Это дело началось как будничное, мелкое. Мать в середине ноября прошлого года принесла в полицию заявление: сын пропал. Пропал? Исчез? Уехал? Мало ли чего бывает! И случается по-всякому: взял шапку, сел в трамвай и пропал на полгода, никому ничего не сказав.
В общем, провели проверку заявления гражданки Антонины Кеслеровой. Опросили знакомых, как положено. Никакой ясности.
Последним, кто видел его поздним вечером одиннадцатого ноября у обветшавшего Дома быта, был Виталий Неглюдов, столичный предприниматель. Полиция вышла на очевидцев самостоятельно.
Они на улице случайно встретились. Кеслеров увидел Неглюдова в машине, обрадовался и подошел: давние знакомые.
Виталий Неглюдов рассказывал, что за давнее знакомство предложил выпить. Выпили и разошлись. С Неглюдовым тогда в машине были еще два человека - коммерческий директор неглюдовской фирмы Егор Кондаков и водитель, совсем молодой парнишка из Маарду - Виталий Мощенко.
Стали сыщики свидетелей порознь допрашивать. Все одинаково, «все ладно»: «Посидели. Выпили. Ушел. Больше ничего не знаем». И только одна маленькая деталь смутила: в эту ночь Неглюдов управлял машиной, а водителя отправил домой, даже денег на такси дал. Между тем машина была чужая, дяди Виталия Мощенко - Неглюдов племянника нанял шоферить вместе с машиной. Семейство Мощенко к машине относилось трепетно, а тут младший вдруг ее отдал. Почему?
Словом, сомнения некие появились. Но их было явно недостаточно для задержания подозреваемых. Их отпустили, а потом для необходимых следственных уточнений пришлось снова разыскивать. Если Неглюдов отнесся к общению с полицией философски, держался холодно и независимо, то парнишку-водителя удалось найти с трудом. Он явно боялся всех и всего. Со второго раза Виталий Мощенко «вспомнил» странную фразу Неглюдова про ночного знакомца: «Мы с ним рассчитались». В начале - только эту фразу. И Егор Кондаков, человек в этой истории совершенно случайный - его Неглюдов позже высадит на полпути, - тоже обмолвится о каких-то «чужих счетах».
Розыскникам стало ясно, что Андрей Кеслеров не пропал. Ему помогли пропасть. Вероятно, сам Неглюдов и помог. Но тела не было, а Неглюдов только ухмылялся на провокационные вопросы: «Не видал. Не знаю».
Сыщики были почти убеждены: он! И все же по большому счету о случившемся они не знали почти ничего. Были догадки, что Кеслеров пропал при участии Неглюдова. Но что произошло той ночью, оперативно-следственная группа уяснить не могла. Задержанные на время водитель и коммерческий директор ничего внятного не говорили, похоже, им, случайным людям, и говорить было нечего. А Неглюдов улыбался снисходительно и молчал.
И непонятно, чем бы все кончилось, тем более что и Неглюдова в камере нельзя было держать бесконечно, если бы не мать Андрея Кеслерова - Антонина Игоревна. Она Неглюдова хорошо знала, с детства сын с ним приятельствовал.
Пожилая женщина пришла на допрос Неглюдова. На колени встала. Руки целовала.
- Отдай, Виталик, сына! Покажи. Я его похороню. А твой грех в церкви замолю.
Говорят, что Неглюдов пожелтел, но ничего матери про сына не сказал. За это молчание сыщики и следователи, люди, привыкшие, кажется, ко всему - и к крови, и к трупам, одинаково называли Неглюдова мразью. Не простили ему, что он мать не пожалел.
Однако и Неглюдов не выдержал. Часа три спустя после той ужасной сцены сдался - сказал, что покажет, где тело.
В карьер они поехали в выходной. Неглюдов по дороге рассказывал, как они собирались рыбу глушить. Ну и случилось несчастье - в руках у товарища заряд взорвался. Он испугался, уехал...
Группа нашла карьер, указанный Неглюдовым. Но не обнаружила на берегу ни одной детали внезапного бегства с опасной рыбалки. Ну там вещи брошенные, всякая рыбацкая ерунда. И тела сыщики не нашли. Хотя Неглюдов клялся, что это то самое место. Решили через день искать тело с водолазом. Но когда снова приехали, водолаз не понадобился.
Тело всплыло. К ногам погибшего была привязана покрышка. Выглядело это жутко: раздавленная голова, взорванное гранатой тело...
