Какие права будут иметь обладатели «серых» и «красных» паспортов, когда Эстония станет членом Европейского союза?
В последнее время читатели часто обращаются к нам с этим тревожным вопросом. Тем более что некоторые видные эстонские политики уже заявили, что неграждане, живущие в Эстонии, не будут иметь в ЕС никаких прав. Так ли это? И вообще... Изменится ли положение нацменьшинств? Каким образом? Что несет с собой для русскоговорящего населения вступление Эстонии в ЕС?
В любом случае люди должны знать, что их ожидает. Мы попросили Алексея СЕМЕНОВА, директора Центра информации по правам человека и члена «круглого стола» при президенте Эстонии, помочь нам прояснить для наших читателей эту непростую ситуацию.
— Очевидно, обладатели паспортов разного цвета, граждане и неграждане, окажутся и в разном положении. Давайте начнем с российских граждан, живущих в Эстонии... Что ожидает их?
— Ну, что касается российских граждан, живущих в Эстонии, а их у нас, как известно, много, то это совершенно особая статья. Юридически они, по существу, ничем не отличаются от российских граждан, живущих где-нибудь в Москве, Омске или Новосибирске. И в этом смысле их положение не то чтобы хуже, но, скажем, менее перспективно, чем положение обладателей «серых» паспортов.
— Почему? Парадоксально звучит, не так ли?
— Да нет... В обозримом будущем Россия, очевидно, членом ЕС не станет. Не потому, разумеется, что она «плохая», что экономика недостаточно рыночная и т.д. Просто это слишком большая величина. Она как-то не вписывается в узкие европейские рамки. Получится слишком неравноценный союз.
К тому же, это не нужно и самой России. Кроме интереса к Европейскому сообществу, у нее есть и другие интересы, свои отношения с США, Китаем, Японией и другими странами. На эту тему можно говорить долго и подробно, но давайте просто скажем: Россия, как и США, например, не будет членом ЕС хотя бы потому, что это совершенно разные категории.
Что из этого следует? Ну, прежде всего, то, что российские граждане так и останутся гражданами России и не будут гражданами стран — членов ЕС. Возможность передвижения для них, свобода таких передвижений, их юридический статус будут оставаться такими же, как у россиян, живущих, скажем, в Москве или Петербурге.
Положение может измениться в том случае, если будут заключены, скажем, какие-то специальные российско-европейские соглашения, что, в общем, не исключено, если Россия наладит нормальные, тесные отношения с ЕС, в том числе и с точки зрения визовых режимов, получения видов на жительство и т.д. Если отношение к российским гражданам будет выведено на тот же уровень, что и отношение, например, к американцам в ЕС, то все эти проблемы будут решаться значительно проще.
— Понятно... Хотя и не слишком радостно. А что будет с негражданами?
— Тут проблема не так проста, как кажется с первого взгляда. Конечно, препятствия есть... Но если Эстония станет членом ЕС с его так называемым европейским квазигражданством, то люди, живущие на территории страны, входящей в ЕС, будут находиться под его юрисдикцией. И значит, к ним должны применяться все существующие правила недискриминации.
Однако трудно себе представить, что Европейский союз будет долго терпеть наличие на своей территории огромной массы лиц без гражданства. Ведь безгражданство, как мы знаем, осуждается всеми международными документами. Есть Европейская конвенция о гражданстве. Она еще не вступила в силу по-настоящему, но непременно вступит, все к этому идет. И следовательно, ситуация с безгражданством в Эстонии будет решена. Мы, правда, надеялись, что она будет решена еще в процессе подготовки к вступлению в ЕС. Но, видимо, этого уже не произойдет. Слишком много, очевидно, других забот. Значит, она будет решена после. Тем более что можно будет инициировать массу жалоб, протестов, даже судебных процессов, если уж на то пошло, касающихся определенных групп людей. Ведь окажется, что на территории, находящейся под юрисдикцией ЕС, будут жить люди с разными правами. А это означает различие, которое не вызвано необходимостью, обеспечением общественной безопасности и т.д. На этот счет в международных документах существуют вполне определенные формулировки. И это означает, что давление в плане решения проблемы безгражданства на Эстонию возрастет. Тем более что ясно видно: обретение гражданства у нас стремится к нулю. С каждым годом все меньшее количество людей получает гражданство по натурализации. Препятствия слишком велики, экзамен по госязыку слишком тяжел. К нам в Центр часто приходят и приезжают иностранные журналисты, и когда мы приводим примеры экзаменационных требований, они, что называются, впадают в шок. И как со всем этим собираются решать проблемы интеграции в Эстонии, непонятно.
