Леннарт Мери загодя начал задумываться, чем он займется после ухода из президентского дворца в Кадриорге. С присущим ему лукавством он как-то сказал в одном из интервью, что сначала будет «спать столько, сколько человек вообще способен спать, под завязку», а потом «разузнает у друзей, какие книги следует прочесть», и, прежде всего, его потянет к книгам по исторической генетике. Очевидно, что до генетики дело в ближайшее время не дойдет и бывший уже президент Эстонии поедет по миру «читать лекции».
Леннарт Мери — этнограф, литератор и политик, сын довоенного высокопоставленного эстонского дипломата Георга Мери и двоюродный брат единственного ныне здравствующего эстонца — Героя Советского Союза Арнольда Мери — вошел в президентский дворец, покинув пост министра иностранных дел Эстонии и посла в Финляндии. Леннарт Мери воспитывался в семье с вполне либеральными, быть может, даже с относительно левыми взглядами. Именно этим, а не мифическими связями его отца с НКВД объясняются и очень умеренные репрессии, которые пережила семья «буржуазного дипломата», и то, что родственник Мери, Герой Советского Союза Арнольд Мери стал убежденным коммунистом.
Принципиально беспартийный интеллигент с западными либеральными убеждениями, как многие и в Эстонии, и в СССР, будущий президент занялся литературой и этнографией финно-угорских народов, вовремя сообразив использовать в политических целях как административный ресурс Союза писателей Эстонии, так и его моральный авторитет в годы «поющей революции».
Полиглот и эрудит, он все девять лет своего президентства старательно и успешно лепил имидж политика европейского масштаба и европейского же уровня. Как опытный шахматист, не имея по Конституции никаких особых властных полномочий, Мери разыгрывал с эстонскими парламентариями и правительством одну партию за другой, всегда оставаясь, в конечном итоге, в политическом выигрыше. Пережив за девять лет семь правительств и бесчисленное количество министров, Леннарт Мери сумел заставить всех их двигаться в одном, только ему понятном направлении. Его девятилетнее президентство убедительно показало, что глава государства, если сам того хочет и обладает политическими талантами, может предопределять стратегическое направление и внешней, и внутренней политики.
Однажды Леннарт Мери признался, что, возможно, «воля эстонца жить суверенным государством значительно слабее, чем у голландца или бельгийца, или — зачем ходить за примером так далеко — у финна». Внутреннюю опору эстонской государственности первый послевоенный президент умудрился заменить в самый сложный начальный период становления республики международным имиджем Эстонии как маленькой, свободолюбивой, приверженной либеральным ценностям европейской страны. А если быть точнее, то тщательно выстроенный собственный имидж — полиглота, интеллектуала, либерала и антикоммуниста — Леннарт Мери заставил ассоциироваться со своей страной. Где только не побывал первый послевоенный президент: Испания и Бельгия, Исландия и Португалия, Турция и Босния, Китай и Япония, Канада, Ватикан, Мексика. В одной только Финляндии Л. Мери в статусе президента был 23 раза, 10 раз во Франции и 19 раз в Германии. Однажды он был даже в Москве. Но только для того, чтобы, заведя в тупик переговоры о выводе российских войск из Эстонии, воспользоваться форс-мажорными обстоятельствами и подписать с Борисом Ельциным соответствующий договор.
Именно Л. Мери еще в 1992 году заявил, что цель Эстонии — вступление в НАТО, в 1995 году он подбил эстонское правительство «написать заявление о вступлении в Евросоюз». Самые тесные связи с США и даже идея совместной хартии стран Балтии и США стали заслугой Л. Мери. Он не гнушался ничем, лишь бы как можно дальше увести Эстонию от бывшего Советского Союза. Говорят, что твердое «нет» любым потокам капиталов из России в эстонскую экономику тоже исходило из президентского дворца в Кадриорге. Балансируя на грани между плохими и очень плохими отношениями между Эстонией и Россией, Л. Мери шаг за шагом добивался, буквально принуждал включить Эстонию во все западные институции. Внешняя политика сродни умению плести паутину бесчисленных международных связей и обязательств, взаимных симпатий и предрассудков.
Российская политика Л. Мери опиралась, конечно, не на его личные симпатии или антипатии. Жестко и даже жестоко обрывая все связи с Россией, он вел рискованную политическую игру, пытаясь доказать Брюсселю, Вашингтону, Стокгольму, что Эстония не входит и не будет входить в сферу влияния Москвы. Еще в 1987 году предложив в качестве национальной задачи сохранение эстонского народа, он в 1989-м предложил наладить добровольную репатриацию инородцев на историческую родину, заложив на десятилетие основу для обвинений Эстонии со стороны Москвы в нарушении прав русскоязычного населения. Языковая политика, гражданство, православная церковь, наконец, все шло в ход, чтобы дистанцировать Эстонию от России и развернуть к Западу, пусть даже за счет потенциальной опасности внутреннего межнационального конфликта.
При всем при этом Леннарт Мери всегда подчеркивал уважение к российской культуре, при случае говорил на безукоризненном русском языке и не уставал выражать надежду на то, что и на Востоке восторжествует европейская демократия. Как только манипулируемые президентом политики перегибали палку, Леннарт Мери отклонял наиболее одиозные версии законов об иностранцах, о государственном языке, подстегивал работу «Круглого стола» национальных меньшинств, начинал говорить об интеграции и не стеснялся, если нужно, конфликтовать по этому поводу с парламентом и правительством.
По твердому убеждению Леннарта Мери, уповать в сегодняшней Эстонии на укоренившиеся демократические механизмы и законность просто нельзя. Рано еще. «У нас долго сохранялась иллюзия, — заявил он пару лет назад, — что достаточно восстановить независимость, и жизнь гармонично и последовательно продолжится с того, на чем ее прервали полвека тому назад. Когда Эстония в то время (1918 г.) заявила о своей независимости и с оружием в руках встала на ее защиту, народу в целом не пришлось переходить из одной правовой системы в другую. Царская Россия была, несомненно, правовым государством с хорошо функционировавшей системой судов. За годы с 1918-го по 1925-й Эстонская Республика была построена на правовой основе — непрерывной и мощной, корни которой уходили в римско-германскую правовую систему. Напротив, в 1990 — 1991 гг. мы перешли с одной планеты на другую».
Уходящий в отставку президент не уверен, что «переход с одной планеты на другую» полностью завершен. Именно этим объясняются неудачные попытки повлиять на общественное мнение «осуждением преступлений коммунизма», подготовить себе преемника на президентском посту и другие попытки продолжить движение Эстонии по проложенным им рельсам.
Политический темперамент почетного доктора литературы Хельсинкского университета, почетного члена Союза писателей Финляндии, почетного члена Общества Калевалы, члена-корреспондента Финского литературного общества, члена Европейской Академии искусств и кавалера многочисленных орденов не даст ему спокойно смотреть на то, что будет происходить в Эстонии после его ухода. Так что отоспаться «под завязку» Леннарту Мери не удастся.