Виталий Неглюдов начал «колоться». И только тогда оперативники узнали еще о двух участниках убийства - знакомых Неглюдова Петре Лыгине и Артеме Иванютине. «Кололся» Неглюдов в выгодном для себя свете: пьяная размолвка, он пытался помирить, но те избили и убили. Потом решили спрятать тело. Вначале хотели в лесу закопать, а затем вот притопили в карьере. Если сам и виноват в чем - так в недонесении, судите за это, добрые люди!
Кинулись за Петром Лыгиным и Артемом Иванютиным. А они пропали оба! Исчезли точно так, как в свое время Кеслеров. И где их искать?
Но не найти нельзя. Потому что дело с одним Неглюдовым в суд не отправишь - там он от него откажется (тому много похожих примеров), скажет, что это не он, а они, подельники...
Конечно, Неглюдов сумел известить «коллег», посоветовал бежать. Видимо, рассчитывал, что их не найдут.
Сыщики же стали работать по всем линиям и связям: знакомые, родственники, друзья знакомых и знакомые родственников. Что и говорить, неблагодарная, утомительная работа.
Несколько раз в Тапа и Кохтла-Ярве выезжали. Петра Лыгина «почти нашли» в Кохтла-Ярве - буквально накануне съехал. Но в конце концов бегать, как загнанный волк, устал. И сам сдался. Пришел с повинной.
Артема Иванютина спустя месяц арестовали в Харьюском уезде. Он пить бросил, оброс. Когда в дом пришли, он грабли какие-то чинил.
Следователь сказал: «Здорово, Иванютин!»
А тот: «Значит, нашли. А я сам завтра собирался идти сдаваться».
Они, заметил следователь, так обычно и говорят. Про завтра.
Когда всех троих повязали, тогда и стала ясной картина убийства.
Виталий Неглюдов решил убить Андрея Кеслерова за старую, десятилетней давности историю. Они - Кеслеров, Лыгин и Неглюдов, всем по двадцать с небольшим - сидели в тот вечер в ресторане. Кеслеров ушел раньше приятелей. А те двое успели схватиться с каким-то парнем. Потом дождались обидчика, избили, отняли шляпу. В суде это будет оценено как разбой.
Шляпу понесли прятать к Кеслеровым, но Антонина Игоревна парней прогнала. Когда их за драку и шляпу арестовали, они решили: «Друг выдал!»
И надо же, одиннадцать лет прошло, не однажды встречались с Кеслеровым. А тут старая ненависть черным огнем внезапно вспыхнула.
Виталий Неглюдов, высадив водителя и Егора Кондакова, повез Кеслерова к Лыгину на квартиру. Там был и его родственник Иванютин.
Выпили. Но никаких таких разговоров, как позже выяснило следствие, в квартире не было. И Кеслеров не понял, когда вчетвером они куда-то в лес поехали, что это его убивать везут.
Убивали Кеслерова, сильного мужика, мучительно, долго, жестоко. Его забили, затоптали. Ушуист и каратист Неглюдов бил, уродовал, топтал бывшего друга, не мог остановиться, даже когда тот был уже мертв.
Долго соображали, как и где спрятать труп. Артем Иванютин вспомнил, что у него есть граната. Отправились на карьер. Гранату привязали к телу, взорвали - и концы в воду.
В СИЗО Виталий Неглюдов писал записки, разрабатывал планы. Он расписывал, что сам получил только два года, зато Иванютин - шесть, а Лыгин - все десять. Он намекал, что имеет товару на несколько десятков тысяч долларов, и даже следователю предложил кругленькую сумму. Он убеждал в записках товарищей, что им умнее взять это дело на себя. Но такие убийства крайне редко «берут на себя».
Неглюдов снова ошибся. Суд отмерил ему - 11, Петру Лыгину - 7, Артему Иванютину - 8 лет лишения свободы в тюрьме закрытого типа. В зале заседаний суда преступники все валили друг на друга. Тоже обычная практика...
Неглюдов из тюрьмы передал жене записку: «Отнеси десять тысяч крон». И она передала десять тысяч семье убиенного.
Виталий отомстил. Но, как выяснилось в ходе следствия, отомстил не тому. Тот давнишний разговор про шляпу слышала сестра Кеслерова. И случайно проболталась в разговоре со знакомым полицейским.
Про сестру можно говорить. Она умерла год назад в Петербурге. И теперь ей никто не страшен. Даже Неглюдов...
