Каких только афоризмов и броских фраз не напридумывало человечество по поводу молодости и молодежи: от «если бы молодость знала, если бы старость могла» до «молодость – единственный недостаток, который быстро проходит». Вечный конфликт поколений (кто в юности не был радикалом, тот – подлец, а в зрелости не стал консерватором – дурак) показывает нам, что самая большая загадка – мы сами, а точнее наши дети и внуки. Пока человек зело молод, он еще не набрался житейского опыта и знаний, чтобы ответить самому себе и объяснить другим, каково оно – его поколение. Как только человек оказывается способен рассказать и объяснить, зачем он живет и к чему стремится, ан молодость-то уже и прошла. Сын-подросток тайком покуривает на лестничной площадке, а дочка-тинейджер собирается в клуб на дискотеку. И вопрос – трудно ли быть молодым? – так и остается без ответа.
Намедни Департамент статистики Эстонии опубликовал сборник статистических исследований «Молодежь Эстонии–2001». За тысячами цифр и сотнями графиков стоят судьбы, чаяния и надежды эстонской молодежи. Полистав сборник, стать моложе вряд ли удастся, но избавиться от предубеждений или иллюзий и хоть немножко понять, каков он, молодой житель Эстонии, – можно.
«Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым»
– пелось в известной песне семидесятых. И, правда, можно остаться вечно молодым. Только называется это инфантильностью. И на самом деле для молодости как социального факта не поставлено природой определенных границ. В старину в большой крестьянской семье из нескольких поколений детские шалости и отроческие забавы кончались рано, порой лет в 15-16, когда крестьянские сын или дочь должны были «играть по правилам», принятым для взрослых. В современном мире «взрослые требования» откладываются на все более и более поздний срок. Получение образования, создание семьи, поиски работы и устойчивого социального положения порой тянутся лет до тридцати, а нижний порог возраста «тинейджеров» с его особой культурой, потреблением, модой и стилем поведения опускается чуть ли не до 11-12 лет. Вот и получается, что «молодым» современный западный человек остается чуть ли не четверть все отпущенной ему природой жизни, до тех пор, пока он сам и старшие поколения не сочтут, что он достаточно социально вырос, чтобы быть взрослым.
Эстонская статистика не признает таких расплывчатых границ и условной «молодежью» считает тех жителей Эстонии, которые укладываются в возрастной промежуток от 15 до 24 лет. Эта возрастная группа составляет 14,6 процента всего населения Эстонии, т.е. немногим более 200 тысяч юношей и девушек. Русскоязычная молодежь составляет из них почти 30% (согласно переписи 2000 года – 59763 человека). А среди всего русскоязычного населения молодежи несколько больше, чем в среднем по стране, – 15,4%. По удельному весу молодежи в составе всего населения Эстония идет вровень с Литвой и на целый процент обгоняет Латвию. Хотя тенденцию старения населения никто не отменял и через поколение Балтия сравняется со Скандинавией, где молодых людей в составе населения от силы процентов 12.
Вроде бы не велика доля молодых, ведь людей старше 45 лет в Эстонии проживает 40 процентов от всего населения, но присутствие молодежи и заметнее и активнее, чем, к примеру, пенсионеров. Практически вся уличная и львиная доля телевизионной рекламы адресована молодежи. Реклама самых дорогих и навороченных мобильных телефонов – молодежи. Российская телевизионная реклама пива – молодежи (кто пойдет за «Клинским»? – тинейджер!) Реклама банковских кредитов – тоже молодым. И т.д. и т.п. Молодежь – самый мобильный сегмент потребительского рынка, за который стоит бороться. Даже то, что эстонский парламент отказался поднять возраст продажи алкоголя с 18 до 21 года, вызвано борьбой производителей за рынок. На молодежи зиждется и скачок в компьютеризации Эстонии. Недаром в каждой четвертой семье, где есть дети в возрасте от 15 лет, есть компьютер. А это – предпосылка для продажи нового «железа», программного обеспечения, игр, интернет-услуг, т.е. процветания бизнеса на «интеллектуальных технологиях».
«Ученье — свет, а неученых — тьма»
– гласила когда-то ехидная поговорка. Справедливость ее данными Департамента статистики не подтверждается. Почти 63 процента молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет где-то учатся. В начале 2000 учебного года у нас было 38 тысяч гимназистов, почти 312 тысяч учащихся профессиональных училищ и свыше 56 тысяч студентов самых различных вузов. Из оставшихся 75 тысяч молодых людей только часть, достоверно статистике неизвестная, не заинтересована повышением своего образования. Большинство же молодых людей прекрасно понимает, что чем ниже образовательный уровень, тем больше шансов остаться без работы и куска хлеба. По данным отчета о человеческом развитии Эстонии за 2001 год, среди людей с неполным средним образованием безработных было 22 процента, а среди людей с высшим образованием всего 4 процента. И, наоборот, среди лиц с высшим образованием т.н. «белых воротничков», специалистов и руководителей было 87 процентов. Стимул для учебы – более чем серьезный.
