Что делать, когда ваше миролюбивое в общем чадо вдруг ни с того ни с сего замахивается на любимую бабушку? Или на такого же годовалого карапуза, посягнувшего на его совочек, машинку или яблоко? Откуда в нем такая агрессия? Как к этому относиться? Как к «болезни роста», списав на то, что со временем само собой пройдет? Быть может, и пройдет. Хотя скорее всего плавно перетечет в другую, вербальную, например, форму – считает психолог Валентина Николаева. О том, как эту агрессию «прорабатывать», Валентина рассказывала на одной из своих лекций в Центре развития ребенка, что в Центре культуры «Сальме».
Пришел, увидел, застрелил
- Прежде всего хочу сказать, что абсолютно неагрессивных детей нет. По статистике, дети 3-11 лет совершают девять агрессивных поступков в час. Причем лишь 29 процентов из них – это реакция на нападение. Специалисты считают, что существует три аспекта возникновения и подкрепления детской агрессии: семья, сверстники и, для тех, кто постарше, - масс-медиа.
Как масс-медиа формируют модель агрессивного поведения? В новостях или в кино показывают, как хорошие парни стреляют в плохих. Застрелил – и все проблемы решены. Страданий нет, ведь смерть легкая и безболезненная. Наказания нет, поскольку парень, который стрелял, - хороший. И у ребенка вырисовывается прямая модель: тех, кто не нравится, застрелил, вышел победителем, поцеловал красивую женщину – и фильм закончился.
В мультфильмах агрессивная модель поведения передается только тогда, когда ребенок может идентифицировать себя с героем. Поэтому, несмотря на всю жесткость «Тома и Джерри», «Ну, погоди!» и «Крокодила Гены», их в принципе можно показывать ребенку. Когда в японском мультике машет ногами и убивает всех женщина, вполне возможно, что это также «хорошая» модель того, как с помощью агрессии решить трудную ситуацию.
Я вас немножко побью?
Для детей четырех-семи лет прогулки во дворе – дело хорошее. Несмотря на то, что сверстники на уровне интуиции способны вычислять тех, кого легко обидеть. А ведь обида – это тоже форма агрессии, только косвенная.
Так вот, во дворе дети могут научиться именно социальному поведению. Через игры, ведь это один из самых хороших путей выплеснуть свою энергию, агрессию, не нанося никому ущерба. Толкаться малыши начинают года в два. И если мама плавно переводит такие толкания в пятнашки, это просто замечательно. Сама по себе игра достаточно агрессивная: двинул – побежал. Но поскольку это игра, все довольны и счастливы. Нет замкнутого круга: ты меня ударил, я – тебя. А напряжение уходит. Для совсем маленьких подойдет то, что проделала одна мама в нашей песочнице. Она научила свою дочку делать «козу». Девочка и сейчас лезет в лицо другим малышам, но на нее невозможно обижаться, ведь это «идет коза рогатая». Тех же, кто постарше, можно учить жесту «нет». Нет – мне неприятно, не надо. Не ударить, не оттолкнуть, а просто отодвинуть.
И третья, самая важная форма, через которую передается агрессия, - это семья. С семьей все, как обычно, сложно. Мальчики в определенном возрасте идентифицируют себя с папой. И если отец ругается, наказывает, если дома он агрессию пресекает, а на улице ее приветствует, то передает ребенку эту модель один в один. Мама же способствует возникновению агрессивности игнорированием. Малыш там кого-то стукнул, там что-то на кого-то уронил - а мама молчит. И если не обращать внимания, не предотвращать этого, то он усваивает такую модель поведения: «Чувствую, устал, надо расслабиться. Женщина, можно я вас палочкой немножко побью?».
В ситуации, когда мама сама агрессивна, ждать от ребенка проявления абсолютной нежности и спокойствия сложно. И необязательно, чтобы родители дрались, наказывали ребенка. Достаточно просто в разговоре о какой-то сложной ситуации очень эмоционально реагировать: «Правильно он ему дал!». Это – не открытая провокация, но указание на действие.
