"МЭ" Среда" | 24.07.02 | Обратно

Какой смысл быть пессимистом?

— Канада — одна из самых крупных и развитых стран мира, Эстония — одна из самых маленьких, о которой в той же Канаде далеко не все знают, не все догадываются. Каково это — быть одновременно гражданином двух таких разных стран?

– Канадское гражданство я получил в 1960 году, ибо жил тогда в Канаде, был молод и очень хотел передвигаться по свету, что с тогдашним эстонским паспортом было довольно затруднительно. Я сохранил канадское гражданство и после переезда в США, где прожил сорок лет, а когда мне в нынешние времена вернули эстонское гражданство, не было причин отказываться от гражданства Канады.

— А если бы — гипотетически — понадобилось сделать выбор между канадским и эстонским гражданством, какое решение вы бы приняли?

– Я выбрал бы гражданство моей родины – Эстонии, потому что причины, которые в свое время побудили меня от него отказаться, теперь полностью отпали. Свобода передвижения налицо. Я благодарен Канаде за то, что она приняла меня в ряды своих граждан. Мои тесные связи с этой страной стали не столь тесными, когда умерли проживавшие там мои родители.

— В свое время вы баллотировались на пост президента республики. Лагле Парек позже рассказывала, что для нее тогда гораздо важнее была не победа, а участие в президентской гонке, хотелось принять вызов времени, не дать партии, которую она тогда возглавляла, остаться в стороне. А как вы относились к той избирательной кампании? Для вас участие тоже было важнее победы?

– Нет, нет, я все воспринимал очень серьезно и старался победить. По оценкам некоторых аналитиков, если бы избирательная кампания продлилась еще десять дней, я мог бы обойти остальных претендентов. Я ведь позже вступил в кампанию.

— Леннарт Мери и Арнольд Рюйтель — очень разные политики. Какой из них, на ваш взгляд, более подходит для роли президента?

– Оба подошли – каждый в свое время. В соседней Латвии сначала президентом стал Гунтис Ульманис, который не знал европейских языков, и многое во внешней политике было упущено, что теперь приходится наверстывать Вайре Вике-Фрейберга. В Эстонии все произошло своевременно. Сначала пост президента занял Леннарт Мери, знающий языки и опытный дипломат. Теперь, когда Эстония на политической карте мира обозначена, внешнеполитическая работа в значительной степени проведена, надо больше внимания уделять внутренним делам, на что и нацелен Арнольд Рюйтель. Как он с этим справится, покажет время.

— Кто из современных политиков высокого ранга пользуется вашим доверием, уважением и признанием?

– Если бы я кого-то из партийных лидеров особо выделял и почитал, то непременно вступил бы в его партию. Я уважаю их всех, но не предпочитаю никого.

— Это, конечно, очень дипломатичный ответ. Но не так уж у нас много заметных политиков, чтобы вы не могли их назвать.

– Быть может, ваш вопрос сформулируем иначе: победи Res Publica на выборах, с кем она могла бы вступить в союз, с кем сотрудничать?

— С кем же?

– Ответ снова, как вы говорите, будет дипломатичным: у нас нет врагов, мы согласны сотрудничать со всеми, кто этого пожелает.

— Не такие уж вы безобидные. Вот недавно именно Res Publica инициировала вотум недоверия мэру Таллинна Эдгару Сависаару, обвинив его в популизме, авторитаризме...

– Можно признавать личность политика вообще, но не быть согласным с определенными его шагами или поступками. Дело не в том, чтобы Эдгар Сависаар покинул свой пост, а в том, чтобы он, оставаясь мэром, сумел откорректировать свой стиль руководства.

— В своих статьях вы не однажды сетовали на то, что политическая культура в Эстонии еще на набрала должной высоты. Политические партии, конкурируя между собой, признают лишь победу или поражение, хотя надобно искать и находить компромиссы. Нынешняя правящая коалиция реформистов и центристов — это, на ваш взгляд, хороший компромисс?

