И было жаркое утро...

В июле 1940 года я вместе со своей воинской частью оказался в Бресте. Мы прибыли на границу, чтобы вместе с инженерными частями строить новый укрепленный район. Ведь граница по Бугу, проходящая в районе Бреста, никаких укреплений, кроме Брестской крепости, не имела. Немецкие пограничники по ту сторону границы вели себя уверенно, даже развязно. Сидели на берегу реки, что-то пили, курили, болтали. Никаких заграждений там не было. У нас же была контрольно-следовая полоса, телефонная связь по берегу.

Слуцкий укрепленный район, существовавший на западном направлении, после установления новой границы оказался далеко в тылу. Он был грамотно построен еще в конце двадцатых — начале тридцатых годов. Однако в июне 41-го он был как бы не актуален. Но как мы надеялись на него, когда в конце июня нам с боями пришлось отступать от границы. С болью, с горечью вспоминаю, как у деревни Филипповка мы нашли пулеметный ДОТ. Командир роты лейтенант Смецкой приказал нам занять его. С огромным трудом мы открыли бронированную дверь, она уже давно проржавела, а в ДОТе оказалось по колено воды. Воздух был пропитан сыростью и гнилью. А ведь мы надеялись, что он прикроет нас, даст возможность продержаться, отражая атаки. Увы...

Пришлось срочно окапываться рядом, с грустью поглядывая на ставший бесполезным ДОТ. Но все это было уже позже...

А до этого мы работали по 12-14 часов в сутки, строя ДЗОТы и пулеметные площадки. Помню тревожный день 12 октября 1940 года, мы видели, что командиры нервничают, но не понимали, в чем, собственно, дело. А потом по мосту, соединяющему оба берега Буга, пронесся экспресс. Уже потом мы узнали, что в нем на переговоры с германским руководством ехала советская правительственная делегация во главе с Молотовым.

К началу войны Брестский укрепленный район еще не был готов. Понятно, что немецкие части легко его захватили. Только Брестская крепость держалась еще долго. Но об этом поразительном подвиге надо говорить отдельно. Впрочем, написано об этом уже немало.

Горько вспоминать, но в начале мая 41-го года все специальные подразделения нашей дивизии, полковая и дивизионная артиллерия, зенитный дивизион, пулеметные роты были отправлены в летние лагеря. На границе остался лишь саперный батальон. Вот так мы и встретили войну.

Хорошо помню то утро — 22 июня 41-го года. День обещал быть жарким, и ребята говорили, что идти пешком 12 км будет тяжело. Все комсомольцы нашей роты собирались на общее собрание в Слуцк. Но тут появились немецкие самолеты. И мы поняли, что началась война... А очень скоро уже вступили и в первый бой. Я и сейчас помню, как на наших глазах погибла вся противотанковая батарея лейтенанта Утешева и он, единственный оставшийся в живых, сам наводил орудие. И стрелял, стрелял до тех пор, пока его вместе с пушкой не раздавил немецкий танк.

И.ЛИВШИЦ,

инвалид войны.