С известным питерским документалистом Александром Кривоносом мы познакомились в Пярну, где он на антропологическом фестивале Марка Соосаара представлял свою картину «Русский авангард». Фильм удостоили специального приза. Но для автора все же всегда важен не сам фильм, а повод к его созданию.
Роман с Русским музеем
Александр Кривонос и продюсер Елена Садовникова.
- ...Десять лет назад я был телевизионным рабом, работавшим на износ. И вдруг мне с моим другом Сергеем Дубровским немыслимо повезло: Русский музей дал нам большие по тем временам деньги с предложением снять фильм о Казимире Малевиче. Мы сделали картину на 44 минуты без единого слова авторского текста. Как ни странно, фильм до сих пор живет, расходится на кассетах. Недавно узнал, что в западных киношколах он даже стал своего рода учебным пособием.
Потом был фильм «Сталин с нами», посвященный искусству тоталитарной эпохи, тоже, кстати, без единого слова: товарищ Сталин в белом кителе, товарищ Сталин со счастливыми детьми и колхозницами, товарищ Сталин с трубкой - и все это тоже из коллекции Русского музея. Видеоряд шел на фоне 11-го квартета Шостаковича, написанного в то же время, и одно удивительно накладывалось на другое.
Наконец, я ушел с телевидения и задумал серию фильмов, посвященных истории русского искусства. Дел вести не умел абсолютно. Как и все, был до мозга костей советским человеком: писал письма на все телеканалы с просьбой дать денег - и все, разумеется, заканчивалось ничем. Но после двухсерийного «Века Русского музея» встретил потрясающего человека, господина Тойстенмюллера, он возглавляет организацию, которая занимается европейским документальным кино. Нашлись сопродюсеры, «Веку» открылся путь на европейские телеканалы. Жизнь пошла совсем другая, независимая. А потом «Русский авангард» пригласили во Францию на самый, пожалуй, крупный фестиваль аудиовизуального искусства, и там фильм получил главный приз.
Резолюция Берии
- Продавать кино своим оказалось значительно труднее, чем забугорным. Хотя и там проблем хватает. Но тут совершенно неожиданно мне предложили поучаствовать в конкурсе, организованном фондом Форда. Требовался проект про ХХ век, каким он был. Заявку нужно было подать очень быстро, оставалось всего два дня. И тогда я сказал: сталинские высотки. А мне ответили: о, это интересно. Из семи московских сталинских высоток выбрал одну, самую знаменитую, на Котельнической набережной, где кто только не жил.
Прежде о советской архитектуре начала 50-х годов фильмов практически не делали, но свое кино я все равно собирался снимать о людях. Было интересно разобраться, почему мы стали такими скованными, корявыми, испуганными. Не знаю, как в Эстонии, но нам в Петербурге, в России, сегодня по-прежнему сложно найти общий язык с западными людьми, заквашены мы иначе.
Но почему все же так гнетут и воздействуют на психику именно эти столичные высотки, в чем тут секрет? Как лепили нас эти «культовые» дома, поднявшиеся в 50-х, что за люди в них жили? Понятно, конечно, что жила там былая советская элита. А «бывшие» не склонны давать интервью. Правда, сейчас там живут еще и новые русские, но как раз они интересовали меня меньше всего.
При этом вовсе не хотел делать кино про то, какая плохая советская власть. Или про то, какими мы все тогда были подневольными и глупыми. Хотелось рассказать о нас, вышедших из этого самого ХХ века. Какими стали в результате - про это будут делать другие, следующие документалисты. А пока повезло, нашел тех, кого искал.
Самую удивительную историю рассказал в фильме человек по фамилии Косынкин. Он сын генерала, служившего когда-то заместителем коменданта Кремля. Отец у Косынкина был человеком своеобразным: по ночам водил сына-малолетку в Мавзолей Ленина. Очень хотел в будущем видеть мальчишку жестким и упертым во взглядах и убеждениях. Умер он рано, так что сломать парня не успел. И вылепить не успел по своему образу и подобию.
Расспрашивая и копая, мы выяснили, что в этих внешне грандиозных строениях условий для нормальной удобной жизни было немного: кухня со спичечный коробок, все тесно, негде повернуться. Роскошные лестницы, перила сплошь мрамор, а в квартире оказываешься запихнутым в неудобную комнатку, потому что вся архитектура была рассчитана не на удобство, а на то, чтобы произвести впечатление. Теоретически жильцы могли поменять адрес, переехать в другие удобные квартиры, раз эта не по душе. Но как раз переехать-то и не получалось. Почему? Может, «Московские высотки» и об этом тоже?
