На вопрос, поставленный комментатором газеты Postimees Андри Майметсом, позволим себе ответить, не вдаваясь в подробности жесткой словесной перепалки министра Сийри Овийр и главы Больничной кассы Марис Йессе: победит Министерство обороны.
Что бы ни писали журналисты о кассе-монополисте, единолично определяющей, что и как делать, каким врачам и лечебным учреждениям выделять деньги, прогнозирующей рождаемость и количество больных воспалением ушей, касса, хоть и располагая средствами, будет все равно уверять всех в собственной бедности и оправдывать ею собственное же бессердечие к тем, кому требуются, например, суставные протезы, и тем, кому неотложно требуются на излечение в соответствии с тяжелым диагнозом дорогостоящие лекарства.
На фоне всего этого тихо, без громких публичных склок, но упрямо прикрываясь святой общегосударственной целью вхождения Эстонии в НАТО, Министерство обороны будет продолжать строить сверхдорогостоящие планы о покупках многомиллионных радаров и миллиардных закупках современного вооружения. При нашей официально объявленной бедности.
Как пишет в той же газете Каарел Каас, при том, что в ближайшее будущее не предвидится, что нивы Эстонии станут бороздить гусеницы танков, а небо — реактивные истребители, государство на период предстоящего, считая с этого года, семилетия намерено потратить около трех миллиардов крон на покупку современного вооружения, в том числе около миллиарда на противотанковые ракетные комплексы и ракеты, почти 430 миллионов крон на радиостанции, 404 миллиона на грузовики, вездеходы и ремонтную технику, на ракетные комплексы противовоздушной обороны и ракеты 273 миллиона, бронемашины 299 миллионов и 155-миллиметровые гаубицы около 120 миллионов крон.
Если исходить из примерной стоимости одной бронемашины в 12 миллионов, выходит, что закупить их хотят до 25 штук (сейчас на вооружении Сил обороны 22 советских БТРа).
И хотя пресс-служба Министерства обороны сегодня не хочет говорить конкретно на данную тему, но имея в виду клятвенное обещание премьер-министра Сийма Калласа Брюсселю довести военные расходы страны до 2 процентов от ВВП, можно думать, что наметки Министерства обороны обретут-таки вполне осязаемые формы. Стремление любых генералов играть с новыми убойными игрушками неистребимо, оно тем сильней, когда, например, со старыми израильскими один раз уже наигрались.
Гласом вопиющего в пустыне останутся звучать любые слова про то, что нет у нас сферы, в которой врачи, медсестры, руководители больниц хвалили бы произвол Больничной кассы. Не говоря уже о пациентах. О том, что взращенный мнимым безденежьем монополизм Больничной кассы может быть оправдан, речи нет. Нет ничего отвратительней тех дебрей, куда загнаны пациенты, из числа которых чиновникам Больничной кассы позволительно выбирать, кто более, а кто менее достоин той или иной медицинской услуги.
Свежий пример тому публикует газета Eesti Paevaleht, рассказавшая историю женщины — матери двоих детей, оказавшейся лицом к лицу с безжалостным приговором Больничной кассы: если потратим деньги на ваше дорогостоящее лечение от рака крови, то лишим других больных возможности лечиться.
Дело в том, что 44-летней женщине с этим очень серьезным диагнозом не хватает денег, чтобы оплатить повторный курс обнадеживающего лечения, который стоит 44 тысячи крон. Сама пациентка — человек не из бедных, у нее есть обеспеченные друзья, которые помогли ей в прошлом году достать средства на нужное эффективное и обнадеживающее излечением лекарство после того, как Больничная касса, оплатив 85 тысячами крон ее лечение лекарствами, не принесшими облегчения и отяготившими состояние больной побочным действием, отказалась оплачивать продолжение лечения более эффективным средством. Это средство — Gleevec — дало положительный результат, женщина смогла вернуться к привычной деятельной жизни, к работе, даже заниматься оздоровительным спортом. Но ей необходимо повторение курса, чтобы закрепить успех.
По словам члена правления Больничной кассы Тоомаса Палу, у кассы нет средств, чтобы оплачивать столь дорогое лекарство. Пациентка задает встречный, по сути риторический, вопрос: какие чиновники и комиссии в Эстонии принимают решения, кому из пациентов жить, а кому умирать без лекарств?
У Больничной кассы есть чуть более шести миллионов крон на оплату исключительных случаев лечения. Но, как уверяет касса, все эти деньги уже распределены. И еще газета цитирует Палу, который говорит, что наука развивается, есть ряд заболеваний, прежде считавшихся неизлечимыми, против которых найдены лечебные средства, но они слишком дороги для бедной Эстонии. Пациентов, подобных той, что упоминается в газете, в Эстонии насчитывается около десятка. Если сделаем исключение для одной, создадим прецедент для остальных. А денег нет.
Если сопоставлять миллиарды оборонного ведомства и нищету медицины, слова, исторгаемые представителями Больничной кассы, будут выглядеть апофеозом цинизма. Врачи, лечащие пациентку от рака крови, признали лекарство Gleevec единственно возможным для ее выздоровления. Она не раз обращалась и к Больничной кассе, и к министру социальных дел за помощью. Но ответа ниоткуда не была удостоена. «Я прошу таблетки не от головной боли, — говорит несчастная женщина. — Речь идет о моей жизни и смерти».
На руках у нее осталось 24 таблетки. Их хватит всего на шесть дней. Необходим курс в 30 дней.
Зато по планам Министерства обороны первые поставки противовоздушной и противотанковой техники, а также гаубиц должны состояться уже в этом году.
