Центр информации по правам человека провел в конце минувшей недели международный семинар, посвященный охране прав меньшинств и проблемам интеграции в странах Балтии. Участникам из Эстонии представилась отличная возможность узнать, как обстоят дела у наших соседей.
Неграждане Эстонии и Латвии
Политику Эстонии и Латвии в отношении меньшинств сравнивать интересно и поучительно. Десять лет назад в обоих государствах отказались автоматически предоставить гражданство тем, кто поселился там в советское время. В итоге “неграждане” в Эстонии и Латвии составляют сегодня более одной пятой всего населения.
Но имеются и различия. Так, в Эстонии граждане России составляют 6 процентов всего населения, а в Латвии их число крайне незначительно. Вряд ли это случайность. Официальная Рига внимательно следила за событиями в Эстонии, где еще в 1993 году был принят Закон об иностранцах, который выполнялся с большим скрипом и вызывал массу недовольства. В итоге в Латвии решили, что т.н. “неграждане” не должны ходатайствовать о видах на жительство, им были выданы особые паспорта. Кроме того, целый ряд специальных прав выделил бывших советских граждан из числа обычных иностранцев, проживающих в Латвии.
В сфере прав меньшинств что-то было лучше в Латвии, что-то в Эстонии. Скажем, у наших соседей еще недавно имелся большой список профессий, по которым имели право работать только граждане. Недавно этот список значительно сократили. И в Латвии, и в Эстонии основным требованием в ходе натурализации является экзамен по государственному языку. Но если бы латвийский сейм не изменил под давлением Запада в 1998 году Закон о гражданстве, то возрастные ограничения для натурализации существовали бы там до конца этого года. Теперь возрастные барьеры для получения латвийского гражданства отменены, но, как и в Эстонии, темп натурализации в Латвии крайне медленный, во многом из-за завышенных языковых требований.
Перед парламентскими выборами 1999 года и в Эстонии, и в Латвии законодатели озаботились поправками к языковому законодательству. И хотя обе страны попали под шквал критики международных организаций, первый проект нового латвийского Закона о гос- языке показался бы радикальным даже “Исамаалийту”. Наш южный сосед на время оказался в международной изоляции и испытывал колоссальное давление не только со стороны России, но и США и Западной Европы. В итоге некоторые положения окончательной версии нового закона оказались весьма либеральными. Например, в отличие от Эстонии, в Латвии теперь можно переводить уличную рекламу или вывески на языки меньшинств. В то же время закон держит категорический запрет для местных самоуправлений принимать какие-либо документы не на латышском языке. Но жизнь диктует свои законы, и теперь в преимущественно русскоязычном Даугавпилсе в приемной горуправы сидит бесплатный переводчик. И никаких формальных правонарушений!
В Латвии работникам также необходимо было сдавать язык на категорию, и вместо трех категорий у них недавно было установлено шесть. И хотя латыши всегда считались более непримиримыми в том, что касалось языковых требований, им в голову не пришло заставить обладателей старых категорий идти на переэкзаменовку.
Литва постсоветская
В Литве коренное население составляло в 1991 году около 80 процентов, и там достаточно легко пошли на “нулевой” вариант с гражданством. Более того, в Литве меньше абсурдных требований и ограничений для меньшинств, чем у балтийских соседей.
В Эстонии и Латвии гимназическое образование собираются переводить на госязык, в Литве - нет. В Латвии упорно добавляют к нелатышским фамилиям латышские окончания, в Литве литовские окончания - лишь по желанию самого гражданина. В Эстонии и Латвии прием документов органами власти на языках меньшинств либо запрещен, либо ограничен целым рядом трудновыполнимых условий, в Литве же законодательство в данном вопросе крайне либеральное.
Тем не менее общины меньшинств в Литве в силу объективных обстоятельств находятся в более тяжелом положении. За исключением нескольких местностей, меньшинства в Литве проживают в условиях безусловного господства литовского языка и культуры: они обычно хорошо интегрированы, и нелитовская молодежь неосознанно начинает двигаться в сторону ассимиляции. Русская община в Литве малочисленна, что ограничивает ее потенциал.
Изначально молодое литовское государство подозрительно смотрело на польское меньшинство, которое сохранило память о своем культурном и политическом господстве в эпоху Речи Посполитой. Но поскольку в последние годы Вильнюс и Варшава отнюдь не находятся в состоянии политической конфронтации, острота “польского вопроса” была снята.
В Литве тем не менее имеется особое многочисленное меньшинство - это цыгане. Их основная проблема - это безработица и связанная с ней проблема обучения: доступ к образованию у цыган ограничен из-за их патриархальных установок или в силу объективных трудностей, таких, как знание местных языков обучения или отсутствие у родителей постоянных источников дохода. В Литве программа интеграции направлена именно на цыган, и первые проекты связаны с развитием образовательной деятельности в вильнюсских таборах.
Особенности национального “имиджмейкерства”
Сравнивая национальную политику в Эстонии и Латвии, поражаешься большому сходству законодательного регулирования, а также стоящей за ним идеологии. Любопытно, что у российской прессы основным объектом для критики в начале 90-х гг. была Эстония, и только значительно позже ее место заняла Латвия. На первый взгляд, никаких объективных причин для этого не было, хотя “злые языки” говорили о переменном успехе тех или иных лоббистов, ориентированных на бизнес с Латвией или, напротив, с Эстонией.
Что касается отношения к проблеме на Западе, то там изначально не хватало информации, а затем уже политической воли предпринимать какие-либо активные действия в поддержку российских требований в регионе. Первоначально более настороженное отношение было к Эстонии: в Таллинне быстрее определились по вопросам гражданства и неграждан и потому раньше столкнулись с критически настроенными иностранными экспертами. Этот опыт был отлично использован эстонским МИДом, который с самого начала не стеснялся работать как пропагандистская машина. Не в пример Латвии эстонские политики всегда были осторожны в своих словах и делах. То есть в последние годы Эстония не только в глазах Запада, но и России выглядела чуть-чуть либеральнее своей южной соседки.
Стоит ли говорить, как на фоне Эстонии и Латвии смотрелась литовская система защиты меньшинств! И хотя с Литвы в свое время начался распад Советского Союза, именно Вильнюс сумел быстро восстановить нормальные отношения с Россией, что стабильно приносит местному правительству дополнительные политические и экономические дивиденды.
Известно, что страны Балтии имеют сейчас немало экономических и политических разногласий. Нет “балтийского единства” и в национальной политике.
