Мати Пальм: «В «Борисе» я сначала умирал неправильно...»
Дон Кихота он поет в тартуском «Ванемуйне»
Сегодня в Зимнем саду театра «Эстония» в честь 60-летнего юбилея замечательного певца Мати ПАЛЬМА соберутся его многочисленные ученики и коллеги Надя Курем, Вольдемар Куслап, Ясси Захаров... Вместе с маэстро они подарят зрителям юбилейный концерт. Это середина юбилейных торжеств, начатых в воскресенье «Борисом Годуновым», продолженных 27-го премьерой «Эрнани» и завершающихся «Дон Карлосом».
В репертуаре Мати Пальма произведения свыше ста композиторов и гораздо более сотни оперных партий, а значит, и более сотни исполненных ролей. Всех своих героев он знает и понимает, даже если они с нечистой совестью, как наемный убийца Спарафучиле из «Риголетто», в роли которого он дебютировал на большой оперной сцене, или преступный царь Борис Годунов. Партию Бориса он считает одной из самых сложных по характеру и по воплощению – трудный характер, в котором намешано и тиранство, и раскаяние, и заботы о стране, и любовь к детям... И все это нужно вместить в два часа и донести до публики так, чтобы она поняла замысел композитора, постановщика и исполнителя. И рассказал такую историю:
— Когда я стал петь Бориса (а в этой же опере я исполнял в очередь и Пимена), то коллеги мне сказали: «Знаешь, ты неправильно умираешь на сцене». У меня уже тогда был видеомагнитофон, и я просил записывать спектакли, чтобы научиться правильно в «Борисе» умирать. Это оказалось довольно сложным, но в конце концов я научился передавать страдание и умирание в сценически корректной форме. Зритель должен видеть уже готовый результат, так что здесь никакой работы не жалко. Тем более что оперный певец не волен на сцене – он подчинен музыке и должен действовать в ее логике.
Фото Эллен КАЛЬЮМЯЭ
Мати Пальм принадлежит к той славной плеяде эстонских певцов, которые после консерватории имели возможность учиться в Италии. Первым был Хендрик Крумм, затем Ану Кааль, Мати Пальм, Женни Анвельт, Тармо Сильд, Вяйно Пуура... Об Италии он вспоминает нежно, называет этот период временем сложным и интересным, много давшим как в приобретении вокальной техники, так и в расширении горизонта — слушали Паваротти, Доминго, Кабалье...
— В «Ла Скала» совершенно особенная атмосфера, такой нет больше ни в одном театре мира, — говорит Мати Пальм. – Может быть, в «Метрополитен-опера» собирается больше звезд, но такой атмосферы все равно нет. Потому что «Ла Скала» для оперных певцов все равно что Мекка для мусульман.
Мати Пальм пел в очень многих странах и на очень многих мировых сценах. Какая из них, на его взгляд, самая доброжелательная и удобная для певцов? Он тепло вспоминает Большой театр, но говорит, что петь там сложно, нужно уметь и знать, как посылать голос в зал. Самому Мати Пальму на первых московских гастролях «Эстонии» освоить сцену Большого помогал из зала Хендрик Крумм. Самыми для себя лучшими Мати Пальм называет залы нынешнего Московского театра оперетты (еще Шаляпин называл этот бывший филиал Большого идеальным, он построен классически в смысле акустики – ширина зала равна его высоте, а длина вдвое больше) и Королевской оперы в Стокгольме, где было очень легко петь, — Королевская опера вообще оказалась счастливой для таллиннцев – Мати Пальм вспоминает, что во время представления «Лючии де Ламмермур» публика заставила прямо во время спектакля бисировать (редчайший случай!) медленный ансамбль-секстет, а после сцены безумия и смерти главной героини, партию которой пела Маргарита Войтес, зал так безумствовал, что ей пришлось «воскреснуть» и поклониться, не дожидаясь конца спектакля...
С Ириной Архиповой
В свой юбилей он поет две партии из «мечты баса» — Бориса и Эрнани, и немного жалеет, что не может к ним присоединить третью – Мефистофеля из оперы Гуно «Фауст». Но философски замечает, что ему грех жаловаться на сценическую судьбу, и когда в репертуаре театра к юбилею певца для него находится три сложнейшие главные роли, то что еще можно желать?
Я спросила его, не завидовал ли он когда-нибудь тенорам, а то у басов почти все роли трагические. Нет, говорит, тенорам не завидовал, а если кому и завидовал, то таким гибким драматическим баритонам, какой был у Тийта Куузика.
А любит ли он что-нибудь напевать в свободное время? Очень редко, и тогда уж что-нибудь без слов. А для гостей своих поет? Никогда, потому что гости Мати Пальма всегда и все понимают, что пение для него – это работа, и не заставляют хозяина работать в редкое свободное время.
А слушают его в театре и на концертных площадках.
В конце нашей встречи, поговорив о широкой концертной деятельности маэстро и его работе в качестве члена многочисленных международных жюри оперных конкурсов и зная, как часто его приглашают петь в Россию, спросила, а что чаще всего просят в России на бис?
— Трудный вопрос. Часто просят петь старинные романсы, и далеко не все из этого я знаю. Но если поешь романсы на стихи Пушкина, то никогда нельзя ошибиться в словах – публика знает Пушкина наизусть.
