Поразительно, с каким пренебрежением нынче повелось говорить о русских политиках, о русских чиновниках, администраторах. С какой снисходительной усмешкой отзываются порой о русском характере. «Эдакая, знаете ли, смесь беспечности и лени, покорности и неумения думать о завтрашнем дне, надежды на пресловутое «авось», замешанная на известной русской склонности к алкоголю». Грустно и обидно все это читать. Как будто мы и в самом деле ни на что не способны, как будто нас и в самом деле нельзя пускать во власть. И самое обидное, что этот странный, далекий от реальности образ поддерживают некоторые русские журналисты. Но есть немало примеров, опрокидывающих, опровергающих эти нелепые расхожие представления.
Есть великолепная старая притча о крестьянине, который строил дом из камня. Его спросили, почему не из кирпича, ведь было бы красивее. «Да, – сказал он, – но кирпич держится только восемьсот лет».
Видеть жизнь дальше своего предела, дальше собственных своих сиюминутных интересов – это не каждому дано. Но, слава Богу, такие люди есть. И Георгий Васильевич БЫСТРОВ, мэр города Маарду, из их числа.
Очень уж он напоминает этого умного крестьянина – и хозяйственностью своей, мастеровитостью, поразительной преданностью городу, даже некоторой русской простоватостью, сквозь которую просвечивает и крепкий ум, и лукавство, и легкая хитреца.
Впрочем, со временем он меняется. К этой его хозяйственности, крестьянской смекалке, подлинной мастеровитости, неубывающей, неистребимой любви к городу добавилось умение носить смокинг. И смотрится в нем Быстров отлично, как будто и не ходил никогда в резиновых сапогах, в каске и с противогазом 13 с лишним лет, работая в сернокислотном, самом, пожалуй, вредном из цехов Маардуского химзавода.
А смокинг тем не менее необходим. Сегодня Маарду, единственный из городов Эстонии, вообще бывшей советской Прибалтики, принят в Ассоциацию северных городов мира. Там вести разговоры приходится со шведами и канадцами, финнами и норвежцами, монголами и китайцами. А на днях он собирается в Японию, на остров Хонсю, где пройдет большая конференция, а потом и выставка работ художников и скульпторов. В Маарду уже приезжали японские специалисты, отобрали для выставки работы маардусцев – художника Добрынина и скульптора Данильянца. И Быстров уже шутит, что потащит их работы на себе чуть ли не через полмира. А что? Маарду, еще недавно бывший заштатным городком Эстонии, с плохим имиджем, выходит на мировой уровень. Еще сравнительно недавно невозможно было представить себе, чтобы здесь, в этом самом Маарду, проводились мировые чемпионаты по разным видам спорта. Ну кто, в самом деле, поедет в этот унылый городишко с его грязью и вонью, с «лисьими хвостами» сернистых газов, с темными, покоробленными стенами домов? А вот теперь едут... Потому что Маарду уже совсем не тот, каким был еще несколько лет назад.
Не знаю другого мэра, который с такой бы трепетной, прямо-таки ревнивой любовью говорил о своем городе, как делает это Быстров. Он не любит разговаривать с гостями в кабинете, он предпочитает провести их по городу, чтобы они сами, собственными глазами увидели и новые магазины, и новые детские площадки, и здания, которые теперь весело отсвечивают голубыми и желтыми своими фасадами. Он непременно показывает и маардускую церковь, в строительство которой вложил много сил и того упорства, той энергии, которые свойственны, наверное, только ему одному. И она действительно поражает, эта церковь. Легкая, элегантная, с необыкновенным изяществом форм, с замечательным сочетанием цветов – красного и белого, – она стоит на горе или, лучше сказать, на возвышении, словно объединяя старый и новый Маарду, стоит, обвеваемая всеми ветрами, видная со всех сторон. Кстати, за участие в строительстве этой церкви, возведенной в трудных условиях, собственно говоря, наперекор многим обстоятельствам, он был награжден орденом Сергия Радонежского. И гордится этим орденом больше, чем другими своими наградами. Может быть, потому, что связан он, этот орден, со строительством, чрезвычайно важным для него. Впервые там, на холме, услышала я, как со странной, может быть, горечью, как будто несвойственной ему, но через которую просвечивали собственные его размышления, он сказал, что большинство из нас лишь на склоне лет начинают понимать, что жизнь быстротечна, что она уходит, а ведь зачем-то же мы приходим в этот мир.
Сам он как будто пришел в этот мир для того, чтобы сделать из города, которому он отдал столько лет жизни, «что-то путевое». Меня упрекали, сказал он, что я асфальтировал дороги, сделал поребрики, когда получил деньги в первый раз. Кто-то даже сказал, что лучше бы эти деньги раздали людям. Но неужели действительно лучше? Неужели не важно другое – чтобы в городе был порядок, чтобы в нем было удобно и приятно жить?
Упрекают его, надо сказать, нередко. Да что там – упрекают. Распускают столько сплетен, слухов, что он порой в удивлении крутит головой. Откуда все это? Неужели кому-то грязная игра кажется политической борьбой?
А упреки-то, в общем, странные. Кто-то написал в какой-то статейке, что-де Быстров построил кладбище в Маарду, чтобы быстрее уложить в землю всех маардусцев. Конечно, всерьез принимать такие упреки нельзя, но ведь говорят... И это обидно.