– Конечно, хороший, ведь наконец-то доказано, что на уровне Рийгикогу и правительства возможно сотрудничество политиков, которое еще недавно считалось недопустимым. Хорошо, что политики поняли: есть конкуренты, но нет врагов. Правда, обнаружились и неприятные моменты. Плохо, что договорились о своеобразном разделе Эстонии, в связи с чем старейшин волостей или других чиновников на местах принуждают вступить либо в Реформистскую, либо в Центристскую партию, а иначе грозятся лишить государственной поддержки. Такое, к примеру, уже случилось в Выру. Обещанные на ремонт школы 2 миллиона крон моментально испарились, едва волостной старейшина вступил в партию Res Publica.

— Являются ли сегодняшние ваши взгляды на проблему получения гражданства неэстонцами неким компромиссом, эволюцией ваших же представлений об этом десятилетней давности? Ведь то, что сегодня предлагает Res Publica, — значительный шаг вперед, о чем наша газета уже писала и будет писать еще и еще.

– Если вы поднимете мои публикации десятилетней давности, то особой разницы с сегодняшними не найдете. Уверен, что процесс натурализации должен быть удобным для людей, дружелюбным, а его финал – получение эстонского паспорта – событием приятным и запоминающимся. Сейчас притчей во языцех стал письменный экзамен по эстонскому языку. Но есть ведь немало людей, которые вполне справляются с устной речью, у них нет проблем с общением ни на улицах, ни в поездке, ни в учреждениях, но с письменным экзаменом им не справиться. А есть, наоборот, такие, кто может грамотно написать письменную работу, но на улице боятся рот раскрыть, опасаясь языковых погрешностей. Мы – за многообразие возможностей. Так, ходатайствующие о гражданстве вместо письменного экзамена могут пройти 100-часовой курс разговорного эстонского языка плюс 50 часов лекций и фильмов об истории Эстонии, ее культуре. Разве этого мало? У людей должен быть выбор.

— Интересно, что скажет по этому поводу Исамаалийт...

– Пусть говорит, что ему угодно. Если люди давно живут в Эстонии, а многие здесь родились и никуда отсюда не собираются уезжать, то как для этих людей, так и для государства гораздо лучше, чтобы они были его лояльными и благополучными гражданами.

— Известно, что в прошлом году перед тем, как объединение Res Publica трансформировалось в партию, вы дали согласие — всего на полгода — стать председателем организации. Как это произошло?

– Видите ли, за год до того, как Res Publica оформилась в партию, я вообще не был уверен, что в Эстонии новая партия нужна. Но потом изменил свое мнение, и вот почему. Десять лет независимости, переходный период, увы, далеко не всех людей сделали счастливыми. Многие жители страны перестали улыбаться, они испытывают серьезные трудности и не верят, что на их веку что-либо изменится. Те партии, которые уже функционируют, движутся по наезженной колее и доверия у этих людей не вызывают. Между тем встало на ноги новое поколение, более образованное, открытое миру, много знающее и серьезно размышляющее. Этим молодым людям есть что сказать, у них есть новые идеи. И я откликнулся на их предложение. Для начала мы совершили поездку по республике, и я убедился в том, что на местах есть немало людей, которым не чужда политика, но они не видят для себя места в действующих партиях. Так я сказал «да». 24 августа этот срок истекает, и на съезде партии из пяти уже известных кандидатов – Олав Аарна, Урмас Рейнсалу, Кен-Марти Вахер, Хенн Пярн и Лаури Ааспыллу – будет избран новый председатель.

— Согласно последнему опросу, Res Publica имеет довольно высокий рейтинг — 8 процентов. А ведь эта партия еще не проходила горнило выборов. Социологи склонны приписывать популярность партии вашему личному авторитету. Сумеет ли новый председатель его сохранить? И не хотите ли вы, наподобие Б.Ельцина, назвать мне своего преемника?

– Нет, нет, у нас демократическая партия, и сами члены партии будут выбирать нового лидера. А что касается рейтинга, то 8 процентов поддержки Res Publica имела уже и раньше. Потом, правда, рейтинг падал.

