Жена спрашивает у доктора о здоровье своего мужа после операции: — Доктор! Есть надежда?! — Смотря на что вы надеетесь...
(Анекдот).
Бодрой походкой в кабинет к врачу-специалисту сегодня уже не войдешь. Хотя, если вы наберетесь наглости и элементарно туда вломитесь, расталкивая прочих хворых локтями, увидеть доктора все же успеете. Может, и в лицо запомните.
Но когда вас будут из кабинета гнать, не уходите. Требуйте консультации. Пока охранник подоспеет для выноса вашего тела, может, что про себя и узнаете. А потом пусть выносят.
Мне же кажется, что для выноса тел подобных «буйных» пациентов, то есть желающих за свои кровные (по уплаченным налогам) получить врачебную помощь, надо приглашать кого-нибудь из политиков. Каждый день нового.
Потому как все они, вне зависимости от ранга, имеют самое прямое отношение к медицинским катаклизмам. Одни реформу придумали, вторые согласились с ней, третьи промолчали (знак согласия опять же), четвертые либо проспали, либо прогуляли. Вернее, были заняты решением не менее полезных для общества проблем.
В это утро довелось мне зайти в Мустамяэскую поликлинику. Не по поводу напавшей хворобы, а просто в порядке рабочей экскурсии. Дело в том, что с этого года детского врача моему ребенку придется посещать именно здесь. Из детской поликлиники ребеночка «попросили» не по причине великовозрастности, а по той, что детский доктор преобразовался в семейного и лечит всех, независимо от возраста.
Ух, красотища, у меня свой семейный, у ребенка — собственный. Много — не мало!
Итак, 8.15 утра. Открываю двери поликлиники... Чувствую, что начинаю заболевать: перед моими глазами проявилась длинная змеевидная очередь.
Подобное я видела лет этак 15 назад. «Может, я что перепутала, — возникла в голове мысль. — Что у нас сегодня в дефиците?»
В дефиците оказались врачи. Узкой специализации. Потому как все те люди, что молча и обреченно стояли друг за другом, ориентировались на окошко регистратуры с надписью «Специалисты».
Я начала тихо двигаться внутри очереди. Вдруг у окошка началась какая-то возня. Народ насторожился и вытянул шеи. Мне же через строй тел ничего не было видно. Зато как слышно!
Раздался громкий, явно взволнованный мужской голос: «Да во сколько же мне прийти, чтобы получить номерок?»
Вопрос повис в воздухе. Я начала движение на звук. Обнаружила мужчину средних лет.
Он же, не дождавшись ответа на вопрос, заданный в пространство, стал беспомощно оглядываться. Очередь молчала.
Неожиданно для всех из середины очереди, очень тихо, но речь была внятной, раздался слабый голос: «Если вы с пяти до шести утра подойдете, то, может, получите номерок...». Я начинаю кружиться вокруг своей оси. Тот мужчина, кстати, проделывал такие же пируэты. Нам одновременно удалось обнаружить источник голоса. Это - пожилая женщина с уставшим лицом. Похоже, что она неважно себя чувствовала, потому как ее слегка покачивало. «Нелады с давлением», — подумала я. И вижу, как она вытянула руку и ухватилась за впереди стоявшего мужчину. Тот оглянулся и подхватил женщину под руку...
У окошка регистратуры раздается крик: «Может, мне за неделю очередь на улице занять? Сволочи, что с нами сделали!»
Регистраторша виновато подняла глаза на возмущающегося больного, затем исчезла за стойкой регистратуры. Мне виден лишь ее затылок.
Выяснять конкретное место нахождения «сволочей» я не стала. Очередь тоже промолчала. Эмоции иссякли.
Помаленьку народ все же стал переговариваться. Я еще чуть потопталась и задала одной из дам в очереди совершенно бестолковый вопрос: «Вы все к специалистам?..»
«Да-да... Попробуйте занять очередь, может, тот доктор, что вам нужен, и примет сегодня, — ответили мне. — Я, правда, две недели сюда пыталась звонить, да все без толку. Посоветовали встать в живую очередь, тогда есть шанс. У меня уже лекарства заканчиваются, рецепт нужен... А мне нельзя без таблеток. Пропустить не могу ни дня...»
Интересно, а болеют ли чиновники? Может быть, у них уже не клиника, а органика. А органика — не диагноз, а общее состояние. Общее же «органическое» состояние не подлежит никакому ответу перед тем народом, который еще нуждается во врачебной помощи. Но получить не может.
Ну, ладно. В очереди постояла. Пойду-ка, решила я, детского семейного врача найду. Фамилию я специально записала. Как я уже сказала, в нашей семье он новый. Прежняя доктор вот не переучилась, потому и оказалась сокращенной.
Нашла фамилию на табличке. Открыла нужную дверь и — встретила восемь пар глаз. Все смотрели на меня! А я — на них. Попутно отметила: маленький предбанничек, в нем еще две двери. Обе распахнуты настежь. Воздуха явно не хватает.
Вешалка для одежды. А в предбаннике народ толпится: стар и млад. Для меня там места не оказалось. Стоявший прямо передо мной пожилой мужчина прошипел: «Вы куда претеся... Не видите, что ли, что места нет? Ждите там». И дверь захлопнул. Чуть по носу не попал. А если бы он не промахнулся?..
Стою несолоно хлебавши, вдруг слышу, меня кто-то зовет. Оборачиваюсь — знакомая с ребенком. Кровь они сдавали. Подозрение у ребенка на дизентерию.
«Вот, — говорит она, — двадцать минут отсидели, чтобы кровь сдать. Там и взрослые, и дети. Даже и с совсем маленьким ребенком. Все чихают, кашляют... Теперь быстро домой идем. Не дай Бог, еще что в очереди подхватили».
На том мы расстались. Они — домой, я — на работу. Придя в редакцию, сразу знакомому врачу позвонила, дабы узнать, как дизентерия передается...
