Примирение с чужим прошлым

Примирение — в который уже раз — должно было состояться в окраинном парке Юрьевой ночи у гранитного монумента, посвященного павшим во второй мировой войне. Кстати, почему именно там, а не у бронзового солдата на Тынисмяги, который тоже теперь олицетворяет скорбь по всем жертвам второй мировой войны, но в центре города, а не на его промышленных задворках? И как мемориал более признан теми, с кем якобы хотят примирения.

Но активисты из объединения фронтовиков, не желая, видимо, иметь что-либо общее с облаченным в советскую гимнастерку бронзовым солдатом, с завидным упорством уже который год приглашают 8 мая на городскую окраину, подальше от солдата в красноармейской гимнастерке всех ветеранов войны, включая и тех, кто в этих гимнастерках осенью сорок четвертого вошел в Таллинн. И который год инициаторы примирения остаются в этот день практически сами с собой. Хотя забыть былое предлагают не только бывшие фронтовики, в основном воевавшие на стороне гитлеровского рейха, но и представители некоторых нынешних политических партий. Так, с призывом оставить прошлое в прошлом ко всем ветеранам обратилась Социал-демократическая партия труда (ранее Коммунистическая партия Эстонии). В распространенном в День примирения заявлении этой партии говорится, что преодоление былой неприязни пошло бы на пользу современному эстонскому обществу, которое сегодня остро нуждается в помощи и опыте старшего поколения.

Причину упорного нежелания большинства бывших красноармейцев мириться с соотечественниками, воевавшими на другой стороне, следует искать в новейшей истории Эстонии — годах, прошедших после ее выхода из состава СССР. С момента восстановления государственной независимости официальный Таллинн предпринимает активные попытки переосмыслить и переоценить действия соотечественников, участвовавших во второй мировой войне на стороне нацистской Германии. В том числе и тех, кто воевал в рядах 20-й дивизии СС. Сегодня их пытаются представить как борцов за свободу Эстонии от коммунистического режима, а строевые части «ваффен СС» — как не имеющие ничего общего с собственно СС, которую Нюрнбергский международный трибунал признал преступной организацией.

Будь у сторонников примирения чуть больше искреннего желания, они вряд ли стали бы со столь завидным упорством пытаться отрицать очевидное и тем самым ставить себя в один ряд с проигравшими эту самую кровопролитную за историю человечества мировую войну. «У эстонского народа нет никаких причин праздновать 9 мая 1995 года, пятидесятилетие окончания войны с фашистской Германией, как праздник победы», — с такими словами шесть лет назад обратились к народу, парламенту, президенту, правительству Эстонии, а также к зарубежной общественности шесть общественных организаций республики — Союз бывших политзаключенных, Союз противоправно репрессированных «Мементо», Союз учащихся — борцов за свободу, Союз воинов-инвалидов, Эстонское объединение финских ветеранов войны и Инициативный центр деколонизации. «С точки зрения эстонского народа эта дата является лишь концом одного этапа в чередовании договоренностей великих держав, которыми началось ущемление малых народов в Мюнхене», — говорится в этом обращении. Нацистская оккупация, утверждают авторы обращения, была, безусловно, враждебна эстонскому народу, однако длившаяся полвека советская оккупация, установленная по соглашению держав, разрушивших фашизм, имела для Эстонии гораздо более тяжкие последствия, — утверждается в заявлении. Таким образом антигитлеровской коалиции вроде как предъявляется счет за попустительство деяниям, для эстонского народа более страшным, нежели ужасы нацизма.