Реформа образования в Эстонии, 12-летняя гимназия, 56-тысячная армия студентов стали одной из причин постоянно углубляющегося демографического кризиса. Девушки в Эстонии гораздо больше ориентированы повышать свой образовательный уровень и не останавливаться на достигнутом. Высшие учебные заведения, по данным на 2000 год, заканчивают преимущественно женщины. В 2000 году они составили 62 процента выпускников вузов и университетов и 52 процента прикладных средних и высших учебных заведений. Жизненная стратегия, ориентированная у современной молодежи на получение образования и карьеру, вытесняет семью и продолжение рода на второй и третий планы. По нынешним временам этап получения гимназического образования затягивается до 19, а высшего, в лучшем случае, до 25 лет. Средний возраст вступления в брак за последние десять лет существенно вырос, и женихи с невестами сильно повзрослели (мужчины до 27,5 лет, а женщины до 25 лет). Соответственно и рождение первого ребенка у женщин теперь откладывается до 25 лет. Эстония стремительно догоняет скандинавских соседей, где в Дании, например, в брак вступают уже лет за тридцать. Ножницы между зависящим от образования материальным достатком, а попросту возможностью выжить, и, соответственно, поздним рождением детей никакими «детскими пособиями» не ликвидировать.
Без труда не вытащишь и рыбку из пруда
Переключение на долгие годы жизненной активности молодежи на получение образования не только снижает демографический рост, но и уменьшает давление на рынок труда. Из более чем 200 тысяч молодых в возрасте от 15 до 24 лет лишь 41% являются активной трудоспособной частью молодежи. Почти 60% в это время получают образование или по другим причинам работой не интересуются. Из 88 тысяч трудоспособных заняты лишь 67 тысяч молодых людей. 21 тысяча, или 23,9% молодежи – безработные, и доля их постоянно растет. Более того, темпы роста среди молодежи выше, чем в среднем по стране.
Было бы большим заблуждением считать, что именно возраст является причиной отсутствия рабочих мест для молодежи. Например, по данным Департамента статистики, среди молодых людей в возрасте от 15 до 19 лет, в лучшем случае имеющих среднее образование и решивших оставить дальнейшую учебу в покое, а пойти поработать, уровень безработицы – 41,3%. Но для молодых людей в возрасте от 20 до 24 лет, т.е., когда к юношам и девушкам, имеющим лишь начальное и среднее образование, добавились те, кто получил образование профессиональное или высшее, уровень безработицы снижается до 19,6 процента. Учтем еще и то, что половина их ровесников продолжает учиться в университетах и вузах.
Однако уровень безработицы среди трудоспособных и активных молодых русскоязычных жителей Эстонии, тех, кто в данный момент не учится в гимназиях, профессиональных училищах или вузах, составляет 30,7%. Отсутствие образования, помноженное на отсутствие гражданства и незнание эстонского языка, понижает конкурентоспособность молодых русских на рынке труда почти в два раза по сравнению с молодыми эстонцами. Тем не менее значительная часть русскоязычной молодежи вполне способна побороться за место под солнцем. Из 53785 молодых этнических русских в возрасте от 15 до 24 лет 30920 (57,5%) владеют эстонским языком, 18 тысяч свободно говорят по-английски, более 4 тысяч – по-немецки и т.д. 24228 (45%) молодых этнических русских, по данным переписи 2000 года, были гражданами Эстонии, 23623 (44%) – лицами без гражданства и 5625 (10,4%) гражданами России.
Русскоязычная молодежь, имеющая эстонское гражданство и владеющая разными языками, вполне способна и получить отличное образование, и постоять за себя в жесткой конкуренции за рабочие места. К сожалению, не все способны выдержать заданный сегодняшней жизнью темп. По данным Департамента статистики, 73 процента обратившихся в реабилитационные центры наркоманов моложе 24 лет, и 82 процента из них составляют этнические русские, 2% – украинцы и 11% – эстонцы. 55 процентов этих наркоманов живут в Таллинне, и еще 20 процентов – в Нарве. Практически половина из них (46%) имеют лишь основное образование и 26% – среднее. Лишь 1 процент из этих наркоманов закончил высшее учебное заведение. Не удивительно, что наркоман, окончивший лишь девятилетку, как правило, не имеет работы и живет вместе с родителями.
Молодежь в Эстонии, как все наше общество, совершенно неоднородна. Большая часть молодежи ориентирована на образование и карьеру, предпочитает жениться (выходить замуж), когда встанет потверже на ноги, менее склонна к разводам, чем старшие поколения, надеется преимущественно на себя, с оптимизмом смотрит в будущее и поддерживает разные либеральные начинания властей вроде страховки по безработице и добровольного пенсионного страхования. Меньшая часть нашей молодежи не справляется с возросшими требованиями, отказывается или не может получить образование и профессию, страдает от безработицы, чувствует безысходность своего положения и порой обращается к наркотикам. Трудно быть молодым.
Каких только афоризмов и броских фраз не напридумывало человечество по поводу молодости и молодежи: от «если бы молодость знала, если бы старость могла» до «молодость – единственный недостаток, который быстро проходит». Вечный конфликт поколений (кто в юности не был радикалом, тот – подлец, а в зрелости не стал консерватором – дурак) показывает нам, что самая большая загадка – мы сами, а точнее наши дети и внуки. Пока человек зело молод, он еще не набрался житейского опыта и знаний, чтобы ответить самому себе и объяснить другим, каково оно – его поколение. Как только человек оказывается способен рассказать и объяснить, зачем он живет и к чему стремится, ан молодость-то уже и прошла. Сын-подросток тайком покуривает на лестничной площадке, а дочка-тинейджер собирается в клуб на дискотеку. И вопрос – трудно ли быть молодым? – так и остается без ответа.