|
|
Чтоб не играть словами...«Бедность! Сколько гигантских политических возможностей содержит это слово для демагогов!» — высказался министр финансов Сийм Каллас. Кого имел в виду г-н министр, разобраться трудно, особено, если сопоставить резкие суждения ученых-социологов из их недавнего обращения к правительству и общественности и римейк министра социальных дел Эйки Нестора из Достоевского про ребенка, живущего в бедности, который уже серьезная проблема. Ну почти «слезинка ребенка». Правда, далее не по Достоевскому: правительство и министерство за последние два года многое сделали, чтобы каждый новый член семьи не отягощал ее существования. Тех, кто справляется с проблемами существования, становится у нас больше, а тех, кто испытывает трудности, меньше. Нет сомнения, что мы выбрали верное направление. Существование, выживание, бедность, борьба с бедностью. Эти слова в последнее время на слуху и на устах у многих. Одни уверяют, что бедность у нас изживается и все хорошо, другие, наоборот, говорят о растущем расслоении общества, усугубляющейся бедности бедных и возрастающем богатстве богатых. При такой полярности мнений, действительно, лафа демагогам. А кто же прав? Попытку распутать путаницу делает в газете Postimees профессор-эмеритус ТУ Эне Тийт. Какие бы благости ни констатировал министр социальных дел, социологи ситуацию оценивают иначе. А статистики уверяют: уровень жизни двух третей детей Эстонии выше уровня бедности. Правы все! Правы, потому что нет у нас единого официально установленного уровня бедности, по которому можно определять — благополучно живет человек или далек от благополучия. Еще в 1999 году, когда при поддержке ООН ученые проводили соответствующее исследование, они тогда же дали рекомендации, как подсчитать абсолютный уровень бедности, дали соотношение потребления, а также правила перерасчета уровня бедности в зависимости от изменения индекса потребительских цен. Официального признания все эти рекомендации, советы и правила не нашли. Так что каждый считает и представляет бедность, как говорится, в меру собственной испорченности и по тем критериям, которые сам себе избирает. Например, не так давно по каналам информации прошло сообщение, что в прошлом году у нас уровень абсолютной бедности был 1428 крон на одного члена семьи. Профессор Тийт поправляет: это не так. Есть небольшое уточнение: не на члена семьи, а на единицу потребления. Естественно возникает вопрос: что за зверь такой — единица потребления? Если не член семьи, то кто же? Дело в том, что в семьях разной структуры расходы на потребление разные. Если семья состоит из одного человека, все расходы он несет сам, являясь единственной единицей потребления. В семье из нескольких человек часть расходов общая. Например, при том, когда у каждого члена семьи есть своя комната, часть помещений квартиры используется сообща, совместно. Также совместно используется бытовая техника или автомашина. Поэтому в международной практике применяется понятие соотношения потребления членов семьи, которым пользуются при расчетах уровня бедности. В богатых странах доля совместного, общего потребления семьи больше, в бедных, где большая часть семейных расходов идет на еду, одежду и предметы индивидуального пользования, доля общего потребления меньше. Эта доля общего потребления условно приходится на первого взрослого члена семьи, именуемого единицей потребления, а потребление каждого последующего члена семьи исчисляется уже без общей доли. Для Эстонии исследователи рекомендовали такое соотношение семейного потребления — 1:0,8:0,8, то есть все члены семьи, кроме первого взрослого, потребляют 80 процентов от его количества потребления. Это не значит, что глава семьи должен потреблять больше, чем другой супруг. Просто на главу семьи, кто бы он ни был, условно насчитывается доля общих расходов. Для Эстонии соотношение семейного потребления составлено в пользу детей, поскольку вырастить ребенка у нас довольно дорого. В процветающих странах в последнее время доля совместного потребления значительно увеличена, там потребительское соотношение иное, чем у нас — 1:0,5:0,3. Итак, единицей потребления условно считается первый расчетный член семьи. Если уровень бедности принять за 1428 крон на единицу потребления, то получается, что семья, где один родитель с ребенком, имеет 2570 крон в месяц (1,8 х 1428 = 2570), то есть в среднем тут на члена семьи приходится по 1285 крон. Исследовательская группа, разработавшая расчеты уровня бедности, предложила определение и трех слоев бедности. Первый — это собственно бедные, чей доход составляет менее 80 процентов от уровня бедности. В 2000 году он был 1142 кроны на единицу потребления (914 крон на ребенка). Собственно бедные имеют проблемы с неизбежными расходами на питание, жилье, одежду. Второй — это абсолютно бедные, но не собственно бедные. Эти семьи, хоть и не испытывают проблем с питанием, но им не хватает средств на учебу детей и другие занятия. Третий — это семьи, рискующие стать бедными, их доход выше уровня бедности в пределах 25 процентов. Тут трудности с удовлетворением запросов детей по интересам. Такие семьи становятся бедными, как только в них появляется еще один ребнок или один из работающих членов по каким-то причинам теряет доход. «Нет сомнения, направление взято верное», — убежден министр Эйки Нестор. У профессора ТУ Эне Тийт не столь оптимистичный настрой. Если пользоваться предложенной учеными методикой расчета уровня бедности, надо констатировать: процент абсолютно бедных детей у нас сократился с 40 до 38. Но и эти 38 процентов — печальный показатель, если иметь в виду, что более четверти наших детей (27 процентов) живет собственно в бедности (их число превышает число наших пенсионеров!), а риск оказаться бедными грозит более чем половине детей. Цифры не из приятных. Но еще неприятней другой вывод: ниже уровня абсолютной бедности в Эстонии живут примерно сто тысяч детей до 15 лет, в чьих семьях доход на человека в прошлом году составлял менее 30 крон в расчете на день. Т.А. |