А кладбище, действительно, нужно. У Анны Ахматовой – помните? – есть стихи о родной земле: «В заветных ладанках не носим на груди, о ней стихи навзрыд не сочиняем, наш горький сон она не бередит, не кажется обетованным раем...» В том-то и дело, что эта земля до сих пор не была родной, сказал Быстров. Но если в ней лежат твои близкие, значит, ты уже пустил здесь корни, значит, ты уже связан с ней крепкими узами. И куда же ты денешься теперь от этой земли?
Хотя есть, конечно, и более прагматические соображения. Быстров не будет цитировать вслух Ахматову, но непременно подумает и уже давно думает о тех одиноких пожилых людях, которым трудно добираться в Таллинн или в какое-то другое место, чтобы побывать на могилах близких. Иной раз такая поездка становится почти неразрешимой проблемой. Он и сейчас помнит женщину, которая две недели ждала, пока кладбище официально откроется, чтобы похоронить здесь своего умершего мужа. И помнит знакомого, бывшего муниципального служащего, который знал, что рак скоро убьет его, и хотел быть похороненным в Маарду. Хотел лежать в земле, на которой прожил столько лет, беспокоился о жене, которой трудно будет ездить куда-то, чтобы прийти к нему на могилу. А что захочет прийти – он не сомневался.
Вот этим он и отличается, мэр Георгий Быстров. Принимая какие-то решения, он думает не о том, что кто-то где-то сделал нечто подобное, не о том, что это было бы угодно начальству, он думает не о толпе, не о массе людей, а о совершенно конкретных людях. Потому что знает, что им, собственно, нужно. Он и в баню с ветеранами, наверное, ходит именно потому, что там удобное место для душевных разговоров, для выяснения обстоятельств. Но его, между прочим, и за это ухитрились критиковать: что это он, мэр, и со стариками в бане? И еще назвали «красным офицером», считая, очевидно, что так больнее его ударят. Но Быстров сказал, что прошлого своего не стесняется, оно проходило у всех на глазах, в нем нет ничего темного или постыдного. А что касается армии, то да, служил в ней два года. Так ведь и этого стыдиться не приходится.
Наверное, в городе не все любят Быстрова. Характер у него нелегкий, он бывает и резок. Да и вообще действующего мэра трудно любить, слишком много проблем, тем более в таком городе, как Маарду с его прошлым, в котором был химический завод, теперь уже не существующий. Но нельзя не видеть, как много он делает для города. Его можно встретить на улицах и рано утром, и в 12 часов ночи. Он ходит без всякой охраны, вообще без всякого сопровождения. И не боится нападений... К тому же убежден, что именно его хозяйский глаз подметит все упущения. Как ни странно, это именно так и есть. И я видела, как, заметив покосившийся столб, он тут же позвонил, чтобы его поправили. И постарался сделать это незаметно, чтобы не бросалось в глаза посторонним. А на кладбище, куда мы с ним заехали, наша машина уткнулась в сугроб. И я слышала, как потом в сторонке он негромко распекал кого-то из подчиненных. Не потому, разумеется, что застрял он сам, мэр, да еще с корреспондентом, а потому что людям, которых горькая надобность приведет на это кладбище, будет трудно. Им будет еще больнее от неаккуратности, от этой заброшенности. Неужели он сам должен всегда все самолично проверять? Конечно, не должен... Но ведь проверяет. Даже там, где бывать часто как будто и не нужно. Он проверяет именно потому, что чувствует себя хозяином, ответственным перед людьми человеком.
Но самое главное, сказал он, «что в город пришел инвестор». Он с нескрываемой гордостью показывал вывески многочисленных фирм, которых не было раньше в Маарду. Но теперь они есть, они действуют, они сочли необходимым и возможным начать работу, открыть свои офисы именно здесь, потому что город к этому располагает, в городе создана для этого соответствующая атмосфера. И польза для города уже есть. Один предприниматель создает детскую площадку, другой тоже что-то строит, не говоря уже о том, что в городе увеличивается число магазинов, мастерских.
Конечно, я не успела рассказать о многом из того, что увидела в Маарду. Да и невозможно это в одном газетном материале. Но мы еще не раз будем возвращаться к Маарду, к тому, что делает там мэр. Тем более что город растет, меняется на глазах. И наблюдать за этими изменениями интересно. Скоро в Маарду будет создано и общество соотечественников. Мэр собирается его поддерживать со всей энергией, со всей страстью, свойственной ему. Сам он потомственный гражданин Эстонии, но считает себя человеком русской культуры. Идеи соотечественничества ему очень близки. Он считает честью для себя то, что был приглашен на Конгресс российских соотечественников в Москве. И уже оброс связями, как это обычно с ним бывает, связями в Белоруссии, в Австралии, в Канаде и т.д. И убежден, что все это будет полезно для города.
И вот еще что... Он умеет работать с бюджетом, этот мэр, хотя, как и другие руководители самоуправлений, говорит, что средств катастрофически не хватает. Похоже, кстати, что для русского города Маарду их выделяется даже меньше, чем для других. И как он изворачивается, этот мэр, – не знаю! Сам он по этому поводу говорит, что можно не иметь денег, но надо иметь голову на плечах. И это его кредо невозможно не разделить.
Знаю, однако, что у него много планов, интересных, важных для города задумок. Но для того чтобы их претворить, нужно время. И свобода, уверенность в том, что ему не помешают, дадут работать... Но откуда ее взять, эту уверенность, в наше нелегкое время, когда политика зачастую значит больше, чем экономика, а политические лозунги ценятся больше, чем умение делать дело... Но когда-то все же придется это преодолеть.