За бабочкой к морю
Излишние запреты и наказания тоже способствуют возникновению агрессии. Особенно у маленьких детей. Например, кто-то отбирает у ребенка лопатку, он хочет забрать ее обратно, а мама говорит «нельзя потому-то». И тут у ребенка есть два выхода. Выплеснуть гнев криками-воплями, топаньем ногами. Или отойти вместе с мамой и выслушать что-то вроде «будь хорошим мальчиком». В последнем случае агрессия не слита, она переходит во внутренний план.
В этом смысле ребенку гораздо хуже, чем взрослому. Он пытается поколотить какую-нибудь подушку, как японцы резиновую куклу начальника, а мы ему – что ты делаешь, надо учиться сдерживаться! Но время от времени малышу нужно давать эту подушку, чтобы он мог избавиться от негатива!
Агрессивные и аффективные взрывы бывают и тогда, когда ребенок хочет утвердиться среди сверстников. В группе или в классе всегда есть один-два ребенка, самоутверждающихся за счет физической агрессии, за счет силы. В такой ситуации нужно помочь ребенку найти в себе то, в чем он может быть успешным. То, за счет чего он может самоутверждаться и передать другим – например, умение рисовать. В Москве есть психолог, который таким малышам в детских садах подбирает соответствующую роль в играх – руководитель, помощник руководителя. Когда они чувствуют ответственность, у них появляется самоконтроль.
Кроме того, нужно обратить внимание на кризисные точки в развитии ребенка – один год, три года, семь лет, тринадцать-четырнадцать. Кризис одного года – отдаление от мамы. Ребенок уже может сам выбирать, куда пойти. Вот малыш пошел на дорогу, мы ему «а-а-а!», он в ответ – то же. Это аффективная вспышка: новые сильные впечатления настолько его увлекают, что он не видит опасности. Вместо того, чтобы ругать и наказывать, провоцируя тем самым агрессию, очень хорошо поступают некоторые бабушки, как бы создавая путь этих впечатлений: посмотри, бабочка полетела, и мы за ней побежали, мимо лужи, к морю.
И дети, которых в год лишний раз не наказывали, которым говорили: «Мы тебя понимаем, конфорка классная и интересная вещь, очень хочется положить на нее ручку, но это так опасно», как правило, к кризису трех лет подходят легче. Три года – это кризис самоутверждения, когда ребенок осознает свое «я». Несмотря на наши объяснения, что обижать других с этической точки зрения неправильно, для него понятия этики еще нет. И если в год мы переводим внимание малыша с опасных предметов и ситуаций на безопасные, то в три года лучше решать все проблемы в игре.
Вплоть до разрушения личности
Когда ребенок идет на сознательную демонстрацию агрессии – ложится на пол, брыкается, это попытка манипулировать. Ее лучше всего игнорировать. Даже если это случилось в магазине. Мамы! У всех росли дети. Думаю, что все правильно вас поймут. Постойте рядом, скажите: «Переживи, и мы пойдем». Кстати, в книжке Н.Клюевой и В.Касаткиной «Учим детей общению» (Ярославль, 1996 год) есть упражнения и игры для снятия агрессии. Одно из них называется «брыкание»: ребенок ложится на полную спинку и, поочередно поднимая-опуская ноги, говорит «нет», делая это все сильнее и быстрее. Упражнение помогает в домашних условиях снять напряжение и расслабить мышцы. То же самое происходит в магазине – он отбрыкался, снял напряжение, понял, что ничего не добиться.
Помните: совершенно спокойных людей нет. И полное отсутствие агрессии – тоже плохо. Когда ребенок не может отстоять свое мнение – это оттого, что мы в свое время затюкали его своими излишними «нельзя». Кроме того, любая творческая деятельность построена на агрессии. Словом, это одна из глубинных основ нашей личности. Но обычно думают так: сверху у нас отношение к миру, сформированное воспитанием, а снизу – агрессия, хаос. На самом деле и снизу должна быть гармония. Все личностные проявления основываются на проработанной в свое время агрессии, страхах, переживаниях. Научите ребенка распознавать агрессию, когда подошел кто-то и сказал что-то неприятное. Научите реагировать – «не надо, не беру на себя». А повзрослев, пусть объяснит: «Ты мне сделал больно, мне очень горько». Если проработать вот в такой вербальной форме, все сходит на «нет». Ведь когда агрессия уходит не вовне, а вовнутрь, то наносит большой вред. Вплоть до разрушения личности.
