Наш спецназ

Следующая операция началась с заявления в Полицию безопасности человека, приехавшего из Азербайджана, о том, что его брат взят в Таллинне в заложники. За освобождение требовали крупную сумму. С нею заявитель и прибыл в Эстонию. Вымогателями были местные выходцы из Азербайджана.

Хенн КАСК: — Операция предстояла сложная. Известно было, что преступники располагаются в здании Общества дружбы Азербайджан — Эстония. Там же находится и заложник. Планирование операции началось в семь часов вечера, выезд на место состоялся в восемь. Стоял ноябрь, шел сильный мокрый снег. Дом Общества дружбы находился рядом с кафе в Кадриорге, поэтому к операции были привлечены также полицейские Кадриоргского отделения полиции — всего около пятидесяти человек. Мы выступали полным составом спецподразделения — двадцать хорошо подготовленных и вооруженных бойцов. Я с тремя автоматчиками сел в служебную машину. Подъехали к зданию общества. Я был в гражданском. Постучал в дверь. Потом позвонил. Дверь не открылась, никаких звуков из-за нее не было слышно. Я вернулся в машину. Стали ждать. Спустя какое-то время в зеркальце заднего вида я заметил, что к дому подошел человек и постучал в дверь. Она приоткрылась. Мы стремительно бросились из машины вперед. Открывшего дверь отбросили в сторону. Внутри вокруг стола сидели пятеро. Приказываем лечь на пол вдоль стен. Нас было четверо — трое с автоматами, я с пистолетом. Как потом выяснилось, рядом с диваном лежал обрез. Если бы человек, сидевший на диване, только успел протянуть руку... Вооружены были все присутствовавшие в помещении. Возле камина лежал большой разделочный топор. Его пришлось убрать — поди знай, кому что в голову придет. Тут прибыли юные проститутки, их задержали и препроводили в полицию. В подвале здания был целый арсенал, в том числе и патроны к пистолету ТТ. Я вызвал телерепортера Айна Алласа, который и заснял все на пленку.

Заложника в доме не оказалось, была обнаружена только его окровавленная куртка. Ее опознал брат заложника. Задержанные уверяли, что человек жив и находится за городом. От Полиции безопасности с нами, как всегда, был Григорий Левченко. Задержанные соглашались доставить заложника в город, но при условии, что мы не будем за ними следить. Посовещавшись с Григорием, мы согласились. Время — половина четвертого, люди начали уставать. Но мы помнили о возможности вооруженного сопротивления. Заложник был доставлен в город к шести часам. Выглядел он плохо. Видимо, его били и пытали. Его увезли в полицию для дачи показаний. За ночь в доме были задержаны еще несколько весьма агрессивно настроенных гостей. Достаточно напряженная операция завершилась для нас в шесть утра. К тому времени весь дом был осмотрен, а все подозрительные задержаны.

Как только Эстония восстановила свою независимость, сюда были этапированы все выходцы из страны, отбывавшие наказание в российских тюрьмах. Это добавило напряженности в местах заключения. Возвращенцы стремились утвердить свой авторитет на новом месте. Одновременно из Эстонии отбыли охранники лагерей, входившие в состав войск МВД СССР. Их заменили кайтселийтовцы с автоматами. Время было сложным, этим пользовались преступники.

Поскольку ситуация в местах заключения не раз грозила выйти из-под контроля, нам тоже приходилось вмешиваться. Заключенные, прибывшие из России, выделяли спецназовцев, зная их твердую руку по опыту российских тюрем. Мы носили такую же камуфляжную форму. Вооружены были автоматами. Внешнее сходство c российским спецназом было очевидным. Наше присутствие дисциплинировало тюремный контингент. Вслед за нами в зону входили контролеры. В лагерях, чтобы навести хотя бы минимальный порядок, приходилось быть неделями. Позднее нас вызывали только по необходимости.

В одну из суббот позвонил мне министр внутренних дел Роберт Нярска и потребовал поднять на ноги спецподразделение. В резерве у меня были шесть человек, обязанных находиться дома при телефонах. В МВД уже прибыли гендиректор Департамента тюрем Валерий Кравец, гендиректор Департамента полиции и еще несколько ответственных лиц. На месте был и Нярска. В тюрьме Эмари вспыхнул бунт. Одна группировка пошла войной на другую, состоявшую из шести человек. Спасаясь от расправы, пятеро заключенных взобрались на крышу казармы, шестой был убит. Наступавшие не смогли подняться на крышу и потому решили поджечь казарму. Чтобы эффект был полным, подкатили два баллона с кислородом, установив их на первом этаже. От жара баллоны должны были взорваться. Никто не осмеливался войти в зону. Электричество было вырублено, темнота — ни зги не видно.

Помощь нам предложили полицейские Таллинна и Харьюмаа. Но я отказался. Я надеялся справиться собственными силами. Тех, кого не знал, я просто не имел права подвергать опасности. Собрал одиннадцать человек и пять машин дорожной полиции.

