В тот звездный час...

Уроки Финляндии, XXI

Все начиналось осторожно, на ощупь, с редких и скупых крупиц новостей, перемежающихся тотальным молчанием. Долгими неделями спецпредставители государств просиживали за закрытыми дверями зала Диполи в Отаниеме. Шли серьезные переговоры по темам предстоящего совещания. Куда двигаться дальше, как достичь соглашения? Ежедневно, словно голодные голуби, мы собирались в Диполи с одной-единственной надеждой — вдруг именно сегодня будет сказано нечто новое, вдруг узнаем действительно что-то свежее для своих комментариев. Но такое случалось редко. А многосторонние консультации все продолжались и продолжались. И каждый день надо было выдавать комментарии на темы безопасности и сотрудничества. Вероятно, тогдашний наш зритель удивлялся и сердился — ну, что они там все об одном и том же, да об одном и том же: хорошо, если Европа заживет в безопасности и сотрудничестве. Но что нам оставалось делать! Спрос был велик, тема — важной. У меня и сегодня порой в ушах раздается тогдашняя фраза редактора радиостанции «Маяк» Манковича: «Энн Антонович, для завтрашней «Международной панорамы» нужен комментарий на три минуты о безопасности и сотрудничестве в Европе...», а перед мысленным взором встает картина собственного рабочего стола с заявкой Москвы: «Для телепрограммы «Время» интервью с выдающимся государственным или общественным деятелем на тему о сотрудничестве в Европе. Финские примеры». Надо делать. Со временем такое топтание на одной и той же теме становилось монотонным и, как говорят финны, обрело привкус дерева. Какова же была радость, когда консультации завершились и началась подготовка к открытию совещания.

Живя и работая в Хельсинки в начале 70-х годов, я полюбил этот город. Он действительно своеобразен, с собственным ритмом и привычками. Город у моря, гигантские белые шведские суда, роскошные яхты, лодки рыбаков с бочками салаки... Студенческий хор на Тяхеторнимяги — звучит ода Финляндии... Праздник джаза — полуголая орущая на смеси финского и английского компания в Кайвопуйсто. Вечерние хмельные спевки на скамейках парка Синебрюхова. Колонны майских торжеств с лозунгами и знаменами старых рабочих обществ. Битком набитый потомками бывших должников по рыбному налогу Олимпийский стадион перед открытием соревнований Финляндия — Швеция. Череда черных авто, направляющаяся к президентскому дворцу. Свечи на окнах и кладбище Хиетаниеми. Предрождественская суета. Плывущие по воде огни Ивановой ночи у берега Сеурасааре... Праздничный и будничный ритм Хельсинки, с каждым годом становящийся все больше Хельсинки сити, шопов и маркетов...

Утром появились признаки приближения чего-то чрезвычайного. Мы жили в дорогом отеле «Марски», арендовали у «Хертца» новейшей модели «Вольво». В телецентре Пасила стояли прибывшие из Ленинграда передвижные автобусы-телетрансляторы, на место были откомандированы шестеро телеоператоров экстра-класса, два режиссера, редакторы и другие работники. Один лишь их перечень говорил о том, что никакая бухгалтерия тут своей рачительной визы не ставила, с расходами явно не скупились. Правда, кроме оперативных репортажей и интервью для ЦТ, прежде всего для «Времени», мы должны были вести съемки для полнометражного документального фильма, который осенью 1975 года выпустило объединение «Экран» под названием «Мир тебе, Европа!». Условия для работы, жизни и передвижения нам были созданы просто небывалые. Мы привыкли работать в значительно худших. В группе журналистов Советского телевидения нас было четверо — Валентин Зорин, Анатолий Потапов, Илья Лупанин и ваш покорный слуга.

Утром первым делом каждому следовало здесь же в пресс-центре при «Марски» пройти через фотоавтомат, сфотографироваться на цветной снимок и получить зеленую аккредитационную карту с большой буквой «С». Только она открывала перед тобой нужные двери и позволяла проходить через контрольные пункты. На оборотной стороне карты значился текст: «Нашедшего эту карту просят немедленно передать ее ближайшему полицейскому». Жители Хельсинки и финские журналисты говорили, что подобных чрезвычайных мер безопасности, как теперь, их северный спокойный город прежде никогда не видел. Некоторые местные газеты и шоферы машин поворчали, но в общем горожане отнеслись ко всему происходившему спокойно, понимая временность таких неудобств и нарушения привычного ритма жизни. Все понимали, что хороший хозяин должен хорошо принять гостей, позаботиться и побеспокоиться, чтобы с ними ничего плохого не произошло.

Спаси, господи, от безрассудного тщеславца, стремящегося любым способом попасть в историю, или от какой-нибудь террористической группы, решившей покуситься на жизнь и здоровье глав государств! Чтобы ничего подобного не случилось, введены ограничения на движение возле дворца «Финляндия», установлено высокое проволочное ограждение вокруг парка, в дежурстве сторожевые катера и вертолеты. Особо тщательно и многократно проверялся каждый, кто проходил в пресс-центр дворца «Финляндия», фойе зала заседаний и на балкон. В зал имели доступ исключительно члены официальных делегаций. Забегая вперед, скажу, что по завершении совещания финские организаторы удостоены были полного признания за свою сверхточную и корректную работу. Думаю, что одной из предпосылок тому был собственно финский характер. Пресс-центр — суета, многоязычье, спешка. А посреди этого вавилона всегда улыбающиеся спокойные и уравновешенные финские сотрудники центра, готовые в любой момент ответить на любой вопрос и помочь. Все у них расписано по дням и часам, минутам, а если что-то кому-то обещано, то непременно будет выполнено. Руководил работой центра нынешний государственный секретарь Алек Аалто.

