Девять лет со дня принятия Рийгикогу в 1993 году Закона об основной школе и гимназии идут политические споры о судьбе русского образования в Эстонии. Быть ему или не быть. Останется ли в стране полноценная система образования на русском языке, или она станет достоянием истории.
Многое изменилось за это время. Срок перевода гимназического образования на эстонский язык отодвигался с 2000 года на 2007-й, и сегодня опять мои коллеги по парламенту поговаривают, что и этот срок нереален и его еще надо бы отодвинуть подальше в туманное будущее. Часть русских, живущих в Эстонии, поддалась ежедневному и ежечасному давлению и предпочитает отдавать своих детей в школы с эстонским языком обучения. С другой стороны, русская школа в Эстонии продолжает существовать, работать и демонстрировать высокий уровень педагогического искусства. Прошедшие девять лет должны бы убедить и нас, и наших оппонентов, что у русской общины в Эстонии достаточно и желания, и воли преодолевать искусственно создаваемые проблемы, чтобы сохранить и развить образование на родном языке. Образование на родном языке — основной национальный приоритет. Это диктуют нам и чувство национальной идентичности, принадлежности к великой и прекрасной культуре, и вполне практические соображения — в современном глобальном мире будущее принадлежит тем, кто может, хочет и будет учиться.
Русская община в Эстонии, отстаивая свое право на образование на родном языке, должна каждый день решать двуединую, а значит, и вдвойне трудную задачу — сохранить свою русско-балтийскую идентичность и стать конкурентоспособной на рынке труда не только Эстонии, но и объединенной Европы. Пожертвовав одним, нельзя будет добиться другого. Чтобы не остаться на обочине истории, русской общине в Эстонии следует, прежде всего, сконцентрироваться на вопросах образования.
В эстонской политике вопросы образования играют одну из ведущих ролей. В этом сказываются и история эстонской политической мысли, и основные принципы национальной политики, и отчаянное стремление видеть Эстонию равной в ряду европейских стран, и надежды на то, что именно добротная средняя и высшая школы и есть наша Nokia. Поэтому-то так остры споры вокруг образования вообще и образования национальных меньшинств, в частности. С другой стороны, русская школа для многих политиков благодатное поле для неприкрытых политических игрищ, где нет места ни здравому смыслу, ни уважению к согражданам с иным языком и другими национально-культурными ценностями.
Нынешняя правящая коалиция довольно робко намекнула перед приходом к власти, что намерена пересмотреть предусмотренный законом переход русского гимназического образования на эстонский язык. Это пока еще не более чем благое намерение стало главным объектом для критики со стороны оппозиции. Намерение коалиции отказаться от намеченного на 2007 год перехода русскоязычных гимназий на эстонский язык обучения означает ориентацию на государственное двуязычие и за счет развития эстонского языка, заявила информационному агентству пресс-секретарь парламентской фракции Союза Отечества Сирье Кийн. Почему-то в сохранении русских гимназий оппозиция увидела еще и руку Москвы. Провинциальная узость мышления и губительная политическая зашоренность заставляет иных политиков и чиновников опять преподносить ликвидацию образования на русском языке как благо, а его сохранение как досадную временную помеху на пути Эстонии... Но куда? Советник по языковым вопросам Министерства образования Юри Валге оценивает потенциал педагогов русскоязычных гимназий, прежде всего, с точки зрения владения ими эстонским языком и демагогически ставит вопрос о том, что налогоплательщикам не нужно сохранение русских гимназий. Если, как можно понять Юри Валге, школа нужна для изучения эстонского языка, то никто не мешает поднять его преподавание на достойную высоту. Если же проблема меньшинственного образования — повод для политических баталий, то чиновнику не следует ссылаться на мнение налогоплательщиков, значительная часть которых явно голосует за русские школы, отдавая туда детей.
Политизация вопроса сказывается в последнее время и в том, что с русскоязычным образованием его противники усиленно связывают государственное двуязычие, прекрасно понимая, что для многих рядовых эстонских избирателей двуязычие — раздражающий фактор. Такой прием в политической демагогии называется «амальгама» и позволяет вместе с водой «выплеснуть и ребенка». «Восстановление независимости Эстонии ознаменовало и освобождение эстонского языка от прессинга чужой власти, вернуло нам право самим решать судьбу и языка, и народа. С помощью эстонского языка создана хорошая среда для развития народа. Сегодня же будущее эстонского языка вновь становится опасно нестабильным»,- говорится в заявлении Союза Отечества. Представляется, что если действительно искать конструктивные политические решения и вопроса знания эстонского языка, и вопроса будущего русскоязычного образования, то, прежде всего, нельзя эти проблемы сваливать в одну кучу, иначе ничего, кроме политических игр на эмоциях избирателей, не получится.
К сожалению, и нынешняя правящая коалиция, громогласно объявив о намерении сохранить русские школы и после 2007 года, проявляет робость и половинчатость. Министр образования Майлис Ранд теперь трактует образовательную политику в отношении меньшинств как постепенную ликвидацию русской школы с учетом региональных особенностей. «О переходе на эстонский язык, — заявляет она, — можно говорить только там, где по-эстонски общается большинство населения». Фактически русскоязычное образование остается по этой схеме только в Нарве, где большинство населения «общается по-русски». С таким подходом тоже нельзя согласиться, ибо и в этом случае люди, граждане, налогоплательщики воспринимаются высокопоставленным политиком как бессловесные подопытные морские свинки, лишенные права на свободный и разумный выбор.
