Об установлении языковых требований в частном секторе

1. Понятие «общественные интересы» определено в Эстонии слишком широко. Правительство Эстонии признает, что установление каких-либо языковых требований в частной сфере представляет собой ограничение определенных прав и свобод (в данном случае — свободы выражения), что допускается лишь при наличии оправданного общественного интереса (подобное требование содержится и в Законе о языке (ч.2 ст. 21). По сравнению с международными нормами перечень этих общественно значимых обстоятельств необоснованно длинен. Например, часть 2 ст.10 Европейской конвенции по правам человека допускает необходимые в демократическом обществе ограничения свободы выражения: в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступности, для защиты здоровья и нравственности, для защиты репутации и прав других лиц, для предотвращения разглашения полученной конфиденциальным путем информации, для обеспечения беспристрастности правосудия. В Эстонии языковые требования устанавливаются в интересах безопасности общества, общественного порядка, публичного управления, здоровья населения, охраны здоровья, защиты прав потребителя и охраны труда (п.1.1 постановления). Такой перечень предполагает явно более широкое толкование термина «общественные интересы», что сказалось на содержании правительственного постановления.

2. Требования на категории превышают разумные пределы. Предъявляемые конкретные требования к знанию языка должны быть разумными. Так, наличие средней категории предполагает уже свободное владение языком (хотя бы устным), а высшей — совершенно свободное владение (Закон о языке, часть 5 ст.5). При оценке правительственного постановления надо исходить не только из словесного определения некого требования как соответствующего «среднему» или «низшему» уровню, но и сопоставлять его с требуемыми на экзамене навыками и умениями. Малый процент прохождения экзамена на среднюю (53%) и высшую (65%) категории в 2000 году, то есть даже до начала кампании по обмену старых «языковых» свидетельств, косвенно указывает на то, что требования на новые категории являются непосильными для большинства русскоязычных работников.

3. Языковые требования должны быть сбалансированными. Если языковые требования устанавливаются в общественных интересах, то это предполагает учет интересов не только большинства, но и меньшинства населения. С учетом реальной (а не желательной, с точки зрения властей) языковой обстановки в Эстонии представляется необходимым установление требований к знанию русского языка для некоторых должностей (спасатель, врач, фармацевт и т.д.) в местах компактного проживания меньшинств.

4. «Защита потребителя» не должна оправдывать любое государственное вмешательство в сферу коммерции. Не представляется оправданным установление языковых требований для работников торговли и сферы обслуживания, общающихся с клиентами (п.2). Общественными интересами можно оправдать лишь обязательное предоставление информации о товарах, опасных для жизни, здоровья, общественной безопасности и окружающей среды (что особо оговорено в постановлении, п.3). Порядок продажи всех прочих товаров и услуг должен регулировать рынок. Необходимо отметить, что: 1) защита потребителя может осуществляться другими предусмотренными законом способами (этикетки на товарах, система лицензирования, сертификации, таможенный контроль и т.д.); продажа заведомо некачественных товаров или услуг административно наказуема; 2) обязанность информирования потребителя должна лежать на юридическом лице или предпринимателе, а не на продавцах, обслуживающем персонале и т.д.; 3) на международном уровне не признается право использовать определенный (пусть даже государственный) язык при покупке товаров и услуг. Применение указанных норм в Эстонии может послужить нечистоплотной конкурентной борьбе.

5. «Защита потребителя» не должна вредить его интересам. Установление языковых требований для врачей и медперсонала является международной практикой. Обязательные требования к знанию языка должны быть в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения, а также тех частных учреждениях, которые осуществляют функции публичных (травмапункт, скорая помощь). В то же время в условиях фактического двуязычия сосуществование частных врачебных кабинетов, работающих на эстонском и русском языках, не только возможно, но и желательно. Использование языка в частной клинике должен регулировать рынок. На практике ужесточение требований к врачам и медперсоналу уже привело в Эстонии к увольнениям опытных квалифицированных медиков, что вступило в явное противоречие с подлинными общественными интересами. Завышенным является требование для любого врача знать эстонский язык на высшую категорию, а для прочих медработников — на среднюю (пп. 3 и 4).

6. Требования к знанию языка должны учитывать специфику условий работы. Для некоторых категорий работников частного сектора установление языковых требований весьма желательно, но они не должны быть завышенными. С учетом характера наших морских и воздушных перевозок требование к управляющим морскими и воздушными судами на высшую категорию, то есть совершенно свободное владение эстонским, сделано без знания условий и характера работы указанных лиц (п.4). То же касается и диспетчеров воздушного, морского и железнодорожного сообщения (п.4).

7. Языковые требования не должны использоваться для оказания давления на русское образование. Установление требований на среднюю категорию для руководства и преподавательского состава частных учебных заведений ничем не обосновано (ссылка на обеспечение безопасности учащихся выглядит натянутой). Это требование (п.3) может привести в условиях Эстонии к почти полной ликвидации частного русского образования, то есть будет иметь дискриминационный эффект. Весьма спорным будет и аргумент, что указанное требование установлено ради интеграции: интересами последней нельзя оправдать дискриминацию. Языковые требования в государственных и муниципальных учебных заведениях уже негативно сказываются на преподавательском составе.

8. Языковые требования и ЕС. Нормы ЕС, на которые ссылаются авторы правительственного постановления, лишь предусматривают, что языковые требования там, где они оправданны, не считаются ограничением для передвижения в ЕС рабочей силы вообще, и врачей в частности. Таким образом, декларируемое соответствие правительственного постановления нормам ЕС является весьма формалистским.

Центр информации по правам человека.

Таллинн, 21 мая 2001 года.