При том, что финны собственную полицию любовью и почтением не особенно жалуют, со смаком рассказывают бесстыжие анекдоты о недоумках в форме, полиция страны в эти дни показала себя с самой блестящей стороны. Как и в других аналогичных ситуациях, в Хельсинки самыми напряженными и хлопотными были дни перед открытием и само открытие совещания. Затем напряжение спадает, отношения армии журналистов и стражей порядка становятся спокойными, даже по-домашнему непринужденными.

Помню, как мы полдня ездили по Хельсинки, снимали интервью для будущего фильма. Почтенный почтальон-папа с сыном — большие кожаные мешки на ремнях через плечо... Три дамы средних лет на ежеутренней оздоровительной прогулке... Цветочница... Солидный господин на Эспланаде, читающий газету. Мы беседовали со всеми. Единственный, кто отказался от интервью, это полицейский на углу возле «Стокманна». Отказался доброжелательно, сославшись на уважительную причину — нахожусь при исполнении...

Город взбудоражен... Творение всемирно известного финского архитектора академика Алвара Аалто дворец «Финляндия» только что дополнено новым сооружением — крылом конгрессов, которое передано в распоряжение пресс-центра совещания. С другого берега залива весь комплекс выглядит, будто гигантская белая птица, приземлившаяся отдохнуть среди зелени парка. Город и мэр Аура могут гордиться — им есть что показать гостям. Возле дворца и со стороны дороги Маннергейма стоят флагштоки, на которых реют флаги стран-участниц совещания. Движение людей и машин организовано четко. Если на стекле твой машины нет соответствующего пропуска, тебе не только не дадут припарковаться, но даже не разрешат проехать — это трасса, по которой из аэропорта в центр Хельсинки прибывают высокие гости. Она каждую минуту должна быть готова пропустить очередной кортеж черных лимузинов к посольству или резиденции главы государства.

В новеньких представительских отелях «Интерконтиненталь» и «Хеспериа» живут дипломаты. По утрам они пешком через парк проходят к дворцу «Финляндия». На парковых скамейках ни одного небритого или неопрятного человека, которому для полного счастья не хватает ровно одной марки. В городе поговаривают, будто ранним утром этих бездомных не работающих алкоголиков собирают со скамеек парка и вывозят куда-то за черту города. Но к вечеру все они снова на месте. Писали и предлагали вариант временно переселить всю эту компанию на какой-нибудь ближайший островок. Но дискуссия по теме поднялась до пика элементарных человеческих прав, их гарантий и нарушений, там и затихла. Во всяком случае несчастных аборигенов центра Хельсинки в эти дни видно не было, в фокус камер они не попадали. Естественно — в любой семье перед торжеством стараются прибраться почище... В доме был порядок, организаторы трудились слаженно. По окончании совещания мы все же поинтересовались: были ли жертвы в эти дни? Единственным печальным происшествием оказалось неудачное катание на лодке подвыпившей компании, расхрабрившейся до степени неприличия. Лодка приблизилась к ресторану «Каластаяторппа», где как раз правительство Финляндии устраивало прием для высоких гостей. На устные предупреждения пластмассовое суденышко никак не реагировало, по нему были сделаны выстрелы из ракетниц. Одна из ракет попала в лодку, и та загорелась. Такой вот инцидент. Разумеется, в толчее случалось разное, но все всегда благополучно улаживалось.

Мне особенно памятен канун открытия совещания. День прибытия делегаций. Большинство предпочло самолеты. В пресс-центре мы получили точное расписание прибытий, здесь же узнали, что президент Кекконен решил встречать всех глав государств лично. По минутам было рассчитано, как президент сможет поспеть из аэропорта Сеутула на столичный железнодорожный вокзал, чтобы приветствовать высоких советских гостей. Делегация из Москвы прибывала спецпоездом 29 июля во второй половине дня...

Тридцать градусов жары, пот течет из каждой поры, малейшее резкое движение вызывает отдышку. В круговерти крупных событий хорошо то, что у тебя просто нет времени на долгие раздумья. События набегают одно на другое, время выхода на международные каналы связи и реле то и дело меняется, дорога каждая минута. Мчишься к следующему запланированному месту, находишь нужного человека, бежишь дальше. В этом безжалостном беличьем колесе нет времени, чтобы углубиться во что-то. Хватаешь осколок здесь, осколок там. Из этих-то осколков вечером телезритель увидит ту цельную картину происходившего так, будто был на месте сам. Целостная же картина для сопричастного событиям складывается потом, позднее. В ней присутствует много такого, что никогда не вместится ни в одну публикацию или фильм.

Звуки и запахи круговерти, полицейские сирены, скрип шин автомобиля, мчащегося с эскортом по главной улице, чтобы к сроку сдать кинопленку на проявку в лабораторию Пасила и затем сесть с ней за монтажный стол. Стрелки часов неумолимы, перед тобой по графику работают коллеги из Анкары и Брюсселя, за тобой — из Рима.

Прибытие Брежнева в Хельсинки вызвало большое замешательство.

(Продолжение следует.)

Энн АНУПЫЛД.