Главной «фишкой» передачи были периодически появляющиеся на экране таблички с разными начертанными на них «премудростями»: «Чем хуже владеешь языком, тем меньше сможешь на нем соврать». (Намек на то, что язык учить и не стоит?) «Чья страна, того и язык». (С какого языка перевели на русский?) «Тот, кто имеет язык, «имеет» мир». (Весьма многозначительно.) «Язык используется для выражения мыслей, для использования мыслей, вместо мыслей». (И этим все сказано.)
По жизни я неисправимый жаворонок, поэтому в 22.10 обычно крепко сплю. И бессонницей тоже не страдаю. Но в минувший четверг она меня настигла. В виде телевизионной передачи Эстонского телевидения «Бессонница», в которой была затронута очень больная тема — языковая.
Вопросы, о которых в студию пришли поговорить участники передачи, касались, в основном, образования на русском языке и работы Языковой инспекции.
Ведущие
Именно Айнар Рууссаар, один из двух ведущих «Бессонницы», заставил меня, почти уснувшую, настроить зрение и слух и впериться в экран. Показалось, что намечается нечто интересное.
В самом начале передачи (в качестве преамбулы ко всему последующему разговору) Айнар поведал, как после двух лет пребывания в тогда еще Советской армии ему пришлось сдавать экзамен по родному языку. Не получилось. Ни с первого, ни со второго раза. Кажется, лишь с третьей попытки удалось ему преодолеть непреодолимый барьер, выстроенный «коварным» родным языком. Кто-то из экзаменаторов даже спросил: «Вам в армии голову ушибло?»
Навострив уши, я подсела поближе к экрану, внутренне замирая: «Что-то сейчас будет…»
Несколько забегая вперед, сразу скажу, что ничего нового для себя я из передачи не узнала. Более того, в течение всей «Бессонницы» у меня было ощущение присутствия на заседании суда, где рассматривалось мое дело, а слова мне не предоставили. Думаю, что не только у меня. Потому что о самом главном – как же нам быть дальше с этими непослушными языками – так ничего и не сказали.
Эксперты
В качестве экспертов в студию были приглашены депутат парламента Владимир Вельман и директор Языковой инспекции Ильмар Томуск. Оба имеют непосредственное отношение к тому, что сейчас происходит вокруг «языкового» вопроса. Первый – сторонник того, чтобы гимназическое обучение на русском языке в Эстонии продолжалось и после 2007 года, а второй – чиновник, стоящий на позициях законодательной защиты эстонского языка.
Участники
В их отношении поделюсь своим субъективным мнением: показалось, что каждый пришел поговорить исключительно о чем-то своем, личном, наболевшем. Мнением соседа, а тем более телезрителя, похоже, ни один из присутствовавших на записи передачи не интересовался. Экспертов вопросами тоже не засыпали. Одним словом, вопреки ожиданиям, горячего диспута не получилось. А ведь тема-то…
Показалось, что из всех, кто расположился на местах для зрителей, только Лаури Леэзи, директор Французского лицея, владеющий несколькими языками, действительно озабочен языковыми проблемами в государстве.
Опять забегу вперед и скажу: г-н Леэзи подчеркнул, что очень уважает русскоязычных жителей Эстонии, владеющих эстонским языком, после чего спросил у г-на Томуска: «Если человек владеет языком, значит, владеет. Зачем постоянно это проверять?».
Директор Языковой инспекции так ничего и не ответил. Или, может быть, это я внезапно уснула на самом интересном месте.
Вместо диспута
Вначале было слово г-на Томуска. Директор Языковой инспекции (он же по специальности преподаватель эстонского языка и литературы в русской школе) к передаче подготовился. Он сказал, что в Эстонии государственным языком является эстонский, и за последнее время значение государственного языка возросло, а применение его стало шире. И произошло это, как сказал г-н Томуск, «благодаря усилиям нашего учреждения» (нам ли этого не знать? – Авт.). Эстонский язык, по его словам, стали больше ценить.
На что второй эксперт, г-н Вельман, вполне резонно заметил, что за 10 лет могли бы сделать гораздо больше, если бы язык не заставляли учить силой, так как психология человека такова, что его нельзя принуждать. А в Эстонии, по его мнению, «в изучении языка не было главного момента — подпорки из любви». Причем язык, сказал депутат парламента, должен нести две функции: языка общения и патриотического отношения к Родине. (О карательной не было сказано ни слова. – Авт.)
Г-н Томуск остался непроницаем и хладнокровен до самого конца передачи. Даже когда ведущий (после того, как директор «по языку» сказал, что его ведомство защищает эстонский язык) стремительно спросил: «Защищает или создает искусственные барьеры для других языков?» — ответить на подобный вопрос г-н Томуск, похоже, не был готов.
Он привел свой главный аргумент: «У эстонцев должно быть право использовать свой язык у себя на родине».
Так ведь никто с этим и не спорит. Мы-то хотим поговорить о том, как нам с любовью учить эстонский язык и без стресса сдавать экзамен. А заодно хотелось бы выяснить, с какой периодичностью на протяжении всей трудовой деятельности, вплоть до выхода на пенсию, нам необходимо его сдавать.
«Должны ли мы защищать эстонский язык, ограничивая другие языки?»
Это был вопрос для голосования в финале передачи. Единственным, кто моментально ответил «да», был Лаури Леэзи. Больше никто не высказал своего мнения. Но тут ведущий спросил г-на Леэзи, значит ли его ответ то, что он считает должным запретить использование английского слова «enter» и вместо него повсеместно употреблять «sissepaas». Директор Французского лицея, где изучаются несколько языков, ответил отрицательно.
Голосование провалилось.
По ходу передачи было задано еще несколько риторических вопросов, например: «С кем говорить по-эстонски в Нарве?» или «Как можно жить в Эстонии, не зная эстонского языка?».
И самый главный вопрос: «Что нам делать с другими языками в Эстонии?», который так и остался без ответа.
