"Молодежь Эстонии" | 03.05.02 | Обратно

Россия: потенциал экономического роста огромен, нужны стимулы

Финансовый кризис 1998 г., помимо множества отрицательных последствий, имел одно, но очень важное положительное следствие – он дал мощный толчок экономическому развитию страны. Прежде всего, благодаря временной стабилизации цен на услуги и продукцию естественных монополий, что незамедлительно сказалось на экономическом росте в обрабатывающей промышленности. Он пошел вверх, темп возрос в 3 раза.

Правительству удалось также убедить ЦБ не поднимать процентные ставки, что привело к резкому удешевлению кредитов внутри страны. На фоне более чем трехкратной девальвации рубля, которая очистила российский рынок от дешевого импорта, у предприятий появилась возможность работать на внутренний рынок, что незамедлительно сказалось на росте промышленного производства. Он возрос до 25%. Это были самые высокие темпы, продемонстрированные российской экономикой за годы реформ. Затем они вновь начали падать и в 4-м квартале 2001 г. достигли роковой черты – 0. Произошло это из-за резкого ухудшения финансового положения предприятий и компаний, которые были главными двигателями экономического возрождения страны. Виновниками очередного «удушения» машиностроения, обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства России оказались монополисты, которые с молчаливого согласия исполнительной и законодательной властей начали взвинчивать цены. К ним присоединились нефтяники, металлурги, химики. Совместными усилиями им удалось восстановить структуру цен, которая предшествовала дефолту августа 1998 г. Темпы роста цен на их товары и услуги примерно в 3 раза опережали средний темп инфляции. В итоге, рентабельность российской промышленности резко упала, и на сегодня она самая низкая за последние три года – всего 8%, а в некоторых отраслях – 6 и даже 4%.

Что следует предпринять, чтобы выйти из депрессии и вернуться к тем темпам роста, которые экономика демонстрировала в 1999-2000 гг. и которые остаются потенциально возможными. По оценкам экспертов отделения экономики РАН, объективно можно вновь выйти на стабильные 8-9%. При этом объем инвестиций, которые лежат сегодня мертвым грузом в долларовых сбережениях населения и не работают, мог бы расти при условии серьезных гарантий со стороны государства темпом до 20% в год. Плюс – государственные гарантии для привлечения иностранных инвестиций, капиталов частных компаний в долгосрочные проекты приоритетного направления. В целом объем инвестиций в реальный сектор экономики мог бы быть увеличен в 2-3 раза (сегодня он составляет 1375 млрд руб.). Требуются лишь эффективный механизм их привлечения (прежде всего через банковскую систему) и эффективный валютный контроль, из-за отсутствия которого Россия ежегодно теряет до 20-25 млрд долларов. В основном это деньги, которые «уходят» за рубеж со счетов предприятий и фирм.

Я не согласен с оценкой Центрального банка РФ, который считает, что капитал из России бежит потому, что в стране плохой инвестиционный климат и жесткий налоговый режим. Налоги в России сегодня самые низкие в Европе. Недостает лишь твердых государственных гарантий. Нужны также дешевые кредиты, которые реальный сектор мог бы получить по хорошо известной схеме: предприятия предъявляют спрос на деньги в коммерческие банки, а те под векселя этих предприятий получают кредиты от ЦБ или СБ. Этот механизм позволил бы снизить стоимость кредитов до 2-3 процентов годовых и тем самым вызвать приток инвестиций в промышленность и сельское хозяйство. Одновременно была бы разрешена и одна из парадоксальных финансовых проблем, когда у производства нет «длинных» денег, а у банков избыток «коротких». Однако действующая в стране практика рефинансирования под высокие процентные ставки при низкой рентабельности предприятий не позволяет им брать у банков заемные средства, чтобы вкладывать их хотя бы в простое воспроизводство и научно-технические разработки.

Чтобы осуществить все эти меры, надо блокировать лоббистскую политику олигархов в правительстве и парламенте. Без этого условия вряд ли возможно принятие эффективных мер по усилению валютного контроля, а без эффективного валютного контроля механизм денежно-кредитной системы России работать не будет. Дешевые государственные кредиты, которые пойдут от ЦБ или банков развития в реальный сектор, по пути будут перехвачены валютными спекулянтами и, в конечном счете, тоже утекут за рубеж.

Далее: для того, чтобы вывести экономику России на траекторию устойчивого и динамичного экономического роста, необходима активизация бюджета и банков развития. Для модернизации экономики и расширенного воспроизводства необходимы долгосрочные кредиты с окупаемостью в 5-7 лет. Даже в тех отраслях, продукция которых конкурентоспособна в мире – авиационная, ракетно-космическая, биотехнологии, – срок окупаемости инвестиций составляет не менее 5 лет. Таких денег на финансовых рынках России нет. Следовательно, выход один – наращивать присутствие федерального бюджета в инвестиционных программах приоритетного направления. Для этого существуют несколько источников: первый – за счет природной ренты можно поднять поступления в федеральный бюджет как минимум в 1,5-2 раза. В мировой практике сложился определенный стандарт, согласно которому не менее 70% дохода от эксплуатации месторождений перечисляется в бюджет страны. В России – намного меньше. В результате ежегодно не менее 12 млрд долларов рентного дохода оседает в карманах частного капитала.

Без включения в работу всех этих инструментов долгосрочный экономический рост невозможен. Даже в тех отраслях, где есть шанс вырваться вперед и идти темпом в 20-30% в год. Это хорошо видно по авиационной промышленности: если не будет государственных субсидий и гарантий под выпуск новых самолетов, то не будет в стране и авиационной промышленности. Поэтому если посмотреть на сценарий экономического развития на среднесрочную перспективу, который в своем послании Федеральному Собранию критиковал президент России, то можно увидеть, что никаких сколько-нибудь серьезных мер по поддержанию экономического роста в нем нет. Идет гадание на кофейной гуще: если цены на нефть будут высокие, то темпы роста будут чуть-чуть выше; если цены на нефть упадут, то темпы роста будут ниже. А на самом деле, если мы не сможем осуществить программу структурной перестройки экономики, которая требует реализации всех тех мер по поддержке экономического роста, о которых говорилось, то максимум, на что мы можем рассчитывать, это на 3-4% в год, а реально – на 1-2%.

Сергей ГЛАЗЬЕВ,

член-корреспондент РАН, депутат Государственной
Думы России