— Кстати, эксперты Совета Европы, очевидно, тоже не понимают. Во всяком случае доклад Комитета экспертов при Совете Европы о выполнении Эстонией требований рамочной Конвенции о защите прав национальных меньшинств, размещенный, как известно, на Интернет-сайте Министерства иностранных дел, содержит много замечаний...
— Да, это очень интересный и важный для нас документ. И вообще — весьма показательная история...
Чтобы читателям было понятно, начну с того, что Эстония, которая, как известно, присоединилась к рамочной Конвенции о защите национальных меньшинств, обязана отчитаться о выполнении требований этой Конвенции. Однако свой официальный отчет она посылает не прямо в Совет Европы, а сначала в так называемый Комитет экспертов при Совете Европы, в который входят не парламентарии, не политики, а специалисты в этой области из разных стран. От Эстонии в этот комитет входит Марью Лауристин, которая была введена туда в качестве ученого, когда еще не была депутатом Рийгикогу. Однако не ушла, когда стала парламентарием... Впрочем, в обсуждении отчета Эстонии она, по тамошним правилам, участия принимать не может.
Кстати, когда еще писался этот отчет Эстонии, «круглый стол» при президенте республики предложил МИДу свою помощь, подготовив достаточно развернутые комментарии и свои предложения. Тогда представителем президента на «круглом столе» был Велло Петтай, и он хорошо организовал эту работу.
— Однако, похоже, ваша помощь не понадобилась...
— Вы правы. Как мы поняли, практически ничего из того, что предлагал «круглый стол» нацменьшинств, не было использовано в официальном отчете Эстонии.
Однако на разных международных семинарах, на встречах с европейскими деятелями, в том числе и с представителями Совета Европы, нас, и меня в частности, не раз спрашивали, не собираются ли неправительственные организации Эстонии, скажем, тот же «круглый стол» или Центр информации по правам человека, послать экспертам свой, так называемый теневой, доклад. Теневой доклад мы не планировали, а вот свои предложения и замечания, посоветовавшись с другими членами «круглого стола», послать решили. Должен сказать, что и помимо наших предложений и замечаний Комитет экспертов при Совете Европы обладал большим количеством материалов об Эстонии. Международные эксперты, как выяснилось, внимательно отслеживали информацию — публикации в газетах, выступления на семинарах и т.д.
Короче говоря, заключение Комитета экспертов в виде доклада было представлено Эстонии осенью прошлого года.
— Однако в Эстонии ничего об этом не было известно...
— Да. «Круглый стол» при президенте Эстонии опять-таки обратился в МИД с просьбой дать нам этот документ для обсуждения, поскольку и в самой Конвенции, и в комментариях к ней, и во всех публикациях Совета Европы говорится, что доклады такого рода должны быть предметом широкого обсуждения с участием политических, неправительственных структур, особенно национальных меньшинств. Тогдашний министр иностранных дел Тоомас Хендрик Ильвес ответил, что доклад конфиденциален, что мнение Комитета экспертов о положении в стране тем более конфиденциально и что никакого обсуждения быть не может. Хотя на самом деле — все как раз наоборот... Некоторые страны, Финляндия например, никак не протестуют против того, чтобы такой доклад стал предметом общественного внимания.
(Окончание на 2-й стр.)
(Окончание. Начало на 1-й стр.)
— Но у министра Ильвеса был свой взгляд на вещи...
— Вот именно... Так что заключение экспертов Совета Европы осталось для «круглого стола» нацменьшинств и вообще для общественности неизвестным. Мы, конечно, не имели возможности участвовать и в составлении ответа эстонского правительства Комитету экспертов. О нем мы также ничего не знали, хотя по этому поводу в парламенте было несколько запросов от фракции ОНПЭ. Однако теперь этот ответ, составленный, судя по всему, прежним правительством, он называется «Комментарием эстонского правительства к докладу Комитета экспертов», известен. С ним также можно ознакомиться на Интернет-сайте МИДа. Нынешний министр иностранных дел Кристийна Оюланд, новое правительство заняли все же в этом отношении разумную позицию.
Так вот, заключение Комитета экспертов о положении нацменьшинств в Эстонии выглядит очень серьезным, обоснованным. В нем практически обозначены все наши болевые точки, все важнейшие проблемы, касающиеся неэстонского населения. Это и проблемы русского образования, сохранения русских школ. Это проблемы экзаменов по госязыку. Эксперты подчеркивают, что требования к знанию языка не должны быть чрезмерными, завышенными, ведущими к дискриминации значительной части населения.