Многие профессиональные политики остаются глухи к доводам разума. Демонстративная или «ползучая» ликвидация русскоязычного гимназического образования как воспринималась, так и будет восприниматься большинством русских как насилие над ними и в любом случае не будет способствовать интеграции общества. Профессор Сергей Исаков неоднократно указывал на опасность маргинализации тысяч людей, не усвоивших глубоко собственной культуры и приобретших вместе с эстонским языком лишь внешние стереотипы культуры эстонской. Подобное молодое поколение уже появляется и даже становится все более заметным даже в политике. Профессор-социолог Мати Хейдметс также указал на цену, которую придется заплатить за упрямую политику по ликвидации русскоязычной гимназии. По его прогнозу, в ближайшие десять-пятнадцать лет появится многочисленный слой юнцов-бездельников, упадет качество образования, возрастет социальное напряжение. Призывали относиться к русским, живущим в Эстонии десятки лет, как к партнерам и члены президентского Академического совета Яан Эйнасто и Яан Росс.
Политика, направленная на ликвидацию русскоязычного гимназического образования, противоречит не только интересам сотен тысяч налогоплательщиков, но целому ряду международных актов. Такая политика идет вразрез с Конвенцией ЮНЕСКО о борьбе с дискриминацией в области образования, с Декларацией ООН о правах лиц, принадлежащих к национальным, религиозным или языковым меньшинствам, с Рамочной конвенцией Совета Европы о защите национальных меньшинств. Так называемые Гаагские рекомендации ОБСЕ по правам национальных меньшинств на образование не являются, конечно, обязательным документом, но отражают в концентрированном виде позицию современной Европы по этому вопросу. И здесь мы видим резкое противоречие с политикой, проводимой внутри Эстонии. Пока Эстония варится в собственном соку, европейские рекомендации так и остаются благими пожеланиями. Но вступая в НАТО и Евросоюз, нашим политикам придется испытать на себе такой прессинг, о котором они до сих пор и не подозревали. Гаагские рекомендации совершенно однозначно требуют преподавания в меньшинственной школе на языке меньшинства. Государство, естественно, должно взять на себя и бремя подготовки учителей для таких школ, а также обеспечить национальным меньшинствам доступ к высшему образованию на родном языке. Учебные программы в школах для меньшинств должны исходить из уважения и внимания к культуре и традициям меньшинств, а представителей большинства следует поощрять изучать языки национальных меньшинств. С другой стороны, на национальных меньшинствах «лежит ответственность интегрироваться в широкое национальное общество посредством приобретения достаточного знания государственного языка».
Политической основой сохранения в будущем полноценной системы образования на русском языке может быть и должно быть признание права выбора — как, на каком языке и чему учить детей. Современное демократическое общество предполагает, что право государства, право большинства определять язык системы образования во имя общественных интересов ограничивается правом меньшинства выбирать собственную систему образования во имя сохранения своей идентичности и сохранения тех же общественных интересов. Следовательно, для русской общины основанием для сохранения собственной школы является желание и воля такую школу иметь.
К сожалению, многие политики и политические партии, выступая за сворачивание русскоязычного гимназического образования, пренебрегают даже Конституцией Эстонии. Статья 37 Основного закона гласит, что каждый имеет право на образование, а при выборе характера образования детей решающее слово остается за родителями, при этом язык обучения в учебном заведении для национальных меньшинств выбирает учебное заведение. Действующее же законодательство последовательно сужает конституционные права граждан и жителей страны, принадлежащих к национальным меньшинствам, отдавая право выбора чиновникам, которые уверены, что лучше знают нужды жителей Эстонии. Еще раз хочу подчеркнуть, что главным аргументом в защиту русского образования является желание его иметь, твердо и решительно высказанное «Хочу так, а не иначе!».
Сегодня наступает новый этап в политических дискуссиях о судьбе русскоязычного образования в Эстонии. Для многих представителей эстонской общественности и либерально ориентированных эстонских политиков стало понятным, почти очевидным, что административное закрытие русских гимназий в ближайшие десятилетия ничего хорошего стране не принесет. Проблема эта может быть решена лишь в общеевропейском контексте и с учетом требований международных соглашений. Модель перестройки русского образования, которую последние девять лет предлагают русские политики, более плодотворна и отвечает и интересам русской общины, и эстонского государства, и современным европейским требованиям. Суть ее хорошо известна: направить ресурсы на улучшение ситуации с обучением эстонскому языку в русской школе и одновременно развивать меньшинственную систему образования как важнейший инструмент сохранения национального идентитета и одновременного усвоения всего богатства мировой культуры. Только так русская община, интегрированная в общество Эстонии, способна эффективно противостоять нарастающим социальным проблемам и достойно ответить на вызовы современности. В Эстонии, к счастью, сохранилась здоровая основа русскоязычного образования, и поэтому половинчатые решения неприемлемы как противоречащие праву на выбор и праву быть и оставаться самими собой.
