Теплей не значит, что дороже

— Господин Нийнемяэ, судя по всему, с пуском новой турбины Kohtla-Jдrve Soojus AS связывает большие надежды?

— Главный смысл произошедшего в том, что теперь выработка энергии станет более эффективной. Не секрет, что ранее, в летний период, когда тепла потребителям требовалось меньше, нам приходилось произведенный пар просто выбрасывать в воздух. Теперь же он будет использован для получения электроэнергии, которую можно продать. Для предприятия это важно, а кроме того, можно говорить и о том, что теперь сланец у нас в котлах сжигается с максимальной эффективностью. А отсюда следует, что в течение ближайших лет у нас не будет повода поднимать цены на тепло.

— Раз уж об этом речь — из чего складывается цена на тепло для клиента?

— Прежде всего из цены на топливо, из сумм, которые надо потратить на поддержание в порядке теплотрасс и теплостанций. А они, поверьте, достаточно внушительны. Кроме того, надо платить за многие услуги, платить зарплату работникам. Наконец, в последние два года мы немало отчисляем на охрану окружающей среды. Если в позапрошлом году платежи составили 3,4 млн, то в прошлом сумма выросла уже до 7,3 млн, а в этом году, по нашим подсчетам, придется отдать уже более 11 млн крон. Согласитесь, что речь идет о суммах, которые маленькими не назовешь.

— На самом деле, производитель всегда находит аргументы, чтобы обосновать цену за свой товар. Было бы неестественно, если бы он их не находил. Но с другой стороны, существует еще и потребитель, у которого свой взгляд на проблему. Не будем толковать о юридических лицах, давайте о конкретном человеке, которому зачастую нечем платить за тепло и свет.

— Практика свидетельствует, что надо говорить о трех категориях частных клиентов. К первым мы относим тех, кто добросовестно, вовремя платит по счетам. Вторая — это те люди, что деньгами располагают, но расстаются с ними неохотно, не хочется им платить, нет у них на это, дипломатично говоря, времени. Трудней всего людям третьей категории. У них действительно нет денег. Но ведь и их можно разделить еще на две части: одни, асоциальные элементы или бомжи, платить не будут никогда, вторые оказались в силу различных обстоятельств в критической жизненной ситуации. Они бы и рады платить, но не в состоянии. Тут и должна прийти на помощь система социальной поддержки, сказать свое слово государство и местное самоуправление. А система такой поддержки у нас как раз и буксует.

— А ваша фирма имеет контакты с органами социальной защиты?

— Разумеется. Буквально вчера на встрече с министром Эйки Нестором мы обсуждали проблемы Ида-Вирумаа. За месяц до этого у нас вместе с господином Нестором побывали и министр экономики Михкель Пярноя, и глава правящей коалиции Андрес Таранд. Так что мы подробно говорили и о социальных проблемах, и о проблемах экономики, в том числе энергетики.

— У этого обсуждения были конкретные результаты?

— Конкретный результат в том, что постепенно мы находим возможность гасить задолженность по социальному налогу, оставленную нам прежними руководителями предприятия. А речь идет о девяти миллионах, хотя и не только о них...

— В пуск новой турбины вы инвестировали 17 миллионов, где их нашли?

— Во-первых, банковский кредит, а еще деньги из собственных оборотных средств.

— Хорошо или плохо, по-вашему, что у вас нет конкурентов?

— И хорошо, и плохо. На первый взгляд может показаться, что мы являемся монополистами. Но это не так. Мы не являемся, например, таковыми при обеспечении промышленных предприятий. Делим тут рынок с Viru Energia, дочерним предприятием финского Fortum. Так что тут мы конкуренты. В снабжении населения теплом мы действительно монополисты, но в последние год-полтора одним из главных приоритетов для нас стали эффективность, желание ознакомиться с опытом работы подобных фирм в Скандинавии. Отсюда и стремление к обратной связи, к укреплению контактов с потребителями. Своих самых аккуратных партнеров-клиентов мы готовы даже награждать, поощрять. И не только готовы, мы это уже делали.

Виталий АНДРЕЕВ.