Новый этап развития русского образования в Эстонии
В статье, опубликованной в газете Eesti Paevaleht, ректор Тартуского университета Я.Аавиксоо сказал, что в Эстонии ныне существует около 50 высших учебных заведений. Примечательна эта оговорка – «около». Боюсь, что и в Министерстве образования не смогут назвать точную цифру. Почему так?
Есть, конечно, и объективные причины. Главная из них – реформа высшего образования, в одночасье поменявшая статус отдельных учебных заведений, превратившихся вдруг из средних специальных в высшие. Плюс возникновение новых частных вузов, которые порой объявляют набор студентов раньше, чем получат лицензию Министерства образования. На заседании «круглого стола», проведенном на прошлой неделе Союзом объединений российских соотечественников в Эстонии, об этом много и горячо говорили его участники.
На мой взгляд, русское частное образование выполнило, может быть, главную свою задачу: был сохранен научный потенциал преподавательских кадров, и русские студенты смогли получать высшее образование на родном языке. К чести русских частных вузов надо сказать, что они не стали в оппозицию официальной государственной образовательной политике, прекрасно понимая, что выпускник – прежде всего житель Эстонии, и ему жить и работать на родине. Помнится, как много в первых открывшихся вузах уделялось внимания изучению эстонского языка (частенько с нулевого уровня), эстонской культуры, литературы и т.п. Можно смело сказать, что именно с русских частных вузов начался реальный конкретный процесс интеграции. И сейчас «эстонский вектор» – важнейшая составляющая часть учебных программ большинства русских вузов. Например, в нашем Институте культуры и гуманитарного образования (www.khi.ee), который работает пока меньше года, программы по всем специальностям предполагают основательное базовое обучение по курсу Estica плюс изучение эстонских культурных традиций в конкретных областях, будь то хореография, хоровое пение, эстрада или сценическое искусство. Примечательно, что нынешние абитуриенты приходят в вуз с хорошим знанием эстонского языка, полученным в гимназии. Это позволяет совершенствовать и углублять учебный процесс.
По-моему, в развитии русского образования в Эстонии завершается какой-то важный первоначальный этап становления. Оно доказало на практике свою общественную востребованность и жизнеспособность, и мы становимся свидетелями возникновения нового качества, более глубокого осознания своей миссии, превращения образовательных структур в полноценные вузы. Некоторые из них уже прошли аккредитацию или готовятся к ее прохождению, разворачивается научная деятельность, проводятся конференции, издаются печатные материалы, возникают студенческие научные общества и т.д. Если учесть, что все это начиналось с нуля, без какой бы то ни было материальной поддержки со стороны государства, когда приобретение подержанного компьютера или учебников, книг для библиотеки превращалось в головную боль ректората и бухгалтерии, то поступательное движение очевидно. Замечаются ли эти позитивные сдвиги обществом и государством? Увы, нет. К сожалению, чаще всего о русском образовании вспоминают в связи со скандалами или с похождениями известных, в общем-то, всем авантюристов.
Чего же требует от русских частных вузов этот новый этап развития? Прежде всего — консолидации. В принципе, если говорить по гамбургскому счету, все прекрасно знают, кто есть who. Дело за малым – отделить зерна от плевел и начать целенаправленную объединительную работу. Нужно ли для этого создавать какой-нибудь совет, ассоциацию, объединение? Конечно, нет. По-моему, их уже и сейчас достаточно, а у семи нянек известно без какого органа дитя бывает. Есть структура, уже существующая и универсальная по своим возможностям объединительного центра. Это – «Балтикум» – ассоциация частных вузов Эстонии. Она хороша уже тем, что создана как структура вузовская, призванная решать весь комплекс проблем высшей школы. Кроме того, есть возможности координации работы без нарушения суверенитета, так сказать, отдельных институтов и колледжей. Это двусторонние договоренности. Никто не мешает вузам договориться о взаимном признании экзаменов и зачетов: пусть студенты выбирают сами, в каких вузах, у каких преподавателей слушать им те или иные предметы. Сначала можно договориться о предметах по выбору, затем об общих и, наконец, замахнуться на специальные. Например, наш Институт культуры готов в рамках студенческого обмена объявить с нового учебного года набор в драматическую, хоровую, танцевальную, литературную студии. А наши студенты, в свою очередь, с удовольствием прослушали бы курс «авторское право» на юридическом факультете другого вуза. И таких точек соприкосновения можно найти немало.
Кроме того, необходимо четко согласовать график приезда приглашенных специалистов. Хорошо, чтобы студенты всех вузов смогли прийти на лекции уважаемого профессора и чтобы полученная экзаменационная отметка гордо красовалась в академических справках выпускников.
И еще об одном. В первый период, период становления, русским частным вузам государственные университеты практически не оказывали никакой поддержки. Ситуация сложилась такая, что ректоры русских частных вузов быстрее находили поддержку и понимание в Москве и Санкт-Петербурге, чем в Таллинне и Тарту. Подписывались межвузовские договоры, начиналась совместная работа. Наш Институт культуры, например, сотрудничает с Санкт-Петербургским университетом культуры и искусств. Сотрудничество это крепнет и будет развиваться. И, как говорится, нет худа без добра: русские вузы, опираясь на поддержку соотечественников, обрели уверенность, да и российские дипломы послужили выпускникам хорошим подспорьем в борьбе за место под солнцем. А вот эстонские вузы, на мой взгляд, от такой высокомерной и недальновидной политики только проиграли. Все-таки, как ни крути, научный и культурный потенциал России остается на уровне мировых достижений, и не учитывать его по меньшей мере опрометчиво. Вместе с тем мы прекрасно понимаем, что механически переносить российские программы на нашу почву бесперспективно и нецелесообразно. По-моему, главное преимущество частного вуза – автономность и свобода выбора. Например, открывая отделение сценического искусства, мы ориентировались в первую очередь на традиции русской театральной школы, а при подготовке программы для литературного отделения стремимся заручиться поддержкой Литинститута им. А.М.Горького и Союза писателей России. А вот в области хореографии, хорового пения, музееведения и др. мы открыты для сотрудничества с эстонскими художественными вузами. Думаю, что подобная открытость, учет конкретных обстоятельств и гибкость в решении конкретных проблем не должны подменяться поиском неких универсальных рецептов и формул.
По мнению многих специалистов, ситуация с высшим образованием в Эстонии вообще характеризуется спадом. С этим трудно не согласиться, хотя реформы такого масштаба всегда проходят трудно, и только время покажет, правильный ли выбор был сделан. Мне представляется, что ориентация на самостоятельную работу студентов, привитие им практических навыков в избранной специальности, безусловно, положительный момент проводимых изменений, но и традиции академического образования, сохраненные в силу сложившихся обстоятельств в русских частных вузах, могут и должны быть востребованы. И здесь русские вузы готовы сыграть роль моста между Востоком и Западом, о котором так много говорят. Моста в области, прежде всего, образования и культуры.
В.БРАГИН, ректор Института культуры и гуманитарного образования, профессор
