Ни барды, ни эстрада за своего не держат, а публика просто любит!
Нынче такие времена: исключительно за талант на большой телевизионный экран не попадешь, только за деньги, причем немалые. А вот в доперестроечные времена Виктора Третьякова довольно часто можно было увидеть по телевизору. Зато совсем скоро, 16 мая, мы сможем послушать его вживую в зале Русского драматического театра.
Он родом из Риги и однажды, лет десять с лишним назад, достал через московских знакомых пропуск на Центральное телевидение и пришел на 12-й этаж с пленками под мышкой. Пришел и вместе со своими песнями очень понравился. Его первый эфир был во «Взгляде», потом пошли другие передачи. Из программы «Песня года» Третьякову звонили в Ригу, приглашали приехать. Но потом праздник бескорыстного телевидения кончился. А творчество продолжается.
Считает ли Виктор Третьяков себя бардом? Он вообще к этому делу подходит иначе и убежден, что не его дело – копаться в жанровых тонкостях. «Как-то одному известному эстрадному певцу предложили мою песню, он сказал: «Песня хорошая, но очень много слов». Так что для эстрады у меня слишком много слов, а для бардов – много аккордов. Ни барды, ни эстрада меня за своего не держат. Я не обижаюсь ни на тех, ни на других, мне уютно и там, и там».
Зато Третьяков точно знает, что музыкант он – профессиональный, в том смысле, что зарабатывает себе этим делом на хлеб. Но поначалу все складывалось иначе: музыкантом был отец, играл на трубе, хорошо знал цену этому тяжкому хлебу и, когда сына выгнали из музыкальной школы, не очень переживал. Сын же окончил техникум, шесть лет просидел в конструкторском бюро и все это время, по его собственному признанию, люто ненавидел свою профессию. На вопрос, зачем терпел так долго, отвечает: «Хорошо получалось чертить. А лет в 27 я спросил себя, а зачем, собственно, я каждое утро это делаю, и, зажмурившись, ушел в свободные художники. Это был 88-й год, и надо было очень не любить свою профессию, чтобы тогда уйти в «никуда»».
Именно в то время Риге возник «Театр на Тихой улице», улица действительно так называлась. Там было все - и классика, и шоу, и бард в лице Виктора Третьякова: «Там собрались такие же авантюристы. А потом у меня брал интервью на рижском радио Валерий Петков, который и стал моим директором. Он журналист, у него было полно знакомых, вот он звонил по филармониям, и мы ездили по всей стране. А поскольку мы были друзья, то деньги делили пополам».
Широкая публика безумно полюбила Третьякова за песню «Тюбик», которую и по сей день требует на каждом концерте. Как же родилась эта поистине народная песня?
«Однажды я был в гостях, и одна женщина стала рассказывать про мужа. Она – преподаватель, а он – художник. Вот она и говорит, что попала совсем в другую жизнь: богема, мужчины в «бабочках», но вот он придет, собака, домой, где носки бросит – там и оставит! Вот и получилась песня. Но я не ожидал такой массовости. Реакция у людей всегда одинакова – видимо, все через это прошли: у кого – носки, у кого – тюбик...» «Тюбик» - хит подлинный, а вообще хороших песен у Третьякова много, а женщины, так те просто обожают его лирику. Это вполне объяснимо: лирика у него хорошая, настоящая у него лирика. Выступает он и в больших, и в маленьких залах, а сам, хотя голос у него очень сильный, любит камерную обстановку. «Но в большом зале тоже хорошо. Держать зал – очень приятное ощущение, чувствуешь ответную реакцию...»
Сейчас Виктор Третьяков живет в Москве, хотя и с Латвией не порывает. В Москву же поначалу просто приезжал работать, как на трамвае в другой район города, а потом перебрался жить. «Как только переехал, в 91-м, так потихоньку к 93-му все и сдохло, я имею в виду эфиры. Потом - большой провал, людям было не до муз. Но все равно были какие-то концерты, фестивали».
Зато теперь повсюду зовут охотно, и на знаменитом Грушинском фестивале он желанный гость. Впрочем, у нас, в Таллинне, - тоже. Ведь песни у него замечательные и поет он прекрасно!