Кроме Косынкина, в нашем фильме есть еще два героя. Один - Василий Валериус, сын знаменитого скульптора Вучетича. Отец ушел из семьи, и сын в знак протеста взял фамилию матери. Но известен он теперь не фамилией, а оформлением сборников «День поэзии», от которых когда-то все с ума сходили. А еще мы сняли в картине Юрия Абрамовича Дыховичного, удивительное наше авторское везение. Юрий Абрамович строил дом на Котельнической набережной, и авторитетно заявил, что все эти дома возводили не пленные, а зэки. А самого Дыховичного в этом доме не поселили. Берия-то наложил положительную резолюцию, но вскоре был арестован и ликвидирован. Так и не случилось Дыховичному пожить в самом престижном доме Москвы.
Бедный Павел, бедный князь
- Фильм про Павла I я, наверное, был просто обязан снять. Хотя бы из чувства признательности к императору, потому что наша студия «Квадрат» квартируется как раз в построенном по приказу Павла Михайловском, или Инженерном замке. Но, разумеется, и сам Павел в российской истории фигура чрезвычайно любопытная. Сказано о нем немало, и в прошлом сын Екатерины Великой для потомков рисовался, пожалуй, только одной краской: гонитель Суворова, едва ли не сумасшедший, желающий заставить Россию жить по прусскому образцу. Наверное, на первый взгляд, так оно и было. Но только на первый. Мне Павел почему-то представляется все же последним романтиком. Ему так хотелось, чтобы его страна шла с ним в ногу, поняла, чего он хочет для нее. А она не шла. Он, самодержец, повелевал, а она повелению не внимала. Подсознательно я делал кино про наше время, про то, что даже самые лучшие побуждения только таковыми и остаются, потому что невозможно переделать мир только волей одного человека. Можно настроить роскошных дворцов, родить десять детей, но мир переделать невозможно.
Сложность создания картины заключалась и в том, что все дошедшие до нас источники, касающиеся Павла, чаще всего подвергались редактированию его недоброжелателей.
История Павла вообще писалась с их слов. К тому же вся демократическая литература, включая даже Тынянова, рисовала его сумасшедшим. Мне хотелось сделать по-другому, не следуя штампам. Потому, знакомясь со свидетельствами и поздними оценками, я еще и некий кроссворд решал. И, реконструируя ситуацию, хотел сделать кино, глвным лейтмотивом которого стало бы «бедный Павел, бедный князь». Однажды в Брюсселе сам Павел Петрович рассказывал очень красивую историю, им же самим и придуманную. Про встречу с императором Петром. И в ней эти слова прозвучали. Кстати, выясняется, что и Пушкин к Павлу очень доброжелательно относился, хотел роман о нем писать.
Главный приз
- Сцендвижение в Ленинградском театральном институте, где я учился на телевизионного режиссера, нам преподавал легендарный Иван Эдмундович Кох. Он всегда говорил: ребята, только не торопитесь, научитесь сначала делать самые простые вещи, любой сценический бой строится только на простых движениях. И еще он говорил: не слушайте тех, кто станет засорять вам мозги сложностями, и запомните - мужчины ходят в театр, чтобы смотреть на женщин, а женщины - на мужчин. Вот и выбирайте, кому адресоваться и дурить голову. Но это так, к слову, а однажды я задумал цикл фильмов для детей о русском искусстве.
Думаю, по большому счету, эти ленты про акварель, живопись, рисунок нужны не мне или Русскому музею, просто в будущем ребята должны стать нормальными людьми, воспитываться не только на блокбастерах и похождениях «убийц-кровопийц». Грант на этот проект Русский музей получил от Всемирного банка. Большого навара от этого предприятия никто не ждет. Денег получили на десять картин, сделали уже пятнадцать, какие уж тут прибыли? Но зато сын моих приятелей, посмотревший фильм про акварель, тут же попросил маму купить ему акварельные краски. Это - мой главный приз. А самым большим спросом пользуется кассета «В мастерской художника», та самая, где как раз и рассказывается о простых вещах - холсте, красках, кисти...
