Запрет на профессии под интеграционным сиропом

Два года назад парламентом были приняты поправки к Закону о языке, согласно которым право заниматься той или иной деятельностью, как в государственном, общественном, так и частном секторе, ставилось в зависимость от владения государственным языком. Диапазон профессий безграничен — от министра до дворника. Знание «рийгикеэля» можно подтвердить лишь одним способом — наличием документа об окончании хотя бы неполной средней школы с эстонским языком обучения. Понятно, что таковым в нашем отечестве пока могут похвастаться разве что лишь эстонцы. Да и то лишь местные, так как взросшие за океаном или на просторах просвещенной Европы в подавляющем большинстве имеют образование, полученное на языке страны проживания. Интересно, а им надо сдавать квалификационные экзамены по государственному языку?

Что же касается представителей русскоговорящего меньшинства, то им доказательствами знания эстонского надо разжиться. То есть пройти тестирование и получить соответствующее удостоверение о сдаче языкового экзамена. По состоянию на момент принятия закона в начале 1999 года стоимость этого удовольствия составляла 200 крон с тестируемого носа (150 крон за экзамен и 50 крон за удостоверение). Поскольку языковому тестированию подлежало практически все взрослое трудоспособное русскоязычное меньшинство, то, по самым грубым подсчетам, казенный навар должен был составить не менее 40 миллионов крон.

Но весной-летом правительство было вынуждено пойти на попятную и ввести в действие поправки к закону, не распространяя их на частный сектор. Исключение составили несколько профессий, связанных с медициной. Что касается остальных категорий занятых в частном секторе, то они получили бессрочную отсрочку.

Причина осторожности, в которую впало тогда правительство, проста: распространение новых статей закона плохо увязывалось с таким понятием, как свободное предпринимательство, и ставило эту свободу под контроль не рыночных отношений, а замешенного на эстонском этноцентризме администрирования. Косвенно это подтвердил в общении с журналистами министр иностранных дел Тоомас Хендрик Ильвес. В Париже, привел он в качестве примера, любой дантист может открыть зубоврачебный кабинет, и никто не станет требовать у него справку о знании французского языка. Без оного он просто-напросто прогорит. Там, в Европе, не дело государства вмешиваться в сферы, где отношения регулируются рынком. Там и работодатель вряд ли станет держать продавца, который не в состоянии объясниться с покупателем.

У нас то ли механизмам рыночной саморегуляции не доверяют, то ли еще что. На мысль о возможном «еще что» навела аргументация министра образования Тыниса Лукаса, в ведомстве которого разрабатывался теперь уже одобренный проект постановления правительства о языковых требованиях к лицам, работающим в частном секторе. Оказывается, все дело в защите прав потребителя и именно ему надо создать условия для реализации этих прав. Равные условия, подчеркнул министр. Ну, а чьи права страдают, когда какая-то торговка на рынке вдруг не сразу поймет, чего от нее хочет покупательница, догадаться не сложно. Кстати, если уж говорить о потребительских правах стоящих по эту сторону прилавка, то Эстония в этом деле сильно преуспела. Вряд ли еще какая страна на постсоциалистическом пространстве может похвастаться столь высоким образовательным уровнем работников торговли. А уж Европе, куда мы со своей дремучестью вот-вот попадем, такое и не снилось. Основным поставщиком кадров для нашей безмерно разросшейся рыночной торговли стали бывшие инженеры и техники бывших промышленных предприятий. Нередко попадаются медики, педагоги, которые на своих прежних местах работы пришлись не ко двору из-за все того же слабого знания госязыка.

Надо думать, со вступлением в силу нового постановления правительства кому-то из них придется и этого места лишиться. Кстати, вопрос о том, как новый правительственный акт отразится на уровне и без того катастрофически высокой безработицы, министр Лукас предпочел обойти уклончивым ответом: все зависит от работодателя. Впрочем, без четкого ответа остался и вопрос о том, насколько соответствующие органы готовы к тому, что в ближайшее время может резко возрасти число желающих сдать экзамены на знание государственного языка. И получить в итоге в казну те самые сорок миллионов крон, которые русскоязычное меньшинство должно уплатить за право на труд.

Александер ЭРЕК.