С берегов Сены на берега Сытке

Двадцатипятилетняя Анн Грюзелль окончила четыре курса в Сорбонне, получила диплом преподавателя географии и русского языка, но решила продолжить учебу и сейчас занимается на пятом курсе известного во Франции Парижского политологического института.

— Анн, как же судьба забросила вас в эстонский Силламяэ?

— В институте я специализируюсь на странах Восточной Европы, Балтии и республиках бывшего Советского Союза — ныне СНГ.

— С Балтией — понятно, но почему именно Силламяэ оказался в поле вашего зрения?

— В прошлом году я изучала пригород Москвы Черноголовку, где находится научный центр Российской Академии наук. Это такой же ранее закрытый город, каким был и Силламяэ. Число жителей тоже сравнимо: здесь —18, а там — 20 тысяч. В Черноголовке все строилось вокруг научного центра, у вас — вокруг некогда секретного завода. Моя задача понять и обобщить, что изменилось в этих городах за последние годы.

— Вы хорошо знаете русский язык...

— Мой отец химик-исследователь, когда-то он работал в СССР. Там он встретил много интересных людей и решил учить русский язык. Я поступила в школу, где преподавали русский, а потом часто ездила в Россию. Сначала приезжала с мамой к друзьям моего отца. Потом — с моим профессором, потом подружилась в Петербурге с девушкой, к которой приезжаю и теперь.

Где искать Эстонию на карте?

— А что знают во Франции о нынешних России и Эстонии? Общее-то впечатление какое?

— К России, на мой взгляд, интерес снижается. Теперь осталось мало школ, где учат русский язык. В университете тоже конкурс не очень велик, но там по-прежнему определенный интерес чувствуется. Школьники, в основном, выбирают английский или немецкий.

Что касается эстонского языка, то в Париже его можно учить в одном из учебных заведений, каждый год набирают 5 студентов. Когда я говорю об Эстонии, меня всегда спрашивают: «Мы знаем, что в Балтии, а где это точно?» Но к Эстонии интерес выше, чем десять лет назад, потому что тогда она воспринималась как составная часть Советского Союза. Не так давно в Париже был открыт Эстонский центр культуры, чуть раньше в Музее этнографии проходила большая выставка из Литвы, что тоже пополнило знание людей о странах Балтии.

— Ваши впечатления о советских и постсоветских временах в России, где вы бывали чаще?

— В советские времена в СССР я была всего один раз в детском возрасте. Теперь везде в магазинах можно купить все, что угодно. Но сейчас мои друзья в России живут очень трудно. Например, моя подруга, преподаватель в Санкт-Петербургском университете, работает еще и в кафе, чтобы зарабатывать на жизнь. Тем не менее мои друзья говорят, что сейчас есть свобода выбора, и верят, что будет лучше.

Политика на втором плане

— Из памяти моего поколения не уйдут студенческие волнения во Франции конца шестидесятых годов. Сейчас ваша молодежь тоже политизирована?

— Нет, пожалуй. Есть студенческие политические организации, но у них популярность невысока. Молодежь больше занимает их личная жизнь, стремление добиться своего, а происходящее вокруг не очень интересует. По моим наблюдениям, подобные настроения царят и в России, и в Эстонии.

— А ваши политические настроения?

— Я придерживаюсь «левых» взглядов, хотя не вхожу в какую-то политическую организацию.

— Как к вашей «левизне» относятся родители?

— Отец у меня коммунист, так что с ним у нас особых расхождений во взглядах нет. Мама преподает в институте, готовит социальных психологов, она разделяет взгляды отца.

— Кое-кто любит повторять, что все плохое сегодня — это наследие коммунистического режима. А как считает ваш отец?

— Из разговоров с ним кое-какие выводы могу сделать. Он считает, что в Советском Союзе были такие достижения, как бесплатные образование и здравоохранение, не было голодных, каждый мог честно зарабатывать на жизнь. Сейчас эти сферы очень проблемные — государство не очень-то поддерживает социальные программы. Таково мнение моего отца.

Силламяэ в зеркале сравнений

— Раз уж вы в своей работе решили сравнивать два небольших города — российский и эстонский, то поделитесь своими наблюдениями.

— В Силламяэ живут, в основном, русские, если они приедут в Россию, их вряд ли там встретят с распростертыми объятиями. Но и здесь они оказались как бы вне эстонского общества, стали жителями своеобразного анклава. В российской Черноголовке такой проблемы нет.

В то же время силламяэсцы как-то легче переносят выпавшие на их долю беды. Об этом говорит их открытость, они охотно отвечали на вопросы моей социологической анкеты. В Черноголовке такого не было, люди предпочитали избегать меня. В Силламяэ я ощущаю доброе отношение к себе как со стороны простых людей, так и руководства города, предприятий, организаций. Для меня это очень удивительно и приятно.

— Вы уже решили, чем будете заниматься по окончании учебы?

— Трудно сказать. Возможно, еще буду учиться три года, чтобы получить степень кандидата наук.

Николай КЛОЧКОВ.
СИЛЛАМЯЭ.
Фото автора.