Прибыв на место, мы увидели возле ворот толпу человек в двести, никто не решался пройти мимо них в зону. Горящее здание находилось метрах в трехстах. Не решались войти и пожарные. Мне удалость переговорить с одним из водителей пожарной машины. Она двинулась в ворота, а по обе ее стороны двинулись спецназовцы с автоматами, стрелявшие осветительными ракетами, готовые в любой момент дать автоматную очередь трассирующими пулями. Здание полыхало вовсю. На крыше виднелись люди, около сотни заключенных находилось вокруг здания. Их оттеснили автоматными очередями. Наш единственный пожарный был так напуган, что долго не мог раскрутить рукав брандспойта. В конце концов ему это удалось, вода загасила пламя, наши парни вынесли кислородные баллоны. С крыши сняли людей. Мы обошли зону, контролеры изъяли огромное количество холодного оружия. Операция оказалась не сложной, но напряженной.

На зонах мы бывали и потом. Приходилось обнаруживать и выносить оттуда припрятанные трупы. Помню, однажды поступила информация о двух убитых. Их трупы найти не удавалось. Отряд прибыл на место. Обошли зону, построили всех заключенных вдоль сетки ограждения, руки — за головы. «Где трупы?» — спросил я. Молчание. Я предупредил: примем более жесткие меры. Решено было воздействовать на заключенных психологически. Я объявил, что берем троих и прикончим. Впервые в жизни я увидел, как задрожали коленки у взрослых мужиков. Мои парни вывели из строя троих и увели их за угол. Раздались автоматные очереди. Автоматчики вернулись с рапортом: задание выполнено. Разумеется, никто никого не убивал. Но один заключенный заговорил тут же. Жестоко? Да, но выбора у нас не было. Помню еще, как пришлось снимать с дымовой трубы двух заключенных, требовавших для себя каких-то там поблажек. Наверху трубы они соорудили даже нечто похожее на будку, перетащили туда телевизор. Нам все же удалось их снять.

Большинство тогдашних наших спецназовцев ушли из полиции. Осталась лишь пара человек. С ними я иногда вспоминаю те давние времена.

Пеэтер МИЛЛИ: — В 1992 году во второй зоне, сейчас это тюрьма Мурру, царил полный беспредел. Заключенные шлялись по лагерю, жили в самодельных бункерах, абсолютно развалившихся зданиях. Нам предстояло навести в зоне порядок. Контролеров зеки не слушались, посылая всех их куда подальше. Мы сбивали двери в самострое, переводили людей в жилую зону. Силу заключенные уважали. В советское время в зону с оружием никто не заходил. Мы были первыми. Зеки обратились с жалобой к тюремному начальству. Начальство ответило: все будет зависеть от того, как себя поведете. Оружие без надобности применяться не будет. Это подействовало.

Мы прожили в поселке Румму неделю. Поскольку никто на работы не выходил, котельная не топилась, в общежитии, где мы размещались, было холодно. Заключенные жили лучше. Из спиралей и проволоки они комбинировали себе электрообогреватели. Питались тоже лучше нас — жарили мясо, картошку, пили молоко. Нам же приходилось довольствоваться ассортиментом местного магазина, торговавшего еще на рубли.

Член отряда 04: — Заключенные тюрем смотрели даже телевизор.

Пеэтер МИЛЛИ: — Проблемы начинались уже с того, что местные заключенные ходили в спортивных костюмах «Найк», а прибывшие из России — в полосатых робах. Они считали себя крутыми, а местных — шестерками. Для местных «крутые» стали диктовать собственные законы.

Сначала мы подавляли бунт в Эмари. Потом снимали забравшихся на дымовую трубу. Укрывшись в самодельной будке, они грозили каждого, кто рискнет подняться к ним наверх, облить бензином и поджечь. Мы окружили трубу и дали три минуты на размышления: не спуститесь — изрешетим! Минуту спустя один заключенный был уже внизу, за ним спустились и остальные. Никто бы стрелять по ним не стал. Мы их просто попугали.

04: — Если бы пригрозили контролеры, это не подействовало бы. Контролеров заключенные всерьез не воспринимали. Знали, что они ни на что не способны. К нам относились иначе.

Пеэтер МИЛЛИ: — Конечно, сопротивлялись и нам. Но мы были в бронежилетах и шлемах. Вещи весьма полезные. Например, была у заключенных такая придумка: как только входящий открывал дверь, ему на голову, словно гильотина, обрушивался жестяной лист. Не будь шлемов, не сносить бы нам голов. Встречались и другие изобретения. Заключенные оборонялись от собственного же рэкета. Вымогатели ходили по ночам. Гильотинами защищались от них.

Из тюрьмы спецназовцов перебросили в Ляэнемаа, где взбунтовались егеря. Они были связаны с уголовным миром, выполняли заказы, с которыми к ним время от времени обращались тогдашние подпольные воротилы. Немало предпринимателей в те времена исчезло бесследно, многим повезло благодаря своевременному вмешательству спецподразделения.

Кайдо ЛИЙВА.
(Окончание следует).
Фото ALLOVER PRESS.