Пособие с недостатком

Инвалидов в нашей стране больше нет. Уже два года. Все перевелись — к тому Министерство социальных дел руку приложило. Теперь лица в трудоспособном возрасте — с 16 и до пенсионного — имеют право согласно социальному законодательству и постановлениям минсоца — называться лицами, частично или полностью потерявшими трудоспособность. И получать в связи с этим пенсию. Но инвалидами называться права не имеют, хотя градация осталась прежней. Например, потерял трудоспособность на 60 процентов — получил третью группу, на 80 — вторую, еще больше — первую. Работать совсем не можешь? Плохо, конечно. Но не подумай называть себя инвалидом. Социальное законодательство Эстонии гармонизируется с западноевропейским, а там такого понятия — инвалид — не существует. Во всяком случае на официальном уровне. И Эстонии негоже обзывать своих людей, лишившихся на производстве рук и (или) ног, инвалидами.

Появилась в 1999 году еще одна градация лиц, схожая с прежней, инвалидной, но также без упоминания этого неприятного слова. Речь о Законе по социальным пособиям для лиц с физическими и (или) психическими недостатками, провозглашенном президентом в феврале 1999 г.

Попался мне этот закон на глаза, а потом и постановление министра социальных дел, вводящее его в действие и датированное 7 марта 2001 года, нашлось. И зародилась тогда идея: проверить, насколько реально человек с некими недостатками может это пособие получить. Да и сможет ли вообще его добиться? Вопросы, как мне думается, интересуют многих.

Но вначале о самом законе и постановлении. Они определяют три степени физических недостатков.

Самый-самый назван глубоким, это когда человек, им обладающий, нуждается в посторонней помощи, руководстве или надзоре круглосуточно; тяжелый — все то же самое, но лишь полный день либо целую ночь; и средний недостаток — человек нуждается в посторонней помощи отчасти, скажем, раз в месяц.

Постановление минсоца уточняет, что означает посторонняя помощь: это когда человек сам не может принимать пищу (очевидно, с ложечки приходится кормить), сам не может исполнять гигиенические функции (понимай, как хочешь), не может сам одеться или передвигаться. И так далее, и тому подобное — еще несколько детально расписанных пунктов. Само постановление содержит 14 статей, и подписано министром Эйки Нестором и канцлером Ханнесом Даниловым. Нет сомнения, однако, что к документу приложили руку десятки безымянных чиновников и специалистов с учеными степенями. И сколько средств потрачено на составление этой зауми, к этой теме мы вскоре вернемся.

Хочу в то же время сообщить читателям, что названные пособия (не стану постоянно упоминать — «для лиц с физическими и психическими недостатками») могут назначаться (и выплачиваться) не только гражданам Эстонии, но и всем тем, кто имеет вид на жительство в стране, даже временный. Не имеет значения, работает ли человек или находится на пенсии (и в то же время продолжает трудиться).

Размер пособия в нынешнем году составляет для лиц со средним недостатком — 200 крон в месяц, с тяжелым и глубоким — соответственно в два и примерно в три раза больше. Все детали описать просто нет возможности — в законе и в постановлении они, как уже говорилось, расписаны весьма тщательно.

Степень недостатка устанавливает экспертная медицинская комиссия (сокращенно VEK, где V — vaegurlus, то есть ущербность, недостаток). Она же и назначает пособие. Начинать, однако, надо со своего лечащего, теперь семейного, врача. Он-то и представляет в комиссию ходатайство, что я в порядке эксперимента и постарался сделать — у кого же болячек всяких не найдется.

Правда, мой семейный врач предупредил: никакого пособия вы не получите. Комиссия отказывает даже тем, кто перенес два инфаркта, у кого черепно-мозговая травма. Но ходатайство в VEK все же подписала, сопроводив его, видимо для страховки, словами «представляется по требованию пациента».

А буквально через два-три дня пациент имярек получил на дом ответ из Таллиннской экспертной комиссии VEK, часть которого в газете воспроизводится.

Нетрудно понять, что ответ составлен по шаблону, списанному с постановления. Смысл его в том, что поскольку человек самостоятельно ест-пьет, ходит, одевается, недостаток ему не может быть установлен. Решение VEK можно обжаловать.

И — подписи.

Вот за них-то мой взгляд и зацепился. Чьи подписи? Кому они принадлежат?

Сам отказ меня не удивил — к нему я был морально подготовлен (и обжаловать изначально не собирался), но ведь и отказ должен быть оформлен достаточно корректно. Безымянные подписи попахивают оскорблением как семейного врача, подписавшего ходатайство, так и самого пациента.

