жизнь. Сюда привозили на смерть граждан из оккупированных стран Центральной Европы. Евреев и цыган исключительно из-за принадлежности к низшей расе.

Эмоции и факты

О жутких преступлениях нацистов в Эстонии стало известно в начале шестидесятых годов. Тогда же стало известно и об участии в них эстонцев. Недавно жертвам коммунистического режима об этом напомнил промежуточный отчет международной комиссии по расследованию преступлений против человечности на территории Эстонии. В нем, как известно, было сказано, что эстонцы являются не только жертвами, но и виновниками преступлений, совершенных на территории Эстонии в годы гитлеровской оккупации. Кстати, по некоторым данным, в состав комиссии предлагалось включить Харри Мяннила, живущего в Венесуэле и подозреваемого в причастности к уничтожению в годы войны евреев и коммунистов. По тем же источникам, против включения Мяннила в состав этой комиссии в ультимативном тоне выступили многие ее нынешние члены. А кое-кому этого намерения оказалось достаточно, чтобы от членства в комиссии отказаться.

Не исключено, что несколько неожиданный вывод комиссии и было решено уравновесить собственным заявлением о преступном характере коммунистического режима. Но если с природой нацизма все ясно, то с коммунизмом все сложнее. А был ли осуждаемый режим коммунистическим, спросил кто-то из депутатов. Вопрос уместен по той простой причине, что о преступном характере идеологии и созданного ею режима можно говорить лишь в том случае, когда есть неопровержимые доказательства того, что подобного рода преступления при данном режиме неизбежны. Таких доказательств сторонники заявления привести не смогли, и потому докладчик Херкель ограничился констатацией известного: коммунизм — тоталитарный режим, а при нем преступления подобного рода более вероятны, нежели в условиях демократии, которой отличается сегодняшняя Эстония.

Возможный международный резонанс признания Эстонией коммунистического режима преступным вполне предсказуем. Особенно, если это признание откроет дорогу «охоте на ведьм» внутри страны. Не надо гадать и над последствиями очередного намека на то, что Россия как правопреемница СССР должна компенсировать причиненный Эстонии ущерб. Как минимум в виде извинений за содеянное. Как максимум в виде денежных репараций. Хотелось бы посмотреть на реакцию России, у которой с тоталитарным сталинским прошлым свои счеты.

Хотелось бы посмотреть на реакцию Европейского союза и НАТО. Вряд ли им захочется иметь в своих рядах государство с такими натянутыми отношениями с соседом вообще и вновь возникшим имущественным спором в частности.

Трудно сказать, каким образом будет подсчитываться денежный ущерб, причиненный теми же депортациями. Особенно в тех случаях, когда вернувшиеся из ссылки обнаруживали свое имущество в доме все того же «настучавшего» соседа. Да и круг пострадавших установить очень сложно. Тех же сломанных васильков было наштамповано около полутора десятков тысяч. Роздано, как промелькнуло в печати, около десяти тысяч. А по данным Министерства социальных дел, заметила депутат Сийри Овийр, сейчас здравствует около пяти тысяч депортированных.

Александер ЭРЕК.
Фото Файви КЛЮЧИКА.