— Далеко не всем ясно, какой идеологии, какого мировоззрения придерживается Res Publica. Да, ее активисты много говорят о политической культуре, но это ведь инструмент политики, не мировоззрение...

– Так оно и есть. Хотя иногда инструментарий важнее, чем мировоззрение. В нынешней правящей коалиции Реформистская партия – ярко выраженная правая партия, все ясно и с центристами – они по определению в центре, точнее, немного левее центра. Res Publica начинала как объединение правых, но со временем пришло осознание, что жесткая финансовая политика, проводимая реформистами, чревата социальной катастрофой и, значит, правую политику надо смягчить, подправить более заботливым отношением к бедным слоям населения. То есть происходит движение партии Res Publica справа в сторону центра. Забота о необеспеченных людях – признак социал-демократии, перекладывающей эту заботу на плечи государства. Мы же пытаемся найти решение не за государственный счет.

— Рассказывают, что в США гораздо больше ценится не тот друг, который дает взаймы, а тот, который дает толковый совет, как выйти из затруднительного положения.

– Мы не отрицаем государственную поддержку в принципе, но гораздо важнее помочь человеку научиться помогать самому себе. Это всегда лучше делать не в одиночку, а сотрудничая с другими. Увы, пока еще люди в Эстонии, столкнувшись с проблемами, первым делом отправляются к чиновнику с жалобой и надеждой, что тот их решит. А чиновнику, согласитесь, легче решить эту самую проблему, если ему не только жалуются, но и предлагают какой-то вариант решения. Еще лучше, если к чиновнику приходит представитель группы в 10-20 человек, у которых тоже есть вариант решения.

— А еще серьезней чиновник задумается, если сотни измученных проблемами людей заполнят площадь на Тоомпеа...

– Прийти с плакатами на площадь – не значит решить проблему. Плакат – не выход из положения. Демократия – это, конечно, власть народа. Но это значит: народ сам ищет решения, не ограничиваясь лишь выборами своих представителей, которые должны все за него решать и устраивать. Хотя никто не отрицает: на народных избранниках, на партиях лежит большая ответственность.

— Победа или поражение партий на выборах зависит от воли избирателей. Но не только. Без денег избирательную кампанию не провести, а они, эти кампании, с годами все более дорожают. Вот и приходится партиям искать спонсоров. Но спонсоры ведь не альтруисты. Они хотят что-то получить за свои деньги — выгодные госзаказы, налоговые или таможенные льготы, да мало ли что еще. Выходит, партии в долгу у спонсоров, а значит, зависимы...

– Спонсоры могут хотеть и иного – стабильности в обществе. Тут разница не в эгоизме одних и его отсутствии у других. Разница в близорукой и дальновидной политике. Одно дело, если я даю партии деньги и хочу поскорее получить, так сказать, ответный взнос. Другое дело, если я накопил достаточно денег, но могу в одночасье их потерять, если общество нестабильно. Дальновидный предприниматель, как и дальновидный политик, думает не только о себе, но и о своих детях и внуках, а значит, мыслит практично и перспективно.

— Будете ли вы баллотироваться осенью на местных выборах или весной — на парламентских?

– Нет, не буду. Я же семь месяцев в году живу в США, где у меня семья – трое детей и пятеро внуков. Так что мы с женой делим время между семьей и родиной.

— Как вы думаете, когда и благодаря чему жизнь в Эстонии станет лучше?

– Чем больше люди станут думать о будущем, сотрудничать, благожелательно относиться друг к другу, тем быстрее жизнь начнет меняться к лучшему. За прошедшие десять лет было немало таких изменений. Будут они и впредь.

— Вы оптимист?

– Нет никакого смысла быть пессимистом. Плохие, нежелательные события случаются и без нашего содействия, без нашего согласия. А хорошие события, теоретически возможные, могут и не произойти, если мы тому не посодействуем.

— Спасибо за беседу.