Продолжая свой эксперимент, ищу защитников пациента. Ведь должны быть такие. Есть у нас департамент защиты потребителя. А кто защищает пациента? По справочному инфотелефону нахожу — Эстонское представительство пациентов (в оригинале Eesti patsientide Esindus uhing) — Палдиски маантеэ, 52-11а, телефон 656-64-29 (может быть, эти данные пригодятся последователям экспериментатора). Две юные сотрудницы представительства Эва Тийтус и Пирет Кокк, осмотрев полученный мною от VEK отказ, сокрушаются: да, фамилии тех, кто отказал, обязательно должны быть указаны, мы непременно сделаем предписание комиссии. И в память о посещении представительства дарят журналисту брошюрку «Права пациента», причем на русском языке. «Это — наша инициатива», — говорит Эва. Брошюрка-памятка довольно обширная, всего не перескажешь. Но вот одна, по-моему, весьма полезная фраза: «Любой человек, пользующийся медицинскими услугами, имеет право на жалобы и предложения». С таковыми можно обращаться и в медицинское учреждение, и в соответствующие комиссии, и в суд, и в Эстонское представительство пациентов.

Важное, на мой взгляд, положение. Запомним его.

До жалобы, однако, дело не доходит, и экспериментатор обращается за советом еще в одну организацию — Центр защиты пациента «Radix», которым на общественных началах руководит энергичная Людмила Лукас — ул. Эндла, 4, V этаж, телефон 055-93-93-39 (эти данные также могут пригодиться моим последователям). Ее мнение относительно закона и постановления министра недвусмысленно. «Раз ложку в руках держишь, — все, пособия тебе не видать, — говорит она. — Составители документов просто запутались в терминах. Какая, к примеру, разница между глубоким и тяжелым недостатком, понять трудно. А цель всего этого одна: под любым предлогом ограничить возможность человека получить пособие и не выдать ему денег».

Людмила достает документ, к нашему повествованию прямого отношения не имеющий, но все же достойный хотя бы краткого обзора. Речь идет о «Руководстве по определению процента нетрудоспособности», введенном в действие постановлением министра социальных дел № 25 от 29 марта 2000 года. На нескольких страницах «руководства» все расписано до мелочей.

Подобный талмуд в Министерстве социальных дел был составлен и для определения степени недостатка. Но его только что само же министерство и отменило. А вот «руководство» по определению группы нетрудоспособности действует и поныне. Сколько же сил и средств, задумаемся о том вновь, было потрачено в министерстве для составления подобных манускриптов. В советское время над составлением инструкций по определению группы инвалидности работали лучшие медицинские умы страны, ими, инструкциями, многие десятилетия руководствовались члены ВТЭК (врачебно-трудовых экспертных комиссий, — не путать с VEK), в том числе и в Эстонии.

И вот теперь они враз оказались не нужны новому государству, устремившемуся в Европейский союз. А что взамен? Путаные документы, которые приходится самим же составителям переделывать и отменять.

Людмила Лукас, как и юные дамы из представительства, подтверждает: любой документ должен быть читаемым, и врачи-эксперты обязаны были указать либо свои фамилии, либо код, который имеется у каждого. Скрытность — это рабская психология человека, который боится быть обнаруженным. Стыдно за своих коллег, подчеркивает Людмила Лукас.

И наконец, еще одна встреча — с членами Экспертной медицинской комиссии (VEK) в Таллинне, на улице Лембиту, 10 (телефоны 620-83-82, 620-83-84, 620-83-88): с докторами Ириной Савельевой (она временно замещает председателя комиссии Аугуста Роозилехта), Анне Кууск и Азой Рандвере.

Наконец, выясняется, что отказ в назначении пособия журналисту подписали доктора Роозилехт и Тооминг. Пелена секретности спадает и со всех последующих решений VEK. Только что (!) в Департаменте социального страхования состоялось совещание, на котором форму ответа пациенту решено заменить. Отныне, помимо подписи-закорючки, станут четко указываться имена и фамилии врачей-подписантов. Более определенно будет указываться и причина отказа. Выходит, обращение журналиста в Эстонское представительство пациентов и вмешательство его работниц сыграли-таки свою позитивную роль. И это хорошо.

Члены комиссии VEK подтверждают, что согласно нынешним предписаниям министерства установить степень недостатка, а значит получить пособие хотя бы в 200 крон, очень даже нелегко. Только если сам себя не можешь обслужить. К примеру, один глаз вовсе не видит, а другой в норме — пособия не видать. Инвалидность, простите, нетрудоспособность, второй группы? А в магазин ходишь сам? Ходи так и дальше, пособие не получишь. И так далее.

Жалоб на несправедливые, по мнению пациентов, вердикты комиссий множество. «В прошлом году мы, доктора, просто в стрессовом состоянии находились, — жалобы в конфликтную комиссию шли потоком, — говорит одна из членов VEK. — Но удовлетворялись лишь единицы».

Спрашивается в таком случае, для чего все эти современные нововведения? В интересах ли они самих больных людей, ходатайствующих хотя бы о 200-кроновой (и временной!) помощи? Не честнее ли чиновникам Министерства социальных дел и Департамента социального страхования признаться: запутались мы в собственных творениях. Да и денег у государства нет.

Впрочем, это не означает, что журналист призывает больных людей, нуждающихся в посторонней помощи, отказаться от ходатайств о пособии. Ни в коем случае! Добивайтесь!

И быть может, небольшой эксперимент, который осуществил журналист, поможет вам в том. А если получили отказ, но уверены в своей правоте, — обращайтесь в конфликтную комиссию (vaidluskomisjon). Это право каждого пациента. Успеха!

Ярослав ТОЛСТИКОВ.