Уголовное дело Дмитрия Лутовинова в одном томе собрало и человеческую хитрость, и жестокость, и невероятный цинизм. Сорокашестилетний Лутовинов умудрился существовать за счет матери не только при ее жизни, но и после того, как самолично убил ее.
Когда совесть отдыхает
Трагедия, разыгравшаяся в деревушке Руйла Харьюского уезда в июле прошлого года, могла, в сущности, произойти в любой день до этого. Причиной такого вывода служат свидетельства всех лутовиновских соседей о чрезвычайной агрессивности характера сына погибшей Елизаветы Петровны.
«Другие мужики тоже могут выпить, да нередко так и делают, но гонять мать по деревне не будут. А нам бабушка Елизавета часто жаловалась, что жизни сын не дает, бьет и пенсию отбирает», — говорила в ходе судебного разбирательства соседка Надежда Еркина.
Мало того, что самого Дмитрия на работу никто выгнать не мог целое десятилетие, так он нашел в качестве иждивенки еще и молодую сожительницу. Последняя восприняла переселение в дом Лутовинова с воодушевлением, поскольку это обстоятельство решало многие ее проблемы. Так она и крышу над головой получала, и часть обеда, и теряла статус столичной бомжихи, который ей порядком надоел.
Вела себя сожительница Ирина Корейша тихо, своей новоприобретенной свекрови не хамила, иногда даже отбивала ее у разбушевавшегося сверх меры сынка.
Но, по большому счету, Ирина поддерживала все, что делал Дмитрий. Например, она никогда не протестовала, когда он вытаскивал деньги из кулачка старушки, насильно разжимая палец за пальцем под громкие крики матери о помощи.
Потом вместе с Дмитрием Ирина шла в магазин. Соседи укоризненно качали головами, но это было бесполезным призывом к совести. Похоже, отчаянье так глубоко поселилось в душе работавшей всю жизнь Елизаветы Петровны, что вытеснило остальные чувства. Все чаще ее видели в огороде и в саду, в дом она просто боялась заходить. От горя плакала и говорила, что мечтает об одном: упасть вот под этой яблоней и не вставать, не терпеть больше издевательства. Как выяснится в ходе следствия, эту «мечту» сын в ходе последующих событий воспримет слишком буквально и даже цинично передернет слова матери.
С материальной выгодой
Наверное, это и можно назвать трагедией при жизни: у человека есть дом, но идти туда не хочется. Пожилая женщина была абсолютно права, предчувствуя, что беда именно в собственном доме и случится. Сын избивал мать все чаще.
Вечером седьмого июля состоялось не просто истязание, а что-то близкое к аду. Лутовинов, какой бы пьяный он ни был, не мог не понимать, во сколько раз его силы превосходят силы матери. Слабая и худенькая, она осела после первого же удара.
Как утверждала в суде сожительница, успевшая в тот момент забраться под кровать и там ждать развязки, Елизавета Петровна только произнесла:
— Бей меня, Дима, но не убивай до конца...
Эти последние слова убитой Ирина Корейша довела до следователя еще в своих первых свидетельских показаниях, а также описала то, что видела из-под кровати.
Избиение длилось непрерывно минут пятнадцать. Стоны матери то стихали, то слышались вновь, что говорило о том, что женщина неоднократно теряла сознание.
Лутовинов сделал только один перерыв в своем акте бессмысленной мести. А мстил он, конечно, за то, что деньги кончились.
В этот самый перерыв Дмитрий зачем-то вышел на улицу, а вернувшись, наклонился над матерью, заглянул ей в остановившиеся глаза и спросил:
— Ты еще дышишь?
Из-под кровати выглянула Ирина. Лутовинов потребовал, чтоб она, как более трезвая, потрогала мать.
«Я потрогала, а она холодная. Я очень испугалась, но Дима спокойно произнес: «Пойду выкопаю ямку», — вспоминает Корейша.
Лутовинов не особенно раздумывал, что делать. Он прекрасно понимал, что с Иркой договорится по-хорошему, и она будет молчать обо всем увиденном. Только нужно побыстрее спрятать главную улику — труп.
Убийца вышел в сад, осмотрелся: никого. Он принес лопату и, стараясь не производить лишнего шума, выкопал глубокую яму под деревом — под той самой яблоней!
Собравшиеся в зале заседаний суда свидетели и просто посторонние люди удивлялись непоказному цинизму злодея Лутовинова. Он в глаза судье так и сказал: ей там самое место, матушке моей!
И это после того, как сына-убийцу застукали в момент совершения еще одного преступления: он хитростью присваивал деньги покойницы...
Что же касается ночи на восьмое июля прошлого года, то события разворачивались следующим образом. Сожители вдвоем перенесли труп к яме и столкнули вниз. Переодевать не стали — времени не было. Сверху засыпали песком и землей, набросали веток, почистили лопату и вернулись в дом. Ира плакала, как потом она призналась, больше от страха, что однажды сама окажется на месте Елизаветы Петровны, не обидевшей сына, но погибшей просто так. Мало ли что ему еще в голову придет!
Однако то, что случилось, не выбило Дмитрия Лутовинова из колеи. Не растерялся, быстро сообразил, что и после смерти матери может извлекать сугубо материальную выгоду.
«Заботливый» сын
Рано утром, через несколько дней после убийства матери, Лутовинов сидел у дверей местного отделения банка и ждал, когда откроют. Помимо него на лавочке расположились старушки из соседних деревень, все в ожидании пенсии.
Когда подошла очередь Лутовинова, он смело шагнул к девушке — оператору банка. Как ни странно, она задала лишь один вопрос — насчет самой бабушки.
Лутовинов соврал, что матери стало плохо, поэтому она возле входа дышит свежим воздухом, а пенсию получает он, заботливый сын.
Для убедительности Дмитрий помахал рукой кому-то за окном. Работница банка немного поколебалась, а потом быстро отсчитала купюры. С этой тоненькой стопочкой денег Лутовинов рванул наружу — страшно довольный, что план удался, а обман остался не раскрытым.
По этому поводу Лутовинов с сожительницей устроили затяжной праздник души — пока, правда, не закончилось содержимое кошелька.
Показательно, что начиная с восьмого июля Дмитрий не впускал в дом никого из соседей и знакомых: опасался ненужных расспросов о матери. Версия, что она уехала, не прошла бы, поскольку здоровье Елизаветы Петровны исключало любые путешествия...
Пожалуй, если бы Дмитрий Лутовинов перестал ходить за пенсиями, он мог бы и уйти от ответственности. Но жить Лутовинову было ровным счетом не на что, и он снова действовал по старому сценарию. Наконец его поведение вызвало подозрение, и однажды Дмитрия проверили: вышли на улицу, а матери-то на скамейке нет. И бабушки, сидящие там, зашушукались, что давно уже Петровну не видят.
Ложь Лутовинова была раскрыта во время первых допросов сразу после ареста. Место, где он закопал труп матери, Лутовинов показал оперативникам сам. Ждал, смотрел, как копают землю, как лопата наткнулась на тело. За содеянное сын-убийца получил девять с половиной лет тюрьмы. А о сожительнице Ирине Корейша судья сказала так: ждать Дмитрия она если и будет, то тоже в тюрьме. Спустя несколько месяцев после процесса ее посадили за кражи и один ночной разбой.
