“Во взаимной любви с Россией нет необходимости”

- Господин Тийдо, что изменилось в отношениях между Москвой и Таллинном за последние годы?

- Я бы охарактеризовал общее состояние отношений между Эстонией и Россией как “прагматическую нормализацию”. Эти отношения стали менее напряженными, в том числе потому, что мы в Таллинне стараемся не столь болезненно реагировать на выпады в наш адрес, особенно в прессе.

Разумеется, между нами остаются нерешенные вопросы вроде договора о границе, который до сих пор не подписан. Я понимаю, что это - важный вопрос для России и российская сторона хочет быть уверенной в том, что текст будет пригодным для ратификации Думой еще до его подписания. Мы же, со своей стороны, готовы к этому в любое время. Но мы также не проявляем в этом особого нетерпения, как, впрочем, и в вопросе о торговле. С российской стороны все еще сохраняется двойная ставка таможенных тарифов. Но я бы сказал, что в какой-то мере такая ситуация оказалась в чем-то полезной для эстонской экономики. Когда наши производители осознали, что им не следует слишком полагаться на восточные рынки с их невысокими требованиями к качеству продукции, они стали приспосабливаться к рынкам Европейского союза. Возможно, для кого-то из них это создало серьезные трудности, но в долгосрочном плане это все же полезно для эстонской экономики в целом.

Кроме того, некоторые эстонские фирмы нашли выход на российский рынок в обход таможенной границы с РФ через Белоруссию и Украину. Хочу вместе с тем подчеркнуть, что через какое-то время наши торговые отношения с Россией из двухсторонних превратятся в многосторонние, поскольку это будут отношения между РФ и ЕС.

Что касается вопроса о ВТО, то страны, желающие присоединиться к ней, должны вначале урегулировать свои отношения с ее членами, включая Эстонию. Это одна из тем, над которой мы могли бы совместно работать с Россией. Например, остается в силе приглашение для российского министра иностранных дел посетить Эстонию. Как только он будет готов или захочет это сделать - милости просим. Мы не можем оказывать какой-то нажим - это было бы невежливо.

- А как обстоит дело с аналогичным визитом главы эстонского МИДа в Москву?

- Вежливый человек никогда не отправляется в гости без приглашения. По крайней мере, мы надеемся, что состоится заседание российско-эстонской межправительственной комиссии. Вообще, если удается обходиться без конфликтов, то это уже неплохо. В стратегическом плане в наших интересах - процветающая демократическая Россия. Посудите сами: кризис в России мог бы вызвать поток беженцев, в том числе и к нам. При численности населения 1,4 млн несколько сотен тысяч беженцев были бы для Эстонии серьезным ударом. Поэтому мы особо предпочли бы видеть улучшение жизни в соседних регионах.

- В московских ведомствах имеются разные точки зрения на происходящее в странах Балтии. Иногда бывает сложно вывести общий знаменатель российской политики. Какой видится вам эта ситуация из Таллинна?

- Мое личное мнение состоит в том, что Россия, вероятно, изменит свой взгляд на страны Балтии в связи с развитием их отношений с ЕС и НАТО. То есть это будет зависеть от более широкого европейского и, может быть, трансатлантического контекста. Но об этом надо думать, прежде всего, в самой Москве.

В России, кстати, есть склонность спрашивать эстонцев: “Почему вы нас не любите?” Замечу, что в Эстонии выражение “я вас люблю” очень сильное, и большинство людей употребляет его лишь несколько раз в своей жизни. Я, например, могу любить конкретную русскую женщину, но не обязательно - всю Россию или русских. Мы - соседи и должны выработать прагматическое сосуществование как соседи. Возможно, здесь вообще нет необходимости во взаимной любви. Зато есть достаточно оснований для прагматического сотрудничества, но сформируется ли из этого любовный роман - не так важно. Эстонцы вообще - сдержанные люди и, в отличие от русских, не любят превосходных степеней. Возможно, потому, что мы - очень маленькая страна. Мы более уравновешенные и спокойные.

- Будет ли, на ваш взгляд, Запад рассматривать Балтию в своей дальнейшей политике как единый регион, или предпочтет взаимодействовать по отдельности с каждой из трех стран?

- Скорее всего, это будет по-разному в каждом конкретном вопросе. Но общие представления также меняются. Мы долго были “единой” Балтией, и из-за этого делалось много ошибок вроде: “Рига - столица Балтии”. Ситуация сильно изменилась в последние годы. Одним из поворотных пунктов был тот, что Эстонию включили в первую группу кандидатов в ЕС. В целом мы видим все большую дифференциацию. Но в некоторых случаях все еще продолжают говорить о Балтии. Так, например, по поводу расширения НАТО говорят о “проблеме Балтии”. Эти три страны - единственные в Центральной Европе, которые были частью территории СССР. В этом смысле нас иногда действительно сводят в одну группу.

- В последнее время поступали известия о русских семьях, которые возвращаются в Эстонию, поскольку не смогли адаптироваться в России...

- Да, мы знаем об этом. Их иногда рассматривали в России почти как иностранцев. Среда была для них чужой. Вероятно, они приобрели какую-то другую идентичность. Не знаю, была ли это балтийская или, может быть, европейская идентичность. Главная причина состоит в экономическом развитии Эстонии. Если оно здесь идет в позитивном направлении и уровень жизни растет, то люди меньше интересуются политикой, “конгрессами соотечественников” и так далее. “Балтийский барометр” и другие социологические службы показывают, что экономическая ситуация разных этнических групп населения примерно одинаковая. Эстонцы меньше жалуются. С другой стороны, неэстонцы особенно часто апеллируют к международным организациям.

В целом, я бы сказал, что в Эстонии по мере нормализации внутреннего положения национальная принадлежность становится все менее важной. Сколько вы зарабатываете, каково ваше место в обществе, какая у вас работа - вот главные темы. Например, безработица среди эстонцев выше, чем среди неэстонцев.

Международные организации постоянно интересуются положением неэстонцев. За последние 10 лет ситуация проверялась, перепроверялась, трижды проверялась...

- Если Эстония и ее население окажутся в НАТО, то и наши соотечественники окажутся, так сказать, с другой стороны...

- Прежде всего хочу напомнить, что ни в одном из балтийских государств национальность не выделяется законодательно. Выделяются не национальности, а только граждане и неграждане. У нас есть финны, шведы, украинцы, татары... Я всегда был категорически против того, чтобы рассматривать какую-то из национальностей в качестве причины для непринятия Эстонии в НАТО. Это создавало бы напряженность: дескать, вот из-за русских нас не принимают в НАТО. Это абсолютно неверно. Мы не делаем таких различий. Но, понятно вместе с тем, что неэстонцы находятся в российском информационном поле, например, в зоне досягаемости российского ТВ, которое дает свою трактовку многих вопросов.

Между тем мотивация оценок здесь может быть очень простой. Люди сравнивают: быть в натовской армии в Косово или в российской армии в Чечне. Здесь не требуется никакая пропаганда. Кроме того, молодое поколение уже не рассматривает НАТО в контексте противостояния Восток-Запад. Они изучают или уже говорят по-английски, что помогает им осваивать современные профессии. Большинство из них знает эстонский гораздо лучше, чем старшее поколение. В этом у них нет проблем. Тем не менее большинство, бесспорно, находится под российским информационным влиянием.

Марина КАЛАШНИКОВА,
Виктор КАЛАШНИКОВ.