Справедливости ради стоит уточнить две момента. В период второй мировой войны Эстония была оккупирована лишь однажды — третьим рейхом. Все, что было до и после этого, как это ни прискорбно, ни оккупацией, ни колонизацией назвать нельзя. Будь в случившемся хотя бы отдельные признаки названных явлений, мир вел бы себя по отношению к судьбе стран Балтии несколько иначе. Но в 1940 году во всех трех столицах произошли парламентские перевороты, в результате которых состоялись новые выборы, а новые органы власти приняли решение войти в состав СССР. Было ли это волеизъявление народного большинства и какую роль в этом сыграли присутствовавшие в странах части Красной армии — это другой разговор. Но части присутствовали по договору, заключенному Советским Союзом с правительством каждого из этих трех суверенных государств. Понятно, что большого выбора у этих суверенных правительств не было и им пришлось уступить силе. Но с той самой осени 1939 года по лето 1940-го ни на один момент власть в Эстонии в руки военных не переходила, она оставалась гражданской. Следовательно, о буквальной оккупации речи быть не может. Тем более не может быть речи об оккупации или ее продолжении после осени 1944 года, когда гитлеровские войска покинули территорию страны. Де-юре от гитлеровской оккупации была освобождена часть Советского Союза, на которой и были восстановлены довоенные органы гражданской власти.

Повторение прописных, увы, истин вызвано отнюдь не желанием как-то обелить или оправдать все, что произошло с Эстонией. Хочется корректности в обращении с историческими фактами и терминами.

Однако вернемся к обращению 1995 года. Как по сути, так и по тону от него мало отличается заявление, с которым на прошлой неделе в канун очередного Дня примирения выступили его инициаторы — активисты из Объединения фронтовиков Эстонии: «Жители Эстонии по принуждению принимали участие во второй мировой войне как в Красной, так и в германской армии. Это была огромная трагедия для маленького народа. В этот день мы склоняем головы перед потерями и страданиями народа во Второй мировой войне и последовавших за ней событиях». Пока все вроде бы как надо. Но вот снова: «День примирения — не день победы...». И опять все насмарку.

Хотя бы раз стоило попытаться ну просто так помириться, без разного рода переосмыслений. Но — увы! Каждый раз вылезают уши нашей доморощенной историографии, согласно которой участие в боях за освобождение Эстонии от гитлеровской оккупации — предательство национальных интересов. А вот сотрудничество с частями третьего рейха подается как борьба за государственный суверенитет, а банды «лесных братьев», терроризировавшие население республики в первые послевоенные годы, предстают уже как формирования патриотического Сопротивления.

Столь же патриотическими мотивами якобы руководствовались те, кто вступил в годы войны под знамена 20-й дивизии СС, которую предпочитают называть эстонским легионом.

Командир этой дивизии Альфонс Ребане, по словам главы правительства Марта Лаара, является крупнейшим эстонским военачальником двадцатого века. Прах этого почившего в бозе в середине семидесятых годов военачальника, удостоенного высших наград нацистского рейха, недавно был доставлен из Германии в Таллинн и со всеми воинскими почестями предан земле на мемориальном кладбище Метсакальмисту, куда простому смертному попасть весьма сложно.

Попытки по-своему переосмыслить недавнюю историю привели к тому, что к Дню независимости год назад в числе награжденных эстонскими орденами оказались девятнадцать так называемых «борцов за свободу», на поверку — лица, в годы второй мировой войны воевавшие на стороне нацистов. С критикой в адрес президента Леннарта Мери, подписавшего указы, первой выступила газета «Постимеэс».Чуть позже свое недоумение высказал и премьер-министр Март Лаар, но не в связи со странными пристрастиями главы государства, а в связи c тем, что с их критикой выступила именно эстонская газета.

Показательно, что перегибы в ревизии недавнего прошлого становятся объектом критики и cо стороны людей, причастных к официальной политике. «Мне непонятны симпатии, которые испытывает президент к «лесным братьям» и всем остальным, кто, с его личной точки зрения, воевал на нужной стороне», — так отреагировал на прошлогодний президентский указ о награждении орденами эстонцев — ветеранов вермахта бывший министр внутренних дел Эстонии Роберт Лепиксон. Он заявил, что не намерен винить своего отца в том, что тот в 1941 году не уклонился от советской мобилизации, не отсиживался в лесах, не стрелял в большевиков, а также в том, что после войны почти сорок лет учил студентов и руководил научной работой в Таллиннском политехническом институте. Несогласие с «симпатиями» главы Эстонии послужило причиной публичного отказа Лепиксона-младшего принять приглашение на торжественный прием, который президент с супругой дают ежегодно в День независимости.

