Российское общество перестает смотреть на Запад через призму противопоставления «мы и они» — это один из главных результатов внешнеполитического курса президента Владимира Путина. Вместе с тем вполне очевидно и то, что западная политика 90-х годов, ограничивавшая потенциал российско-европейского сотрудничества, во многом исчерпала себя. В результате Россия и Запад делают серьезные шаги навстречу друг другу.
Договоренность о создании нового формата отношений между Россией и НАТО свидетельствует о принципиальном изменении подходов к сотрудничеству. Достоинство формулы «двадцатки» (а не «19 членов НАТО и Россия») состоит в том, что она обеспечивает возможность сотрудничества на принципах равноправия, но не ограничивает свободу партнеров в принятии решений. Право вето России, неприемлемое для Запада, перестает быть аргументом против создания общих органов по выработке и принятию решений. Европа, несомненно, выиграет от укрепления связей НАТО - Россия. Прежде всего потому, что это снимает существенные барьеры для развития российско-европейского партнерства.
Однако еще далеко не ясно, перерастет ли произошедшее после 11 сентября сближение России и Запада, изначально во многом эмоциональное, в устойчивую и широкомасштабную тенденцию или, напротив, будет ограничено преимущественно рамками временной коалиции «по интересам», в частности, по противодействию международному терроризму.
Особое значение обретает в этой связи проблема дальнейшего расширения НАТО, решение о котором должно быть принято осенью нынешнего года на пражском саммите альянса. Владимир Путин, заявив о неизменности российской позиции по данному вопросу, в то же время внес в нее крайне важную поправку: несогласие России с политикой расширения не должно деструктивно повлиять на ее отношения с НАТО. Стало быть, если, согласно достигнутой договоренности, к маю удастся создать новый формат отношений НАТО - Россия, а расширение альянса окажется относительно ограниченным, то реакция России, очевидно, не будет острой. Российская сдержанность, в свою очередь, стала бы для Запада серьезным аргументом в пользу продолжения линии на сближение с Россией.
Еще одним аргументом в пользу этого является корректировка российской политики, связанная с военным присутствием Запада в Средней Азии. Москва фактически признала, что она — не единственный стратегический ориентир для государств СНГ, и сняла барьеры, препятствовавшие развитию их отношений с Западом. Усиление влияния России на постсоветском пространстве зависит, в первую очередь, от того, удастся ли ей стать сильным в финансово-экономическом отношении интеграционным центром. А эта задача, связанная с глубокими внутренними социально-экономическими трансформациями, может быть решена путем последовательной интеграции России в Европу. Иными словами, укрепление СНГ на основе российского лидерства предполагает не борьбу с Западом за постсоветское пространство, а напротив, развитие российско-западного сотрудничества.
События 11 сентября, надо полагать, действительно заставили Запад осознать опасность экспансии терроризма и экстремизма. Прежние попытки российского руководства убедить Европу в том, что это общий вызов, а не только угроза безопасности России, воспринимались весьма скептически. Теперь же стало абсолютно ясно, что дестабилизация на южных и юго-восточных границах СНГ несет угрозу и Европе, и трансатлантическому сообществу. Формирование стратегического партнерства между Россией и ЕС в сфере безопасности может рассматриваться, таким образом, в качестве одного из перспективных направлений сотрудничества.
При этом речь идет не только о юго-восточной периферии СНГ. Осознание единства европейской безопасности и стабильности как общей стратегической цели — в противовес риторике 90-х годов — позволяет по-новому оценить потенциал сотрудничества России и Запада в других проблемных регионах и конфликтных зонах, таких, например, как Балканы и Ближний Восток.
Впервые после окончания «холодной войны» Россия может рассчитывать на отказ Запада от политики ее удержания за пределами формирующейся Большой Европы. Сама Россия также перестает пытаться сдерживать расширение западного влияния, поскольку это абсолютно несовместимо со стратегией ее интеграции в Европу. Важно, чтобы эти изменения политического курса Запада и России были обоюдными и долговременными, закрепленными в новых механизмах равноправного партнерства.
Дмитрий ДАНИЛОВ, заведующий отделом Института Европы РАН
