Эстония - классовое общество?

Недавно на одном заседании один высокий чин воскликнул: «Что общего у жителей Нымме с жителями улицы Катлери?» Хотя ему можно было бы возразить, что в Нымме кроме богатых живут и старики, ютящиеся в деревянных развалюхах с туалетом без воды, а в Ласнамяэ проживает много людей, имеющих неопределенные доходы и разъезжающих на «БМВ», эмоциональную окраску этого высказывания можно признать справедливой.

В Эстонии формируется классовое общество, в котором представителям одного класса нет никакого дела до представителей другого. У человека с зарплатой 40000 крон в месяц и служебными льготами нет ничего общего с бывшими одноклассниками из родного села, беседующими у местного магазинчика, а у его детей, обучающихся в частной школе, нет ничего общего с их детьми, которые не станут ни банкирами, ни владельцами бюро недвижимости.

Социологи на это говорят, что в эстонском обществе уменьшилась социальная мобильность, передвижение из одной группы общества в другую, что профессия, зарплата, здоровье, все содержание жизни во многом зависят от того, к какому классу относится человек — где он родился, в какой семье, в какой жизненной среде. Вырваться из своего класса довольно трудно.

Дизайнер Райн Пиканд работает в рекламе. И он замечает, как со временем меняются потребительские привычки эстонцев и их образ мышления. Подсознательно желание пробраться наверх есть у всех, и этот «верх» называется «солидной жизнью с параметрами высшего класса общества». Солидно вести себя нельзя, солидность идет изнутри, она должна просто быть. Высший класс начинается с носового платка, со щетки для обуви, с книжной полки, на которой стоят прочитанные книги, с терпимого отношения к «низшим классам».

Райн Пиканд считает, что как и вся остальная жизнь Эстонии, классовое общество существует у нас «как бы». Ведь у нас нет настоящей промышленности, дорог, телевидения и т.д. Все это, конечно, есть, но этого как бы и нет. С классами — то же самое. Когда мужчина едет на своей шикарной черной машине в Старый город и идет в рыбный ресторан под руку с красивой женщиной, он как будто бы принадлежит к классу выше среднего или даже к высшему классу, но... Он идет в ресторан не для того, чтобы насладиться едой, а потому что обедать в ресторане — это солидно. Костюм и пестрый галстук с небольшим узлом добавляют солидности и создают настроение. Встречает их швейцар с негнущейся спиной. Он тоже солидный.

Людей из высшего общества нужно обслуживать так, чтобы им стало даже неловко — от этого они почувствуют себя особенными. Но эта пара не очень любит рыбу — в свое время они вдосталь наелись салаки, которую приносили прямо со склада, но тогда жизнь была сложной, мы все принадлежали к одному классу.

Десять лет назад. Эстонский высший класс ест картошку. И мясо. Просто мясо, а не филе, антрекот или каре. Женщина молодая, на ней наряд от Шанель, хотя в этот ресторан можно прийти в одежде попроще. Но ей так хочется. Потому что солидно и как бы высший класс. Они заказывают белое вино, но просят официанта самого выбрать марку. И это в среднего пошиба ресторане, где официанты меняются в одном ритме с полнолунием. Официант тоже не специалист, но приносит вино. Мужчина пробует и одобряет, пытается запомнить наклейку. Рыбный ресторан, белое вино, Шанель, черное авто. Высший класс.

Они живут в «своем доме». Мебель купили сразу же, как только был готов дом. Старинную, как и хотели. Солидную. С дубовым паркетом гармонирует шкаф в старинном стиле, на нем фото, сделанное в Коста-дель-Соль. В бассейне. Мужчина толстоват, женщина в темных очках от Шанель. Она читает журнал «Kroonika» , который они захватили из Эстонии. Фотография вставлена в позолоченную рамку. Солидно. В кухне — стенные шкафы из дуба. Новую посуду они не стали покупать, взяли старую. Кастрюля — она и есть кастрюля. Они почти не готовят, это не солидно. Покупают салаты и полуфабрикаты. На столе — большая-пребольшая бутылка виски. Предмет гордости мужчины. Солидно.

Мужчина — бизнесмен. Он хочет заказать рекламу через рекламное агентство, в котором работает Пиканд. Мужчина не понимает убеждения Пиканда, что реклама должна веселить людей, что они смеются не над его продукцией. Нет, это не солидно — пусть будет логотип и номер телефона... И жена так считает. Через три года этот же солидный мужчина решает, что пора поработать на общество, пора начать принимать решения, заняться нашими общими делами. И ему нужен плакат для выборов. А мы, относящиеся к низшим классам, его выберем. Потому что в парламенте должны быть солидные люди, только представители высшего класса.

