Диана Вильямсон, которую дети просто обожают. Фото из архива гимназии
Ахтмеская гимназия стала первым в Эстонии учебным заведением, где впервые,еще до официального утверждения в Министерстве образования, опробовали канадскую методику изучения иностранного языка среди детей, названную погружением в язык.Теперь, спустя два с половиной года, руководство гимназии с полным правом может говорить о первых результатах погружения.
Эта гимназия, к слову сказать, первая не только в погружении. В 1994 г. она оказалась единственной в Эстонии, которая начала заниматься интеграционными проектами под эгидой PHARE ("Прыжок тигра"). В гимназии действует своя методика обучения, дифференцированы его направления (реальное и гуманитарное) и цикличность (вместо привычных учебных четвертей - циклы), введены дополнительные предметы. Все это вкупе взятое дало отличные результаты: по баллам сданных госэкзаменов Ахтмеская гимназия входит в список лучших в стране, а ее выпускники успешно поступают в самые престижные государственные вузы Эстонии. Эти успехи, о которых "МЭ" писала в минувшем году, были бы невозможны без руководства - директора Светланы Скоробогатовой и ее заместителя Ольги Молодиченко, попавших в лауреаты фонда "Благовест", руководимого Людмилой Ганс.
Энтузиазм и желание
Но вернемся к погружению. Идея воспользоваться канадской методикой, озвученной на одном из учебных семинаров для педагогов, возникла у руководителя кафедры эстонского языка Ахтмеской гимназии Вайке Валдманн. В 1999 году в первый класс, где русскоговорящие ребята должны были погрузиться в эстонскоязычную среду, набрали 26 детей. Принимали всех желающих, причем без всякого тестирования.
Никто из них, по словам директора гимназии Светланы Скоробогатовой, не отсеялся. Все осилили погружение. В том, что первая стадия эксперимента прошла удачно, надо отдать должное энтузиастам своего дела, без умения и желания которых столь трудное дело вряд ли удалось бы в полной мере, - учителям Диане Вильямсон и Яне Коппел, которых детишки просто обожают. Впрочем, есть за что. Молодым педагогам пришлось в буквальном смысле изобретать и импровизировать на уроках, потому что была известна лишь общая схема погружения, включающая в себя разговорно-игровую базу (6 часов из 20 в неделю) в первом классе, основанную только на эстонском языке с последующим переходом к середине второго класса к изучению родного языка. Постепенно в шестом классе 40% предметов будет вестись на русском, а 60% - на эстонском.
В первый год для внедрения методики изыскивали внутренние материальные резервы, помогали и родители “погружаемых” первоклашек. Затем наряду с другими учебными заведениями подали свой проект, разработанный Вайке Валдманн, в родное министерство, которое, зная, что в Ахтмеской гимназии уже действует класс погружения по канадской методике, долго думало и... дало деньги другой гимназии, русско-эстонской, мотивировав, что, дескать, деткам проще будет погружаться в эстонский язык в смешанной среде.
Экскурсия в “погруженный” класс
На стенах класса много красивых цветных картинок с эстонскими словами, в шкафах полно игрушек. Урок вели два молодых педагога, один из которых занимался с детьми, стоя у доски, второй помогал, находясь на “камчатке”.
Первый мой вопрос к ребятам: “Нравится ли вам учиться в этом классе?” В ответ дружный хор голосов: “Да!” - “А почему нравится?” Большинство ответило, что хотят знать язык коренной нации, потому что живут в Эстонии и не желают чувствовать себя изгоями (это моя интерпретация их ответов) и глупцами: “Когда кто-то рядом говорит по-эстонски, а ты не понимаешь, очень неприятно”. Некоторые заявили, что учат язык для получения гражданства, потому что не все родители могут дать своим детям синий паспорт.
Надо заметить, ребята не комплексовали в моем присутствии: они с явным удовольствием демонстрировали свои знания эстонского, рассказывая по очереди про Петушка. Затем я провела экспресс-опрос, в ходе которого удалось выяснить, как ребята на первых порах восприняли погружение в чужой язык. Оказалось, что было трудновато, но ребята терпели, только Саша Дербенев просил родителей забрать его из класса погружения и перевести в “нормальный” класс. Правда, к началу второго класса и он успокоился.
Преподаватели признались, что, разумеется, у детей разные способности и не каждому из них легко давалась начальная стадия изучения эстонского языка. Тем не менее методика, отметающая классическую шкалу оценки знаний (от 1 до 5 баллов), дала отличные результаты. Сейчас все дети прекрасно владеют эстонским, ставшим для них вторым языком общения. Некоторые, как сказали сами ребята, даже думают на эстонском. Особенно, когда делают математику, преподаваемую на этом языке.
Вайке Валдманн отметила, что успех знаний детьми неродного языка кроется в том, что полтора года они изучали предметы только на эстонском. Иными словами, не мешали на уроках два языка, родной и чужой, совершенно разные по фонетике и грамматике. Первая из набранных групп уже в феврале, то есть через пять месяцев погружения в язык, выступила на конференции, продемонстрировав свои знания и приятно удивив всех.
Не надо эйфории
Известно, что у сторонников изучения эстонского языка по канадскому методу сколько сторонников, столько и противников. Поэтому я попросила руководство школы - директора Светлану Скоробогатову и ее заместителей Ольгу Молодиченко и Ирину Екименко, - а также инициатора внедрения методики погружения Вайке Валдманн отразить положительные и отрицательные, с их точки зрения, моменты методики.
Итак, по словам моих собеседников, дети, вне сомнения, отлично владеют государственным языком, многие - без акцента. Как показала практика, контрольные работы по русскому языку через полгода его изучения (во втором классе) “погруженные” пишут не хуже, чем их сверстники из “нормальных” классов. Кроме того, как отметила директор, у “погруженных” детей лучше память, что связано, вероятно, с тем, что им приходится гораздо больше запоминать. Существует и немаловажный социально-психологический момент: ребята из класса погружения очень дружны между собой и в то же время одинаково комфортно чувствуют себя как в русской, так и в эстонской среде.
Это все плюсы, а минусы? Есть ли они? “Пока сложно сказать”, - ответили собеседники. Слишком мал, по их мнению, срок эксперимента, чтобы утверждать, что и в будущем все будет блестяще. Вайке Валдманн сказала, что если отталкиваться от канадского опыта, то все должно быть нормально от начала до конца. Светлана Скоробогатова поддержала завкафедрой, но осторожно заметила, что к любому эксперименту, в том числе и к погружению в чужой язык, надо подходить обдуманно, без эйфории.
