В последний день мая довелось мне присутствовать в российской Госдуме на парламентских слушаниях, посвященных проблемам развития национального фондового рынка. Финансовая элита Москвы была представлена в здании на Охотном ряду самым солидным образом — крупные банкиры, оборотистые биржевики, известные аналитики.
Казалось бы, российская действительность сегодня вполне располагает к благодушному настроению. В стране установилась политическая стабильность. Золотовалютные резервы ЦБ РФ достигли впечатляющей суммы – $40 млрд. Россия имеет двойной профицит – торговый и бюджетный. В минувшем году сюда пришли рекордные по сравнению с прежними периодами инвестиции – более $14 млрд.
Российский фондовый рынок также поражает бурными темпами роста. Достаточно сказать, что индекс PTC с октября минувшего года вырос более чем в 2 раза. Западные портфельные инвесторы, вложившие активы в российские ценные бумаги, зарабатывают просто фантастическую прибыль. Скажем, фонд ING Russia A (NasdaqSC:LETRX) из семейства ING Pilgrim Group умудрился за последний год обеспечить вкладчикам доходность в 66 процентов. Кстати, это лучший результат, достигнутый американскими коллективными инвесторами на европейских рынках в течение последнего года.
Однако то, что я услышал в зале Госдумы, никак не походило на победные реляции. Председатель Экспертного совета Думы по законодательству о фондовом рынке и ценных бумагах Владимир Тарачев, открывая слушания, во всеуслышание заявил: «Чиновники в России пока не верят в фондовый рынок. Они ему не доверяют и его не понимают». Президент Московской межбанковской валютной биржи (ММВБ) Александр Захаров вторил парламентарию: «Мы должны сказать во всеуслышание – рынок пока находится на периферии интересов государства и общества!»…
Так что же сегодня беспокоит деловые круги России в развитии национального рынка ценных бумаг? И почему они столь настойчиво призывают к коренным переменам в регулировании практики фондовых инвестиций?
Капитализм собственными силами не построишь
Слушания в Госдуме оказались завершающим аккордом в мероприятиях московской инвестиционной недели. А до этого в Центре международной торговли состоялась серия финансовых конференций, посвященных актуальным проблемам развития российской инвестиционной сферы. В некоторые дни в «мозговых атаках» на Красной Пресне принимали участие до 500 человек.
Будучи единственным представителем от Эстонии, официально приглашенным на форум, я с большим интересом созерцал и слушал выступающих (признаюсь при этом, что меня туда позвали прочесть доклад на экзотическую и весьма далекую от эстонской действительности тему – о частных инвестициях россиян на Уолл-стрит). При этом воочию убеждался, как много в современной России умных, энергичных, талантливых людей. На одном из заседаний министр промышленности РФ Илья Клебанов сообщил присутствующим примечательный факт – 12 процентов всех ученых планеты живут и работают в России. Однако доля российской высокотехнологичной продукции составляет лишь 0,3 процента от мировых показателей. На что известный промышленник Каха Бендукидзе не без язвительности заметил: «Пока правительство будет поддерживать сирых да убогих, мы и эти крохи растеряем...». И тут же привел несколько примеров, когда контракты по госзаказу проходили мимо его Объединенных машиностроительных заводов, чтобы быть переданными «из жалости» тем предприятиям, которые их вообще не могли выполнить.
Общая же картина, складывавшаяся из выступлений многочисленных участников форума, выглядела следующим образом – до сих пор Россия строит капитализм, опираясь преимущественно на собственные силы и резервы. Банковская система страны обеспечивает лишь 3,5 процента инвестиций. Спрашивается, откуда экономика может взять деньги на реконструкцию и развитие? По подсчетам экономистов, только для поддержания текущего уровня экономики России необходимо как минимум $100 млрд инвестиций в год.
Путь тут один – развитие цивилизованного фондового рынка. Такого рынка, который станет привлекательным как для отечественного, так и для иностранного инвестора.
Нефть как локомотив рынка
О том, что может дать фондовый рынок российской экономике, лучше всего можно судить по состоянию нефтегазового сектора страны. За короткий срок ведущие компании этой отрасли были буквально накачаны инвестиционными средствами. К примеру, «Юкос» за какой-то год в 3 раза увеличил свою капитализацию и сейчас «стоит» $23 млрд. «Газпром», «Сургутнефтегаз», «Лукойл» – все эти энергетические гиганты активно осваивают фондовый рынок. Капитализация реально помогает нефтепромышленникам получить доступ к серьезным финансовым ресурсам. Когда недавно, к примеру, олигарху Роману Абрамовичу понадобились средства, он вмиг получил $100 млн, продав иностранным инвесторам всего 1 процент акций «Сибнефти».