Ааво Кокк понимает, что имеют в виду те, которые говорят, что в Эстонии начинает формироваться классовое общество. Появились богатые и бедные. Вернее, разница между богатыми и бедными увеличилась. Безусловно, нужно заботиться о равновесии в обществе и помогать материально тем, которые сами не справляются. Но Кокк считает, что основной вопрос все же в том, как создать общество, которое уравновешивало бы себя само.

Если предположить, что люди делятся на группы по материальным или иным признакам, то нужно искать возможности для того, чтобы эти люди при желании могли бы выйти из этих групп. Тем самым мы должны стремиться, чтобы люди были свободны.

Свобода, по словам Кокка, прежде всего связана с материальными возможностями. То есть нехороши всевозможные регулирующие правила, мешающие свободному предпринимательству и возникновению частной собственности. В этой области все было хорошо — государственная собственность в основном была приватизирована. Но возникает новая проблема — государственные учреждения создают новые европейские и прочие правила, мешающие свободному предпринимательству.

Кокк считает, что мы оказались в противоречивой ситуации. С одной стороны, мы хотим усилить защиту потребителя, защитить природу и европеизироваться, одновременно это уменьшает возможности для менее обеспеченных и увеличивает разрыв между богатыми и бедными. Во-вторых, по мнению Кокка, свобода зависит от подготовки человека, его зарплаты и работы. Чем уже его специальность, чем меньше он учился, тем меньше его возможности. Чем больше государственные чиновники пытаются помочь законами тому, чтобы работодатель держал людей у себя на работе, тем меньше у них интерес развиваться, тем меньше они нужны работодателю.

И снова противоречие — защита прав работника — это нормально, но на деле она уменьшает свободу как работника, так и работодателя. В-третьих, свобода связана с местом жительства человека. Если он живет в местности, где мало работы, то и возможностей у него меньше. Переезду в другое место могут мешать многие обстоятельства — нет стартовых денег, не продать квартиру или дом, пожилые родители, нет подходящей школы для детей и т.д. И, наконец, свобода человека зависит от его возможностей быть тем, кем он хочет быть. Нынешнее общество довольно нетерпимо к групповым меньшинствам. Да и система образования довольно слаба, чтобы развить индивидуальность у детей.

Кокк считает, что в Эстонии есть противоречия, которые могут привести к возникновению непримиримых классов. Эти противоречия удалось бы уменьшить, способствуя личной и экономической свободе.

Социолог Рейн Веэрманн придерживается мнения, что в Эстонии уже есть классовое общество, или, по меньшей мере, оно формируется. Одним из признаков Веэрманн называет основание сравнительно закрытых элитных школ на частном капитале. Эти школы предназначены для определенных кругов.

Воспользоваться услугами частного врача или частной больницы может позволить себе далеко не каждый человек, не говоря уже о доме в Тискре или в другом подобном районе.

Более того — часть избранных живет как бы в другом измерении, рассуждая о том, какие зарплаты получают люди, занимающие такие же посты, скажем, в Финляндии, забывая (или не зная?), как живет местное население. И таких примеров, считает Веэрманн, становится все больше.

Сейчас еще можно увидеть стоящие рядом в элитном районе дом миллионера и домик бедного пенсионера, но таких примеров становится все меньше, возникает все больше барьеров (не каждый попадет в элитные районы, элитные школы, высшие слои социальной иерархии).

Следующий шаг — формирование менталитета, объединяющего класс. Социолог Эллу Саар говорит, что распространенное в Эстонии мнение, будто за последнее десятилетие социальная мобильность в стране была очень интенсивной, не подтверждается проведенным социологическим анализом.

В последней декаде девяностых в Эстонии произошло дифференцирование как возможностей, так и рисков. От принадлежности к классу зависят возможности получить образование, от этого же все больше и больше зависит зарплата, а также риск остаться безработным.

В Эстонии возраст, пол и национальность расслаивают общество, дифференцируя как возможности, так и риски. Поэтому Эллу Саар считает, что в Эстонии классы в их первом значении (класс как показатель структурированного неравенства) уже сформировались. Сформировались и все предпосылки для того, чтобы в ближайшие годы сформировались классы во втором и третьем значениях (класс как отражение престижа, статуса, стиля жизни; класс как фактическая или потенциальная социальная или политическая сила).

Фото ALLOVER PRESS.