Официальная эстонская историография отличается упорным желанием поставить знак равенства между нацизмом и коммунизмом. В 1998 году по инициативе президента республики была создана международная комиссия по оценке и расследованию преступлений против человечности на территории Эстонии в годы второй мировой войны и после нее. Недавно эта комиссия, в состав которой вошли видные эксперты, огласила первые итоги своей работы: «За военные преступления на территории Эстонии в годы второй мировой войны ответственны не только оккупировавшие страну части гитлеровской Германии, но и местные органы власти, сформированные из эстонцев». Хотя эстонцев и можно назвать жертвами второй мировой войны, заявил руководитель комиссии видный западный дипломат и политик Макс Якобсон, это, однако, не оправдывает совершенные ими преступления.

По имеющимся у комиссии сведениям, в годы оккупации в Эстонии казнили около 1000 евреев. Этими казнями занималось специальное подразделение немецкой армии, которым командовал Мартин Зандбергер. Установлено, что все оставшиеся в Эстонии евреи были уничтожены еще до конца 1941 года. Спаслись лишь те, кто успел до прихода в Эстонию германских войск эвакуироваться в советский тыл. Наряду с местными евреями в созданных здесь концентрационных лагерях содержались и были умерщвлены тысячи евреев из Литвы, Чехословакии, Германии и Польши. Комиссии не удалось выяснить точное число жертв эстонских лагерей смерти. Известно, что в 1942-1943 годах из расположенного под Таллинном концлагеря Ягала было вывезено около 3 тысяч обессилевших от истощения евреев и казнено в Калеви-Лийва.

Комендантом лагеря Ягала был эстонец Александер Лаак. В 1944 году в другом лагере Клоога было казнено 2 тысячи евреев. Наряду с евреями, исключительно в силу их национальной принадлежности были уничтожены все жившие в Эстонии цыгане. Общая численность казненных в эстонских лагерях цыган, считают эксперты, может достигать 1000 человек. Многие эстонцы были причастны к военным преступлениям второй мировой за пределами Эстонии. Это не открытие созданной президентом комиссии, а констатация фактов, известных, но у нас редко поминаемых. Так, полицейские батальоны из эстонцев конвоировали евреев в Белоруссии, Польше и Литве. Эстонский полицейский батальон участвовал в массовых казнях евреев в Белоруссии, в Новогрудках. В составленном комиссией списке лиц, на которых лежит ответственность за содействие военным преступлениям, совершенным немецкими властями, как сообщили недавно местные средства массовой информации, значатся имена эстонцев, чьи подписи стоят под приказами о казнях.

Невольно оправдывающие сотрудничество своих соотечественников с гитлеровскими оккупационными властями и участие в боевых действиях под знаменами вермахта как «борьбу за свободу Эстонии так, как кто ее понимал», ветераны призывают к примирению бывших бойцов Краснознаменного Эстонского стрелкового корпуса, которым на протяжении последних десяти лет внушается, что они воевали «не на той стороне». Стоит ли удивляться, что после всего этого Эстонский союз ветеранских организаций, объединяющий большую часть ныне здравствующих бывших солдат и офицеров этого корпуса, ни в какое примирение не верит. А один из его руководителей Карл Вельтс заявил накануне запланированного на таллиннской окраине мероприятия, что не может быть ничего общего с теми, кто воевал на стороне нацистов.

А. ЭРЕК.
Фото А.ПРИСТАЛОВА.