Дело Татьяны Сливенко в Европейском суде по правам человека заставит европейских судей дотошно разобраться с положением русскоязычного населения в Прибалтике.
Принятое Европейским судом к рассмотрению дело Татьяны Сливенко против Латвийской Республики по существу стало первым и пока единственным прецедентом, когда выдавливание из Латвии и Эстонии «нежелательных иностранцев» стало предметом рассмотрения на самом высоком европейском уровне. Жена и дочь бывшего офицера советской, а потом и российской армии, были вынуждены под давлением латвийских властей покинуть Латвию. Но Т.Сливенко хочет вернуться домой, в Ригу. Случай этот далеко не единственный, а скорее типичный. В нем как в зеркале отразились и поломанные человеческие судьбы, и противоречия между национальным законодательством и международными конвенциями о правах человека, и даже спорность политического лозунга о восстановлении независимости после полувековой оккупации. Европейский суд лишь принял к рассмотрению дело Сливенко и решать его будет, если стороны (Латвия и Татьяна Сливенко) полюбовно не согласятся на мировую.
Российская пресса считает, что дело уже фактически выиграно и скромная полковничья жена поставила гордую Латвию на колени. 20 тысяч аналогичных исков ждут своей очереди. И если Латвия их не удовлетворит, то ее не примут в Евросоюз. По словам адвокатов Сливенко Александра Асниса и Виталия Портнова, сейчас в Страсбургском суде ждут рассмотрения 20 исков от депортированных из Латвии россиян или тех, кому грозит депортация, и еще тысячи могут подать такие иски в ближайшее время. Россия выступает в деле семьи Сливенко в качестве третьей стороны. Об этом Татьяна Сливенко просила лично Владимира Путина в своем письме в президентскую администрацию.
Помощь россиянам оказывает российское представительство в Страсбургском суде и его глава Павел Лаптев. Дело единственной семьи из Риги приобретает политическое звучание и подается как будущая стратегическая победа Кремля над Ригой. Однако в юридическом значении дело Татьяны Сливенко выглядит более приземленно, рутинно, а поэтому и более по-человечески понятно. В Страсбургском суде сошлись не Россия и Латвия, а конкретный маленький человек защищает свои права и достоинство, противоборствуя государственной машине.
Фабула злоключений семьи Татьяны Сливенко проста и понятна очень многим нынешним и бывшим жителям Латвии и Эстонии. Жена советского офицера Татьяна Сливенко считает своей родиной Латвию, хотя родилась она в Эстонии, но младенцем была увезена родителями в Ригу. Уже в Риге в 1981 году она вышла замуж за советского офицера Николая Сливенко, прибывшего «для прохождения воинской службы» в Латвию в 1977 году. У них родилась дочь Карина. Н.Сливенко продолжал служить в армии, теперь уже российской, на территории Латвии до 1994 года и был представлен российской стороной латвийским властям в списке офицеров российской армии, находящихся на территории Латвии, т.е. той самой армии, которую Россия по договору 1994 года должна была из Прибалтики вывести.
Власти Латвии и Эстонии с августа 1991 года жестко настаивали на том, что эти страны должны покинуть и сами российские военнослужащие и члены их семей. Те военные, кто вышел в отставку до 1991 года, еще могли претендовать на временный вид на жительство в Латвии и Эстонии, а тем, кто оставался на службе после 1991 года, вид на жительство формально не предоставлялся ни при каких обстоятельствах. Такое же правило распространялось и на членов семей военнослужащих. Семья Сливенко прекрасно это понимала и в 1993 году, подавая ходатайство о внесении в Регистр жителей Латвии, утаила то обстоятельство, что Николай Сливенко являлся на тот момент офицером «оккупационной армии». 7 октября 1994 года Николай Сливенко обратился в латвийский Департамент гражданства и иммиграции (ДГИ) для получения временного вида на жительство в Латвии, ссылаясь на то, что он женат на Татьяне Сливенко, которая внесена в Регистр жителей Латвии. Но ему как офицеру российской армии было отказано и предписано покинуть Латвию в соответствии с Латвийско-Российском договором. 29 ноября 1994 года ДГИ аннулировал регистрацию Татьяны и Карины Сливенко в Регистре жителей на основании того, что Николай Сливенко был военным. 16 октября 1995 года российское консульство в Риге представило латвийскому МИДу данные, что Николаю Сливенко было предоставлено жилье в Курске и он покинет Латвию до 31 декабря 1994 года. На самом же деле Николай Сливенко в Латвии остался и начал судиться с ДГИ, заявляя, что отказ предоставить ему временный вид на жительство недействителен. Суд первой инстанции вынес решение в пользу Николая Сливенко. ДГИ подал апелляцию.