Но вот проблема. Топливно-энергетический сектор, словно гигантская воронка, втягивает в себя 2/3 всех вложений в экономику России. Образовался серьезный инвестиционный перекос. На долю промышленности приходится лишь 7 процентов инвестиций. Каха Бендукидзе, в управлении у которого находятся крупнейшие предприятия – Уралмаш, Ижорский завод, Красное Сормово и еще ряд известных предприятий, считает подобную ситуацию несправедливой. Сегодня вся его промышленная империя оценивается рынком лишь в $200 млн. Это 1 процент от капитализации «Юкоса». Чтобы изменить ситуацию, Бендукидзе внедряет новые схемы менеджмента, демонстрирует рынку полную открытость финансовой информации о своих заводах, переводит бухгалтерию на жесткий американский стандарт US GAAP, совершает бесконечные поездки по стране и за рубежом, чтобы заинтересовать инвесторов в ценных бумагах группы ОМЗ.
В подобной ситуации находятся многие руководители российских предприятий. Скажем, президент Тюменской нефтяной компании (ТНК) Семен Кукес в кулуарах форума мне прямо признался, что большую часть своего рабочего времени посвящает бесконечному road-show, т.е. поездкам по далям и весям с целью общения с потенциальными инвесторами. Чтобы получить доступ к инвестиционным ресурсам, топ-менеджерам компаний приходится буквально на лету осваивать западные методы финансового менеджмента. В стране обнаружился огромный спрос на специалистов по корпоративному управлению. Месячная зарплата в $10 тысяч у таковых считается едва ли не нормой. В «Альфа-банке» недавно наняли заместителя управляющего, которому назначили годовую компенсацию трудовых затрат в $1,2 млн. Повсеместно идет активное вытеснение из менеджмента «красных директоров», на смену которым приходят «финансисты» и «рыночники».
Жирная рыба в мутной воде
Бесспорно, все это приведет к резкому увеличению инвестиций, поступающих в Россию. Но чтобы сюда пришли большие деньги, рынок должен избавиться от перекосов и диспропорций, которые на нем наблюдаются.
Главная беда фондового рынка России сегодня заключается в его недостаточной организованности. Например, здесь до сих пор не приняты нормативные акты, препятствующие манипулированию биржевыми котировками и использованию инсайда в трейдерских операциях. Причем правительственные чиновники объясняют это тем, что в хозяйственном законодательстве страны понятие «инсайд»… как юридическая категория отсутствует.
Все это в конечном счете создает благоприятную среду для нечистоплотных манипуляций на бирже. Если говорить начистоту, российский рынок сегодня – это рай для всевозможных пройдох и ловкачей, вылавливающих из мутной воды очень даже жирную рыбу. Один мой знакомый трейдер, прежде работавший на Уолл-стрит, прямо признал, что о такой вседозволенности, как на российских биржах, он не мог мечтать даже во сне. В центре Москвы я видел транспарант-перетяжку, на котором было написано: «Нацио нальный антикоррупционный комитет предупреждает: взятка опасна для вашего здоровья!» Невольно себе представил, какую усмешку могут вызвать такие угрозы у чиновника, который, зная о предстоящем решении правительства в отношении изменения экспортных пошлин или серьезных госзаказах, поделится подобной информацией со знакомым брокером. Увы, подобные деяния в России пока преступлением не считаются.
Экстерном — в рыночные страны?
Именно недостаточная организованность финансовой системы и фондового рынка России препятствует приходу сюда крупных институциональных инвесторов с Запада. Тем не менее, лично у меня нет никаких сомнений, что страна очень быстро справится с нынешней болезнью роста. Кстати, западные эксперты и аналитики, с которыми мне приходилось беседовать в Москве, неизбежно отмечали, что Россия за считанные годы преодолевает такие этапы развития, на которые в других государствах уходили десятилетия.
Фондовый рынок России перспективен еще и потому, что здесь пока только начинается процесс массовой капитализации промышленности. Вслед за первыми «голубыми фишками», которыми оказались энергетические корпорации, инвесторы устремляют вожделенный взгляд на ценные бумаги второго эшелона. Например, аналитики высоко оценивают перспективы акций УАЗа, который должен начать выпуск отечественных джипов. На бирже начинают котироваться ценные бумаги компаний высоких технологий. Недавно успешно осуществила IPO (первичное размещение акций) компания РосБизнесКонсалтинг.
Да, это так: Россия пытается войти в мировую рыночную систему чуть ли не экстерном. И судя по всему, это у нее получится. Казалось бы, для финансовых кругов Эстонии перспективы развития российского рынка инвестиций могут оказаться очень выгодным направлением деятельности. К сожалению, я не встретил на Московском инвестиционном форуме ни одного представителя эстонских банков или финансовых компаний. А вот наши соседи, рижане, вели себя там весьма активно. Представители Rietumu Banka сделали хорошую презентацию, сравнив возможности фондовых рынков России, стран Балтии и Скандинавии. Чем вызвали повышенный интерес участников форума к сотрудничеству.