Указывается, например, что при ратификации Эстонией Конвенции были введены необоснованные ограничения, поскольку нацменьшинством были признаны только граждане, что не соответствует ситуации в стране, а также духу самой Конвенции. Эксперты отмечают также, что совершенно не видна и не эффективна деятельность омбудсмена по этим вопросам и что он, как говорится в документе, должен быть более инструментален.
Эксперты говорят также о полной нежизнеспособности Закона о культурной автономии и предлагают заменить его работающим законодательством в отношении нацменьшинств. Упоминается и Закон о публичной службе, который фактически ограничивает участие представителей нацменьшинств в этой публичной службе с помощью чрезмерных языковых требований. Подчеркивается, что в Эстонии не поднимаются и не решаются вопросы образования и подготовки учителей на русском языке. И это отмечается именно как недостаток. Указывается также, что должны быть гарантии для русского образования, вообще образования меньшинств на родном языке. Очень много замечаний и по выполнению статьи 15 Конвенции — об участии нацменьшинств в политической и общественной жизни страны. Эксперты отмечают, что должно быть ограничено применение языковых требований в части доступа нацменьшинств к определенным профессиям.
Еще раз скажу, что Комитет экспертов при Совете Европы фактически поддержал все требования, с которыми мы выступали и выступаем все эти последние годы. Конечно, Комитет экспертов — это еще не высшая инстанция. Доклад о выполнении положений Конвенции в Эстонии вместе с ответом эстонского правительства будет обсуждаться в так называемом Комитете министров Совета Европы, который, кстати, создан не только в рамках Конвенции о правах национальных меньшинств, а имеет значительно более широкие функции и полномочия. Там и будет принято окончательное решение. Но практика предыдущих обсуждений такого рода показывает, что Комитет министров обычно на 90 процентов принимает и поддерживает мнение Комитета экспертов. И если то же произойдет и на этот раз, Эстония должна будет отчитаться в следующий раз, как выполняются все эти рекомендации. Конечно, она может не согласиться с таким мнением Комитета министров, как не согласилась, скажем, Дания с ее новым правоконсервативным правительством. Однако это уже повлекло за собой серьезные неприятности для Дании на международной арене, в том числе и со стороны соседних государств. Так что, если Эстония решит последовать этому дурному, прямо скажем, примеру, то, думаю, неприятностей будет еще больше.
Так что, возвращаясь к началу нашего разговора, хочу еще раз подчеркнуть, что в Европе есть понимание наших проблем и что она нам уже помогает.
— А все-таки... Как вы прокомментируете ответ эстонского правительства на заключение Комитета экспертов Совета Европы? Каков он в общих чертах?
— Еще раз хочу отметить, что ответ составлялся, очевидно, прежним правительством. Критику оно постаралось отвергнуть. Обычный стандартный подход, к которому мы уже привыкли. Ну, скажем, проблему гражданства нельзя решить иначе, поскольку у нас особая история, особая ситуация и т.д. Однако все возражения, содержащиеся в этом ответе, можно оспорить. Иной раз возникает ощущение, что — помните, как у Свифта — «он говорит то, чего нет...»
Ну, например, утверждается, что значительная разница в числе безработных между эстонцами и неэстонцами объясняется региональными причинами — имеется в виду Северо-Восток, — а отнюдь не этническими. Но у нас есть данные, что в Таллинне, например, разница в уровне безработицы среди русских и эстонцев выше, чем в среднем по республике. Так какие же причины тут играют роль?
Есть и совсем смешные вещи. Скажем, в ответе эстонского правительства упоминается параграф 2 (1) Закона о языке. А комментарий к нему не имеет никакого отношения к этому параграфу. Очевидно, авторы этого официального ответа просто отписались в надежде, что никто не будет проверять соответствие написанного истинному положению дел и поставленной теме. Словом, в ответе правительства четко и ясно прослеживается нежелание отвечать по существу и обсуждать достаточно серьезные проблемы.
— И как вам кажется, примет ли Комитет министров этот ответ эстонского правительства, удовлетворится ли им?
— Кто знает... Но в Комитете экспертов сидят знающие и достаточно тертые люди, с мнением которых считаются. Но, главное, мы теперь можем открыть широкую общественную дискуссию по нашим проблемам, опираясь на заключение Комитета экспертов при Совете Европы. Больше того... Можно взять это как основу для политической деятельности русских партий, которые, как известно, сейчас объединяются. Конечно, это лишь одно из направлений деятельности этих партий, есть еще вопросы экономического, социального плана и т.д. Но все же это хорошая основа для разработки раздела партийной программы, связанного с положением неэстонского населения, его проблемами, основа, подкрепленная позицией европейских экспертов. И, как видите, теперь особенно ясно, что время этнических партий не прошло. Именно сейчас и надо действовать особенно активно.