Окружной суд поддержал апелляцию ДГИ, и 20 августа 1996 года иммиграционные власти выписали приказ о выдворении в отношении Сливенко. Не дожидаясь принудительной депортации, Николай Сливенко покинул Латвию добровольно. Татьяна и Карина остались.
Татьяна начала судебные действия от своего имени и имени дочери, утверждая, что они являются постоянными жителями Латвии и не должны уезжать из страны. Мать и дочь Сливенко дошли до Верховного суда Латвии, но проиграли дело. 29 октября 1998 года Татьяна и Карина Сливенко угодили под арест в центре нелегальных иммигрантов, но продержались в Латвии еще 9 месяцев. Лишь 11 июля 1999 года Татьяна и Карина Сливенко выехали в Россию. В 2001 году они получили российское гражданство и сейчас живут в Курске.
Доктор международного права, профессор Рижской юридической высшей школы Инете Зиемеле заявила рижской газете «Час», что впервые в истории международного права в рамках международного судебного процесса разбирается дело, связанное с последствиями факта оккупации страны.
Руководитель эстонского Центра информации по правам человека Алексей Семенов отметил корреспонденту «МЭ», что иск Сливенко против Латвийской Республики принят сразу по трем статьям Европейской конвенции по правам человека: 5-я статья конвенции – это частное дело, касающееся ее ареста, статья 8-я – это право на личную и семейную жизнь, статья 14-я – самая важная для нас. Она касается недискриминации.
В Эстонии, по словам Алексея Семенова, было несколько очень похожих случаев, когда людей (либо членов семей военнослужащих, либо самих бывших военнослужащих) пытались выселить из Эстонии, не давались виды на жительство. Но во всех трех случаях, которыми занимался Центр по правам человека, «к сожалению, не удалось дойти до Европейского суда, потому что в Эстонии все удалось решить на уровне эстонских судов, используя главным образом статью 8-ю Европейской конвенции, предусматривающую право на семейную жизнь, и на аналогичные статьи Конституции Эстонии».
«Во всех случаях, которые мне известны, – заявил Семенов, – эстонские суды, в том числе и Государственный суд, выносили решение, прямо ссылаясь на Конституцию Эстонии и Европейскую конвенцию по правам человека». По мнению Алексея Семенова, трактовка решения суда как косвенного признания факта оккупации, к сожалению, может быть: «Но есть один нюанс. Если в окончательном решении суда будет констатировано, что с истицей обращались иначе, чем с другими жителями Латвии, только потому, что она жена военнослужащего, то для правозащитников в Латвии это будет положительным решением согласно 14-й статье Конвенции. Хотя меня тревожит то, что апелляция мужа не была принята к рассмотрению».
«Бить в литавры пока что рано, – заявил «МЭ» эстонский правозащитник. – Хотя раз Европейский суд принял дело к рассмотрению, а они принимают не более 4 процентов всех дел, то судьи увидели в нем реальную проблему. И будут в деле серезно разбираться. А ведь до сих пор судьи в Страсбурге всерьез такими делами не занимались. У европейских специалистов-правозащитников о балтийских делах сложилось одно мнение, а у европейских официальных лиц – другое, более позитивное. Закрытие миссии ОБСЕ в Латвии и Эстонии тоже свидетельствует о том, что европейский официоз не хочет внимательно заниматься нашими проблемами. Но теперь дела сложились так, что судьи в Страсбурге внимательно в этом разберутся. А судьи там действительно профессионалы высокого класса, они изучат все возможные нюансы».
