Знак шахтерской славы

— Новые очистные забои, комбайновая лава, камерный блок — по нашему определению — называются новым объектом, — рассказывает Павлов. — Инспектор труда входит в комиссию по приемке новых объектов (это и наземные сооружения — здания на территории шахт, например, или новые мосты, которые недавно возведены на участках Сиргала и Ахтме-Вийвиконна). Безопасно ли рабочее место для работников, какова производственная среда, сделаны ли замеры по вредным факторам, как техника работает — вот комплекс вопросов, связанных с моими обязанностями. В итоге я выписываю справку — короткую характеристику, если есть — некоторые замечания. И выдаю работодателю. Периодически посещаю шахты и разрезы, если есть недостатки, пишу предписания.

— А как вы сейчас оцениваете объекты «Ээсти пылевкиви»?

— По сравнению с другими отраслями промышленности у «ЭП» в этом плане все достаточно хорошо. Ведь служба охраны труда действовала здесь давно — система налажена, есть инструкции, конкретные люди, которые за это отвечают.

По республике в целом многие отрасли до сих пор еще не выполнили предписания закона. Сейчас много правовых актов, тем более, что евростандарты вводятся. Если сейчас сдается объект, учитываются европейские требования. Отрасль металлообработки, деревообработки — там нет еще новых республиканских норм. А в «Ээсти пылевкиви» это все налажено благодаря бывшему начальнику гостехнадзора Юло Тамбету, до этого стоявшему во главе «ЭП». Кстати, он же был моим начальником на шахте «Кява», когда я пришел туда молодым специалистом.

— Что вы из новых объектов выделите? Как смотрите на реновацию?

— Что отметить из нового: «Ахтме» и «Нарва» построили дробильные узлы — щебенка нужна для строительства, для покрова. Это сопутствующий продукт сланцевой деятельности и дополнительная прибыль для предприятия.

Реновация — очень хорошо. Я недавно принимал на разрезе «Нарва» третий этаж бытового комплекса — там уже все по евростандартам, душевые, бытовые помещения — все отличного качества. И с точки зрения санитарии тоже. Наши старые раздевалки и туалеты просто вспоминать не хочется.

Железнодорожная ветка Ахтме — Вийвиконна, которую горняки возвели своими силами, — большое дело. Она принесет колоссальную экономию.

— Как вы сами пришли в горную промышленность?

— Мой дядя сидел в Воркуте по политической статье (после смерти Сталина реабилитирован), работал на шахте машинистом подъема. Он приезжал к нам потом в гости и рассказывал. Ну, я загорелся как-то этим и после 8-го класса решил в Таллиннский горный техникум пойти, окончил его в 58-м году. Попал я на шахту «Кява-2» молодым специалистом. Я помню — в то время как раз указом правительства женщин вывели из забоев: они работали взрывниками, мотористами, сцепщиками, их надо было с 1 января 1959 года вывести из шахт. Понадобилось, в частности, много взрывников, так я и попал в эту службу после недельных курсов. Ленинградский горный институт окончил в 67-м году и полтора года на «Кява» проработал горным мастером.

В головном здании «Ээсти пылевкиви» находился профсоюзный комитет угольной промышленности. Тогда охрана труда была под эгидой профсоюза: там стали искать специалиста, который бы знал два языка. А я с детства в совершенстве знал эстонский и русский. И меня приняли в отдел, где я занимался теми же вопросами, что и сейчас.

Кроме того я был председателем Совета молодых специалистов «Эстонсланца».

Потом я с чиновничьей должности ушел на «Таммику», чтобы заработать подземный стаж, что было немаловажно. Я и начальником участка работал, но мне все же больше нравилось быть начальником смены — микродиректором, как нас называли.

Я почти 40 лет отработал в «Эстонсланце», сейчас тоже непосредственно связан со сланцевой промышленностью. Я хочу отметить, что горная отрасль такова, что нужны рационализаторы, и на «ЭП» всегда рационализаторское движение было очень мощным. Механизм рождается по ходу работы. Завод выпустит машину, но ведь каждый бассейн имеет свои особенности: по горно-геологическим условиям, по технологии работ. И все время горняки додумывали, как так сделать, чтобы усовершенствовать какие-то части, вводили свои новшества.

— Я знаю, что вы собираете значки.

— Коллекционеров множество, но мне интересно было что-то оригинальное придумать. В
«Ээсти пылевкиви» много было собирателей чего-то такого, чего не замечаешь обычно. Был один коллекционер даже, который собирал батареи центрального отопления.

А я решил собирать значки на горную тематику, естественно. Есть у меня довольно редкие экземпляры. Например, значок в виде шахтерской лампы, которая, как и кирка, уже перешла в разряд ретро. Значок со звездочкой ко Дню шахтера — своеобразный раритет, поскольку красные звезды давно исчезли не только с горняцкой атрибутики, но и вообще отовсюду.

В разработке одного значка я принимал участие, поэтому получил его в качестве не награды, а сувенира.

Вот, например, интересный значок к юбилею шахты «Кява»: он разделен на две половины, на одной кирка, на другой — первая горная погрузочная машина — олицетворение конца ручного шахтерского труда. Я ведь начинал работать, когда никакой механизации в шахтах еще не было. Лопатой кидали, киркой разбивали, и проходка тоже ручная была.

— А когда вывели из шахт кирку, когда она превратилась в горняцкий символ?

— Она и сейчас есть, просто перестала быть основным инструментом. А ручные лавы закончились в начале 70-х. Но кирка до сих пор нужна, подбить где-то, щели прочистить и т.д.

— А вы интересовались шахтерской историей? Когда вообще появились горняки? Сколько лет этому символу — кирка и лопата?

— Первые угольные шахты появились при Петре Первом, и кайло называлось не киркой, а обушком, он имел другую конструкцию.

— У вас есть еще необычное хобби, вы коллекционируете карикатуры, причем на одну-единственную тему «Человек на необитаемом острове». Чем вызван выбор такой темы, можете объяснить ее философию?

— Ну, особо я над этим не задумывался, но мне кажется, можно сказать так: человек при любых ситуациях в какие-то моменты остается один. Иногда даже находясь среди людей, по каким-то внутренним чувствам, взглядам, образованию, желанию что-то сделать можно оставаться в одиночестве. И глядя на эти рисунки, можно поразмышлять, а какие трудности ожидают этого человечка на маленьком островке в океане человеческих проблем.

Рауль РАТМАН.
Фото автора.